Оглядываюсь по сторонам. В снятой для меня комнате всего одна кровать, тумба и столик. Помещение крохотное, но уютное. Антон осматривается и, оставив свои контакты, собирается на выход. Говорит, как безопаснее с ним связаться. Просит ни в коем случае не звонить дяде и не заходить в социальные сети. Мы прощаемся. Мне чуточку жаль, что он уезжает. Бельский надежный и сильный, рядом с ним как-то спокойнее.

Когда за ним закрывается дверь, я распахиваю окно и любуюсь утренним пейзажем. До самого горизонта пространство городка утыкано маленькими домишками, есть несколько пятиэтажек, вдали белеет комплекс промышленных зданий. Антон рассказывал, что это бумажная фабрика. Этот город больше, чем тот, в котором мы прятались раньше, и отелей здесь целых два. Расположены они на противоположных концах населённого пункта. Поэтому, когда Глазунов посадил свою медсестру в маршрутку, мы все вместе отправились в «Зарю». А в то время, пока его осматривал врач, мы с Бельским сбежали. Антон отвёз меня в другую гостиницу под искромётным названием «Надежда». Думаю, влюбленный в новую жертву Алекс даже не заметит моего отсутствия. Медсестричка навестит бабушку и с пирожками вернётся греть его постельку.

Думать об этом неприятно. Но я решаю нарядиться и спуститься на завтрак в ресторан. Здесь это предусмотрено.

Выбрав лёгкое платье, надев каблуки и накрасив глаза, я спускаюсь по лестнице. Мне нравится обращать на себя внимание. Наверное, это часть моей натуры. Так жизнь кажется ярче. Но ловлю себя на мысли: я хотела бы, чтобы это платье увидел Глазунов. Пусть бы удавился от зависти и мысли, что никогда это ему не достанется.

Я улыбаюсь посетителям. Здесь их немного, но я желаю им доброго утра. Выбираю то, что хочу съесть, и сажусь около окна.

И, не успев воткнуть вилку в сырник, обнаруживаю стоящего в дверях ресторана Глазунова.

В чёрном костюме, с горящим орлиным взглядом. Он выглядит так, что от него невозможно отвести глаз. И где только успел приодеться? Выхватив меня среди посетителей, движется прямо к моему столу. Спряталась, блин, не отыскать.

— Доброе утро, Лена! — Ставит он руки на мой стол, загораживая собой весь вид на зал и свет заодно.

— Виделись, — нарочно не смотрю ему в глаза и улыбаюсь милому мальчику-официанту, который обещал мне найти сметану к сырникам.

— Ты какого хрена здесь поселилась? Если у нас номер в гостинице «Заря»!

Он опирается на сжатые кулаки и играет желваками, я прям чувствую исходящую от него злобу. — Вместо того чтобы отдыхать, я вынужден кататься за тобой по городу!

— Ночью надо было отдыхать. — Переглядываюсь с молодым высоким мужчиной, который живет на том же этаже, что и я.

Алекс обходит стол и плюхается рядом со мной, придвигается по максимуму, тем самым зажимая в угол.

— И давай поздороваемся по-нормальному! — Поворачивается ко мне и, схватив за заднюю сторону шеи, с силой давит, резко притягивает к себе, грубо присасываясь в жёстком поцелуе.

Его язык нахально исследует мой рот. Тело обдаёт жаром, а глаза вылезают из орбит от такой наглости. Глазунов развязно и дерзко сосёт мои губы, и я первое время не могу сообразить, что надо делать, настолько мне жарко. Грудь наливается желанием. Внизу живота становится тепло. Что-то давит изнутри, заставляя сжать бёдра. Но мозг возвращается на базу, и я кусаю его, пытаясь оттолкнуть.

Он спокойно и очень властно отпускает мой затылок, вальяжно облизывая укушенную губу.

— Не смей от меня бегать, всё равно поймаю.

— Я буду делать всё что хочу!

— Нет. — Кладёт ладонь на моё бедро под столом и тут же задирает юбку, грубой шершавой рукой сжимая кожу под тканью.

— Я не твоя собственность, Глазунов.

Поворачивается, в глаза мои смотрит, я — в его, а там тьма. Густая, непроходимая. Ох и сильно он взбесился из-за моего побега. Аж горит весь от злости.

— Моя, я так решил.

Меня это прям выбешивает. Я беру вилку со стола и, размахнувшись, пытаюсь воткнуть в его руку. Но у Глазунова хорошая реакция и, отпустив мою ногу, он успевает перехватить моё движение. Мы с ним смотрим друг на друга. Глаза в глаза.

