— Сюда мы тоже когда-нибудь попробуем, — я дразню ее шепотом на ухо, присасываюсь к шее и, как пацан, оставляю засос на видном месте, потому что мне хочется, чтобы утром малышка посмотрела на себя в зеркало и увидела мои следы на своей коже.

— Да, да… Мир…

Столь бурный отклик я получаю явно не на предложение анального секса, просто мои пальцы возвращаются на место, а дыхание девочка теперь ощущает где-то на груди, когда я кусаю ее соски и зажимаю свободной ладонью ее рот — она мычит мне в руку, а у меня член дергается в очередной раз от этих умоляющих звуков.

Я возвращаюсь к ее раскрытой промежности, глотаю пьянящий вкус малышки и всасываю клитор сильнее всех предыдущих раз, чувствуя, как моим пальцам внутри ее тела становится невероятно туго.

Не знаю, как мне в прошлый раз удалось проскользнуть туда членом — сейчас, из-за того, как плотно девочка сжимается в подступающем оргазме, взять ее по-взрослому, грубо, мощно и глубоко, кажется невозможным.

Приходится применять силу, чтобы удержать на месте ее бедра.

Аврора скребет ногтями по спинке кровати, закинув руки за голову, пытаясь найти хоть какую-то опору, разводит ноги максимально широко под моей жесткой хваткой и сильнее раскрывается для моего языка, который в бешеном темпе скользит по ее набухшим мокрым складкам.

Сама толкается на мои пальцы, всхлипывает, когда я аккуратно царапаю клитор зубами, чтобы усилить ее ощущения, а после тру его языком и глотаю ее смазку, которая течет на мою ладонь и еще сильнее пачкает простынь.

Под моей ладонью подрагивает ее живот, девочка втягивает его так, что остро виднеются ребра.

Хнычет, ерзает и дрожит, не сумев сдержать высокие ноты оргазма, когда я толкаю пальцы на всю их длину и сжимаю клитор губами, не прерывая движения языка по нему, пока малышка не прижимается спиной к постели в рваном выдохе.

Растрепанные волосы лезут в ее приоткрытый рот, я подтягиваюсь, чтобы убрать со щек налипшие пряди и провожу пальцами по ее губам, которые девочка до сих пор терзает зубами, потому что боится быть застуканной.

Что ж, у меня для нее плохие новости, которыми я намереваюсь смущать ее с утра.

Аврора часто дышит, ее грудь прижимается к моей на каждом вдохе, и я чувствую, как все еще твердые соски царапают кожу.

Взгляд у малышки рассеянный, бегает по моему лицу. Сил на разговоры не осталось, поэтому я просто заваливаюсь на спину рядом с ней и притягиваю измученную девочку к себе под бок, слушая, как ее дыхание постепенно успокаивается.

У меня до сих пор стоит, но я не шевелюсь, когда пальцы Авроры перестают выводить что-то у меня на груди и маленькая ладошка прижимается куда-то между ребер.

Где-то через час я выбираюсь и снова иду в душ, чтобы сбросить напряжение, а за это время малышка умудряется перебраться на мою сторону постели и так крепко обнять мою подушку, что я не рискую даже пытаться разжать ее пальцы.

— Маленькая, открой глаза, — сквозь сон до меня долетает слегка хриплый голос, чужие пальцы скользят по щеке, и я тянусь к большому теплому мужчине, вспоминая все, что происходило ночью.

Как же невероятно стыдно…

Перед Дамиром за то, что алкоголь подействовал на меня странным образом, перед его друзьями за мои несдержанные стоны, которые просто не получалось держать в груди.

Я не выйду из этой комнату, ни за что и никогда.

— Меня здесь нет, — бурчу и прячусь под подушкой в надежде на то, что Дамир пощадит меня и перестанет прикосновениями подкидывать новые воспоминания в мою голову.

— Ты уверена? — мужская рука между моими бедрами, я зажимаю уголок подушки зубами и отодвигаюсь от этого искусителя, потому что моя кожа сейчас ужасно чувствительна.

Как будто мне дали волшебную таблетку, которая усилила все ощущения. Даже легкое касание кончиков пальцев мгновенно разжигает острое пламя внизу живота.

