Я не привыкла к таким местам.

Не привыкла к шикарным платьям, к дорогому шампанскому, которое здесь льется рекой. Не привыкла к мужчинам в идеальных костюмах от известных дизайнеров. Чувствовала себя мышкой, которая случайно забежала в вольер к голодным котам.

А все вокруг будто ощущали мой страх.

Женщины смотрели как-то свысока. Мужчины обжигали неприятными взглядами, от которых сквозила неприкрытая похоть и желание «завалить» новенькую мордашку.

Не очень приятно это все. Хотелось убежать. Гораздо комфортнее мне было наедине с Дамиром в ванной, когда он рычал на меня, а я была вынуждена подчиняться притаившемуся тигру.

Я старалась не показывать свою нервозность, но мужчина все равно отлично считывал мое состояние и вот уже который раз предлагал подняться в самый роскошный номер, чтобы я смогла, наконец, выдохнуть.

— Нет, мы ждем твоего итальянца. Мне очень нравится это платье, я не хочу его лишаться, — я откровенно кокетничала с Дамиром. Улыбалась ему, совершенно искренне, потому что под его мягким взглядом забывалась вся окружающая меня действительность.

— Сам терпеть не могу все эти сборища, но приходится постоянно светиться, чтобы не создавать вокруг себя образ нелюдимого засранца, — он усмехнулся и отсалютовал стаканом с виски какому-то знакомому.

Я засмотрелась на сцену, где пела девушка под живое музыкальное сопровождение, и не заметила, как к нам подплыла пиранья с капающим с клыков ядом.

— Дамир, — она мазнула своей яркой помадой по его щеке, а мне захотелось окунуть её в самую грязную лужу, потому что нечего без разрешения целовать… А кого, собственно?

Он ведь не был моим. Такие мужчины вообще никогда не принадлежат одной женщине, потому что им ни к чему такие ограничения. Когда по щелчку пальцев к тебе может выстроиться очередь из самых красивых моделей, глупо выбирать себе одну овечку.

— Кира, — сдержанный кивок, вроде бы равнодушие и спокойствие, но я замечаю, как его пальцы сжались сильнее на чуть запотевшем стекле.

Плохой знак.

Очень плохой.

— Не представишь нас? — снова запела блондинка.

В её глазах я явно была прилипшим раздражающим листиком. Вся палитра: пренебрежение, брезгливость, игнорирование руки Дамира на моей талии. Эта девушка явно считала меня ошибкой, которую в срочном порядке нужно исправить — меня посадить в такси, а её «облизать комплиментами» и загладить недоразумение в виде меня чем-нибудь с блестящими камнями.

Желательно комплектом из трех предметов, потому что одними, скажем, сережками здесь не отделаться.

— Нет, — Дамир отрезал жестко, без раздумий.

Мне захотелось уткнуться ему в шею и урчать о том, что он самый замечательный, потому что резко изменившееся выражение на лице этой блондинки приятно согрело душу.

Пусть давится своим ядом, в её компании явно не заинтересованы. А меня вот обнимают и прижимают ближе.

— Даже так? Ты все никак не можешь простить мне ту маленькую шалость? — она взяла себя в руки и продолжила держать марку дорогой женщины, а я присмотрелась и увидела, что не такая уж она и идеальная, как мне показалось в самом начале.

Волосы явно нарощенные — несколько капсул выбилось на виске — тушь слегка размазалась под левым глазом, а под определенным углом освещения на её коже заметен добротный такой слой тонального крема, который скатался в некоторых местах и забился в мелкие морщинки.

Мужчины вряд ли на все эти мелочи обратят внимание, потому что ниже шеи у неё два шикарных аргумента в глубоком вырезе платья, а вот мне хорошо удалось все рассмотреть и понять, что без изъянов женщина может быть лишь на обложке журнала после умелой коррекции мастеров программ по обработке фотографий.

— Это не шалость, а блядство. Предпочитаю называть вещи своими именами, — Дамир все же немного напрягся. Явно с этой дамочкой были связаны не самые лучшие воспоминания.

А сколько, интересно, ей лет?