— Ты был с бабой всю ночь!

— И что? — рычит мне в губы Алекс.

Последняя надежда рвётся, как хрупкая ниточка, и я хочу разрыдаться, но держусь. Сука, я всё ещё верила, что он не спал с ней. Мы сверлим друг на друга изучающими взглядами. Я мечтаю выцарапать ему глаза. Он вырывает у меня столовый прибор и медленно, аккуратно, не прерывая зрительного контакта, кладёт вилку на стол. Затем снова хватает меня за шею, несдержанно зарываясь пальцами в волосы. Я хочу дёрнуться, но он держит крепко. Мы просто боремся. Но он, даже несмотря на свои ранения, сильнее.

— Мы не трахались с Инной, не ревнуй. — Хватает мою нижнюю губу зубами и тянет, играя с ней.

И я как дура млею. Прям реально сразу же отпускает. Становится хорошо и спокойно. Нет, ну какая я всё-таки глупая. Хватило одного его слова, и я уже растеклась как вода, на которую подул ветер.

— Почему ты с ней не спал?

— Потому что не захотел, — отвечает Алекс и захватывает мой рот полностью.

Ругаю себя, но балдею от этого.

Властный мудак Глазунов сводит меня с ума. С ним я бесхребетная медуза, истлевшая на отмели.

Я всё ещё за столом. Зацелованная и измятая, запутавшаяся и злая. Сижу рядом с Алексом в ресторане гостиницы «Надежда». Здесь все вокруг, вне всякого сомнения, знают друг друга. Мы с Глазуновым для них чужаки. Официанты, посетители, постояльцы наблюдают за нами, перешёптываясь. Для них происходящее полная дикость. Их удивляет наша странная пара. Думаю, шокирует хорошо одетый Алекс со своей несдержанной похотью и грязными поцелуями. Откуда им знать, что хоть я и дрыгаюсь, это взаимно. И рядом с Глазуновым меня раскачивает так, что весь отель ходит ходуном, будто он в сейсмозоне, и надвигается землетрясение никак не меньше семи баллов. Тюкает в одну сторону, потом в другую, и я заторможено соображаю, что это не катаклизм. Это буря внутри меня швыряет, заставляя стукаться головой о стены. На каком основании с ним именно так? Ответа я не знаю. Так что пусть люди смотрят — плевать. Поговорят и забудут. Обсудят двоих развратных приезжих и заживут по-старому. А мы уедем, и ничего от «нас» не останется.

Я его ненавижу, потому что он пёс. Сам по себе. И никто ему не нужен.

Смотрю ему в глаза как заворожённая, чувствую его крепкое горячее тело, мужской напор и жар дыхания. «Будет хорошо, но недолго». Жаль. Но так хочется, чтобы стало хорошо…

Глазунов следит за мной, оглядывает словно деликатес. А я всё равно дёргаюсь, потому что гордая и строптивая и оттого, что он бесит меня этим своим неподчинением. Даже Попов слушался, а этот змей — нет. Но он так близко… И такой красивый…

Он заполняет собой всё моё личное пространство, и от этого властного напора влажнеет между бёдер. Не могу совладать с желанием пойти с ним наверх. Глазунов уверен в себе. И несёт опасность. От него пахнет табаком, но это не вызывает привычного отторжения. Никогда не любила курящих. Фыркала, просила отвернуться. А тут… Всё наоборот. Темноглазый чёрт заводит даже этим. Он — победитель. Ему идёт эта терпкая смесь ароматов орехов и специй с древесными полутонами. Как же интересно попробовать первый раз именно с ним. Но как же страшно остаться одной после.

Голова вообще не соображает. Глазунов касается моих ног под столом, трогает икры, колени и щиколотки, проводит пальцами сильно и в то же время осторожно. Улетаю… А сестра говорила, что я умная и хитрая. Куда там! Он не первый, кто целует меня, но разница в ощущениях колоссальная, и сейчас я его рабыня.

Но ему это знать не положено. Обойдётся. Много чести! Я не сдамся! Потому что у меня возле него в груди жжёт, а он перешагнёт и забудет. Сломает как спичку. Сотрёт в порошок, ибо цепляет слишком глубоко. А мне это совсем не нужно в отношениях. С Глазуновым я ни черта не контролирую. Подобное возможно, если девушке всё равно. Но как бы ни было это ужасно, мне не безразличен этот подонок. Будоражит, доводя до безумия! Властная сволочь с сияющими как жар чёрными глазами!