— Что со мной будет? — решаюсь задать вопрос.

— То, за что тебе заплатят деньги, деточка, — без промедления следует ответ, — или твоей семье.

От последней фразы становится лишь хуже. Уж лучше бы я молчала. Может, оказалось бы, что не так страшен чёрт, как его малютка.

Боже, они все тут безумцы. А я иду за ней, как овца на привязи. Покорная и согласная.

— И что, вам ни капли не жалко этих девочек? — теперь в моём голосе вибрирует злость, придающая силы и глупой смелости.

— Хм, — циничный звук будто поднимается откуда-то из её нутра, — вы сами считаете, что ваша главная ценность — пися. Сами продаётесь. А то, что с вами делает мой господин, разве имеет значение? Вы меняетесь. Я остаюсь.

До меня вдруг доходит, что она влюблена в него больной, сумасшедшей любовью. Её эмоции к нему облепляют, оплетают. И единственное, чего мне хочется, выбраться отсюда и вымыться с хлоркой. От их взглядов, намерений и мыслей.

В этом богатом интерьере нет ничего чистого.

На подходе к комнате, к которой меня вела эта сумасшедшая, я делаю вид, что подворачиваю ногу. Нагибаюсь к туфле и, снимая ее с ноги, вонзаю шпильку со всей дури в бедро женщины. По помещению с, как оказалось, прекрасной акустикой, раздаётся её визг.

Нас оставили без охраны, должно быть, оценив мой внешний вид как недостаточно опасный. И пока ведьма не успела сообразить, что произошло, я набросилась на неё. Толкнула, повалила на пол худосочное тело, придавила и вцепилась в глотку, прикидывая, сколько времени нужно, чтобы здесь оказалась охрана.

— Дря-я-янь, — просипела она сквозь зубы.

— Маугли, приятно познакомиться, старая сука, — сжимаю сильнее её шею, — где здесь выход?

— Теперь живой тебе отсюда не выбраться, идиотка, — улыбается как буйно помешанная. Она устраивалась на работу, когда в психушке был выходной, что ли?

Пробую ударить ведьму головой об пол, но, как назло, её макушка встречается с плотным ворсом ковра. Ох уж эти богатеи. Драться в подъезде куда сподручнее.

За моей спиной слышатся шаги. Сюда очень спешат. Взгляд цепляется за камеры. Конечно, они тут. Шарю дрожащими пальцами по её телу, пытаясь добраться до карманов её брюк. Забираюсь внутрь и схватываю в охапку связку.

У ведьмы откуда-то находятся силы ударить меня по лицу. Не ожидала от этой сухой дамочки такой мощи. Во рту разливается знакомый металлический привкус. Солёный.

Бью её наотмашь кулаком, в котором зажаты ключи, царапая её щеку одной из зазубрин. Отрубается, наконец.

Бегу, не представляя куда, по коридору, желая оказаться как можно дальше. Паршиво, что я не знаю, от каких комнат в моих руках ключи. Есть ли там окна.

Сердце готово вырваться из груди и тоже пуститься вскачь впереди меня. А шаги всё ближе и ближе. Опасность настигает.

Выхода не оказалось. Меня встретила лишь глухая стена. И комнаты.

Я выбрала из связки первый попавшийся ключ и вставила в замок. Ничего. Дурацкая затея.

Те, кто меня преследовал, почуяли, что жертва загнана в угол. И перешли с бега на шаг.

Дала себе сделать пару вздохов, прежде чем обернуться.

Те же амбалы, что привели сюда, взирали на меня как на досадную помеху, что сильно их удивила.

— Ой, мальчики, а вы не проводите меня к выходу? А то я тут заблудилась, — улыбаюсь им той же сшибающей с ног улыбкой, что и мегере минуту назад. Переступая босыми стопами по мягкому ковролину.

Они осуждающе покачали головами, точно среди мужчин в штате Вуйчика находились лишь кастраты. Их не интересовали обнажённые части моего тела.

Грубым жестом зацепили мои локти и повели обратно. К тому месту, где ведьма приводила себя в порядок. Нужно было вмазать ей сильнее.

Она выпрямилась, посмотрела на меня как робот, который должен исполнить свою миссию во что бы то ни стало. И отворила дверь, пропуская нас с амбалами.