Она оказалась из тех, кому запросто можно дать от двадцати до тридцати пяти. И до сорока, если у неё пластический хирург на быстром наборе.

— Ты грубый, — раздутые силиконом губы стали еще больше, когда она решила поиграть в обиженную инфантильную девочку.

Почему мужчины вообще связываются с такими? Неужели это действительно приятно? У неё ведь в глазах четко рисуются знаки доллара, как в мультиках, когда герой находит сундук чистого золота.

Здесь же слова об искренности считаются дурным тоном. Симпатия, чувства? О чем вы? Роль играют лишь толщина кошелька и степень жадности.

Дамир оставил без ответа последнюю её фразу, мы с этой пиявкой опять схлестнулись в молчаливом поединке.

Мимо так некстати проходил официант с подносом, на котором стояли бокалы из тонкого стекла с шампанским, часть из которого после умелой подножки оказалась на мне. Я успела отскочить, так что заляпало не так уж и критично, но на открытые руки все равно попала шипучая газировка, и теперь сладкие капли устраивали гонки на моей коже.

— Пошла отсюда. Сделай так, чтобы мы тебя больше не видели, иначе тебя вышвырнет охрана на глазах у журналистов. И я не посмотрю на фамилию твоего папаши.

На эти слова Дамира девица лишь фыркнула и гаденько так пожелала лично мне приятного вечера. Развернулась на своих безумно высоких шпильках и избавила нас от своего общества.

Дышать сразу как-то легче стало.

Никаких приторных женских духов — только мужские терпкие ноты, которыми меня окутало, когда Дамир повернулся лицом ко мне и шагнул ближе, зажав пальцами мои скулы, чтобы я смотрела ему в глаза, а не прятала взгляд как неопытная новенькая, которую только что зацепила королева класса.

— Ты в порядке, маленькая?

Я кивнула. Только вот мне не поверили.

И правильно сделали.

Потому что у меня не было практики отбивать такие вот выпады гламурных девиц, я немного потерялась и ощущала себя сейчас цветочком, стебель которого бесцеремонно помяло лопатой.

— Зачем ты пригласил на открытие свою бывшую? — бросила обиженно и попыталась отстраниться, но сильные руки не позволили мне отступить.

Дамир, несмотря на шампанское, впечатал меня в свое тело и подкупил горячим дыханием на губах.

Мне хотелось, чтобы он меня поцеловал, на глазах у всех, но я ни за что не признаюсь ему об этом.

— Наивная малышка. Ты думаешь, я лично подписывал приглашения всем на вечере? Этим занимается пиар-отдел. У них задача нагнать как можно больше важных шишек, а у этой суки не последняя по значимости в этом городе фамилия, — его ладонь на моей спине даже через платье ощущалась слишком остро.

Настолько, что у меня из головы мгновенно выбило всю обиду. А уж когда Дамир опустил руку ниже…

Это запрещенный отвлекающий прием.

И он прекрасно об этом знает — ухмылка выдает.

Так зарождается одержимость?

Когда всего лишь одно прикосновения заставляет тебя парить в дико приятной невесомости. Когда воздух накаляется до предела просто за одну секунду, и ты не можешь сопротивляться. Когда мир сужается до темных глаз напротив, которые становятся самым важным в твоей жизни.

Все настолько стремительно, что я даже осознать не успеваю — в следующую секунду мужские губы затягивают мои в глубокий поцелуй, а касания становятся еще жарче, потому что Дамир уж точно не из стеснительных.

Мне кажется, это настолько горячо, что из зала нужно срочно вывести всех, кто младше восемнадцати, если такие имеются, а вместо шампанского тем, у кого проблемы с давлением, предлагать таблетки для его понижения. В удвоенном количестве, потому что между нами с Дамиром сейчас искры, способные осветить целый город.

Его язык скользит по моей шее, туда тоже попало немного пьянящих брызг. Дамир слизывает капли шампанского с моей кожи, а я цепляюсь за его плечи, чтобы не упасть.

— Я бы прямо сейчас облизал тебя всю, да не хочу завтра делить твою голую задницу на первой полосе со всем городом, — вкрадчиво шепчет на ухо и показательно сжимает пальцами ягодицу.