— Не могу больше… — перебираюсь на край кровати, кутаюсь в одеяло и, бросив взгляд на Дамира, понимаю, что нужно было оставить ему хотя бы маленький кусочек.

Он голый.

Абсолютно.

Голый, возбужденный и жутко сексуальный, когда опирается на спинку кровати, закинув руки за голову, и гипнотизирует меня взглядом с глубоким темным желанием.

Еще рано паниковать или уже можно? Мне кажется, этот мужчина поселился в каждой клеточке моего тела, а самое страшное — прочнее он поселился в голове.

— Как спалось, малышка? — Дамир щурится и пытается стащить с меня одеяло, в которое я вцепилась так сильно, что пальцы едва не свело судорогами.

— Х-хорошо… — мямлю, изо всех сил стараюсь не опускать взгляд ниже мужской груди.

Он все еще смотрит на меня из-под густых черных ресниц и улыбается той самой улыбкой, которая способна свести с ума абсолютно любую женщину. Причем диапазон колеблется где-то от двух до восьмидесяти лет. До восьмидесяти пяти.

— Я лично буду варить тебе этот чертов какао и забью весь мини-бар ликером, потому что ночью ты была просто охуенно горячей, малышка.

Зачем он это делает?

Я и так готова взорваться и разлететься на миллионы кусочков от смущения.

Срочно нужно стать чуточку взрослее и перестать стесняться таких вот пробуждений, потому что Дамиру точно нравятся раскрепощенные женщины, которые не стесняются своего тела и знают, чего именно они хотят.

А я не такая. Пока не такая.

— Хочешь в душ? Ты вырубилась сразу после оргазма, и я не стал тебя будить.

Только после этих слов я начинаю чувствовать, как внутреннюю сторону бедра слегка стягивает засохшими следами смазки.

Это ведь нормально, верно? Желать мужчину с такой потребностью, что невозможно не запачкать простыни.

Я не могу понять, кем я была в прошлой жизни. Хорошей девочкой, которую в этой решили вознаградить личным «лотерейным билетом», или настолько плохой, что этот мужчина стал моим проклятием.

— Хочу, — во рту пересохло, я бы сейчас выпила несколько стаканов чего-то желательно холодного разом.

— Тогда вперед, маленькая. Только одеяло оставь здесь, вдруг я замерзну без тебя?

Душ — мое спасение. Помогает охладиться, после того как мне пришлось засветить голую задницу перед Дамиром. А на улице, между прочим, уже светло. И шторы совершенно не плотные. Боже, я надеюсь, он не успел рассмотреть какие-нибудь неровные ямки на коже, потому что иначе я просто сгорю со стыда со своей «апельсиновой корочкой» на фоне его божественно идеального тела.

Дамир куда-то исчез из комнаты к тому времени, как я вышла. Можно было выдохнуть и спокойно одеться без мужчины, который точно не позволил бы мне вот так просто спрятаться в приятно большую толстовку с длинными рукавами.

Она почти такая же уютная и мягкая, как его объятия.

Нарезаю круги по комнате, жду, когда Дамир вернется, потому что без него спускаться на первый этаж я не рискну. Если Тася еще сможет тактично промолчать и сделать вид, что ничего не слышала ночью, то ее муж точно начнет надо мной подшучивать и всячески намекать на распутство, которое приличные гости обычно оставляют за порогом.

Не могу больше. Дамира нет слишком долго. Придется набрать воздуха в грудь и показаться всем на глаза, иначе я сгрызу себе не только ногти, но и кончики пальцев.

Выхожу в коридор, крадусь так медленно, что улитка по сравнению со мной — спринтер.

Шаг, за ним еще один. Хотя вообще-то хочется использовать тактику «два вперед, один назад», чтобы можно было собраться с мыслями и героически выдержать будущие взгляды в мою сторону.

— Я тебе язык вырву, если что-нибудь не то Авроре ляпнешь.

Дверь впереди чуть приоткрыта, замираю, когда слышу голос Дамира, и глупо улыбаюсь, потому что это такая милая забота, что невозможно оставаться со сдержанно поджатыми губами.

— Да я молчу. Еще от твоей рожи не отошел — светит так, что хочется очки солнцезащитные натянуть.

Зажимаю рот ладонью, чтобы нечаянно не засмеяться, и на цыпочках подхожу ближе.