Я не заметила, когда игла вошла в горло. Это произошло так быстро, что просто скрылось от моего внимания.

Не понимала, на какое время хватило снотворного. Сильного, не пропускающего в сознание ни мыслей, ни снов.

Только страх и дикая, животная жажда жизни гнала меня обратно. Заставляла выползать через темноту наружу. Царапаться за клочки света.

Пробуждение напоминало выход из тяжёлой комы.

За окном занимался рассвет. Меня нарядили в белую шёлковую ночную сорочку. Следы кровоподтёков пропали с костяшек пальцев, и о недавней потасовке говорила лишь припухлость. Поднялась с перины и уставилась в зеркало. Эта чокнутая меня накрасила. Размалевала как невесту в день свадьбы. И даже парик причесала, хотя наверняка смекнула, что это не настоящие волосы.

Но наверняка её озабоченному господину не нравятся лысые красотки.

Никаких необычных ощущений в теле не обнаружила. Белье сухое, без крови и прочих следов вторжения. Значит, никто не пытался воспользоваться моим телом, пока я спала.

Словно очнувшись во второй раз, я подбежала к окну, вспомнив, что нужно немедленно выбираться. Но окно не имело ручек. Его невозможно открыть. Оно выходило на проезжую часть, но никто даже не подумает посмотреть в мою сторону.

Я двинулась к двери, но и она, конечно, оказалась заперта. Отчаяние накрыло с новой силой. Укусив себя за согнутый указательный палец, только бы не закричать от ужаса, я пыталась соображать. Хотя это давалось мне с огромным трудом.

Мне казалось, что прошла вечность, перед тем как раздался скрип проворачивающегося ключа в замке. Я уже поняла, что эта комната продумана до мелочей. Здесь не нашлось ни единого предмета, который можно было бы превратить в оружие.

В последний момент в голову пришла дурная идея: снять с себя сорочку и попробовать накинуть её на шею тому, кто попробует ко мне приблизиться. Поэтому, стягивая её в жгут, я спряталась за дверью.

У меня возникло секундное замешательство, когда я встретилась со знакомыми глазами. И они принадлежали совсем не Вуйчику.

— Ты?

В их иерархии я пока низшее звено пищевой цепи.

Шамиль

Стол опустел, а я продолжал слышать звук её удаляющихся каблучков. Слуховая галлюцинация. Ведь мне известно, что Вуйчик уже далеко увёз Маугли.

Прикрыл веки, массируя переносицу и ощущая, как злость бьёт в висках сгустившейся кровью. Желание её найти и прибить мешало дышать. Вот же дура!

Как только увидел её сегодня и понял, чьё место в обслуге она заняла, захотелось сжать за её искусственную гриву и утащить. Вышвырнуть на улицу и приказать больше никогда не показываться мне на глаза. Но слишком поздно. Поразительное умение находить беду на свой красивый зад.

Машинально сжал кулаки от потребности проехать по этому самому заду ладонью и выбить из неё всю дурь. Только не уверен, что в таком случае от неё хоть что-то останется.

С самого первого дня, с того мига, как я заглянул в её дикие глаза заблудившегося в тёмном лесу зверька, стало очевидно — она проблема. Моя проблема.

Даже за её побитой мордашкой, измазанной кровью и чёрт знает чем, с обструганными волосами, было очевидно, что она чертовски красива. И опасна. Но вот чем, понять не мог. Только ли своей привлекательностью, зовущей меня на плаху, или за её сумасшествием кто-то стоит?

Что может двигать юной девчонкой, раз она захотела по доброй воле сунуть голову в пасть льву? Ведь все знают, что здесь творятся страшные дела. Что входит в моё заведение порой больше людей, чем его покидает. Хотя «Рай» не место для разборок.

Отправить её тогда восвояси показалось плохой идеей. Но, как выяснилось, оставить при себе и наблюдать — ещё худшей.

Двумя пальцами поманил Тину, и она с грацией кошки двинулась ко мне на своих высоких каблуках, виляя бёдрами из стороны в сторону. Зрелище могло ввести в транс, пожалуй, любого в этом заведении. Но у меня успел развиться стойкий иммунитет.