Зря все это было.

Больше месяца подыхал без нее, старался держаться на расстоянии, а в итоге все равно хороню себя в этой горячей страстной девочке, которая выпустила обойму пуль со своей ДНК мне в сердце.

— Мир… — выдыхает сквозь стоны, извивается подо мной, помогая мне насаживать ее на каменно твердый член.

Отпускаю ее запястья, малышка сразу цепляется пальцами за мои плечи, тянет волосы и непрерывно протяжно стонет, сдавливая меня так туго внутри, что я едва могу двигаться.

Выгибается другой, практически кричит под новым углом проникновений, пока я губами терзаю ее соски, скольжу языком по впадинке между двумя мягкими полушариями и царапаю зубами слишком сильно выступающие острые косточки ключиц.

На очередном толчке член выскальзывает, и малышка обхватывает его пальчиками, направляя в себя, пока я разглядываю ее бездонные глаза с яркими искрами чистого кайфа на радужке.

Касаюсь губами ее виска, задеваю подрагивающие ресницы, прикусываю возле скулы, опускаясь к шее и втягивая кожу в рот до нового острого спазма, из-за которого мой член оказывается пойманным в капкане ее горячей узости.

— Еще немного, маленькая. Расслабься, чтобы я смог как следует трахнуть тебя.

Жмурится довольно от нового размеренного темпа, который постепенно подводит ее к черте.

Дышит часто, скулит, когда я растираю клитор пальцами, терзаю его подушечками, натираю жестче, по кругу, до ее сорванного стонами голоса.

Сбивчивый шепот моего имени, неловкие смазанные движения бедрами навстречу, ногти в моей спине — вся она настоящая, пока я жадно беру ее тело и надавливаю пальцами на горячие складки, совершенно не жалея ее, с каждой секундой ближе подталкивая девочку к долгожданному сладкому оргазму.

— Я… Не могу больше, Мир… Мне нужно… — дышит мне в губы, дрожит каждой клеткой, расписывает мне шею в кровь, вжавшись так близко, что ее соски даже сквозь мою рубашку царапают грудь.

Плотными тисками вокруг моего члена почти до боли.

Голодными грудными вибрирующими стонами.

Дыханием через раз, глотая кислород искусанными губами.

Упираюсь одной рукой в сиденье возле ее лица, второй подхватываю ее за задницу, не позволяя отстраняться, когда тормоза полностью сносит, и я врываюсь в нее с такой силой, что малышка каждый раз проскальзывает спиной по нагретой коже салона.

Нас разделяет лишь пара таких не важных секунд — малышка начинает кончать, я чувствую ее приятные судороги и сам падаю в эту бездну следом, ощущая, как выкручивает каждую мышцу в теле, когда горячие струи ударяют внутрь ее напряженного оргазмом тела.

Слизываю несколько слезинок с ее лица, осторожно целую распухшие нежные губы. Не спешу выскользнуть из малышки, иногда медленно расслабленно двигаюсь, заставляя Аврору вздрагивать каждый раз.

— Я идиот, маленькая, а Таисии надо сказать спасибо, — в мозгах каша. Это единственное, на что я пока способен.

— Слезь с меня, — малышка упирается ладонями мне в грудь, пытается оттолкнуть, но я лишь сильнее наваливаюсь сверху и ловлю ее руки, целуя по очереди каждый аккуратный пальчик.

— Ты имеешь полное право злиться на меня — я налажал по полной. Мозги вместе с кровью вытекли тогда. Думал, что так будет лучше. Лучше для тебя, малыш.

Она злится, я все понимаю.

Откатываюсь в сторону, позволяю ей поправить свитер и белье, сам застегиваю ширинку, пока девочка отползает от меня и забивается в угол.

Минута, две. Вечность проходит перед тем, как Аврора натурально набрасывается на меня с кулаками.

— Ты меня бросил! Ушел, исчез, словно тебя и не было! Решил откупиться деньгами, даже не попрощался… — ее слезы меня по живому режут.

— Ну, хватит. Сломаешь себе что-нибудь нечаянно. Ты же бить совсем не умеешь, маленькая.

Обнимаю ее, глажу по волосам, шепчу какой-то бред на ухо. Малышка постепенно успокаивается, затихает у меня на груди.

— Я никогда в жизни так не ошибался, веришь? У меня скверный характер, маленькая, и я не могу тебе обещать, что со мной будет легко, но я постараюсь сделать так, чтобы твои улыбки перекрывали все эти дерьмовые моменты, которые у нас еще обязательно будут…

— Так себе извинение, — бормочет куда-то мне в шею, прижимается губами к колючей щеке.

— Прости меня, моя маленькая сильная девочка, и дай мне шанс все исправить.

Что-то взрывается внутри меня, когда Аврора забирается ко мне на колени, обхватывает мое лицо теплыми ладошками и тихо-тихо шепчет:

— Не делай мне больше больно, пожалуйста. Ты стал моим миром.

Я будто умер, а она вдохнула в меня новую жизнь.

— Лиса, чудовище ты мое ненаглядное, перестань совать свои чудесные пальчики в сырое тесто. Лучше ешь уже готовые блинчики.

Маленькое торнадо крутится у меня под руками, пока я готовлю не самый оригинальный завтрак и параллельно стараюсь не реагировать на жалобные глаза пса, который теперь является полноценным членом нашей семьи. Грома переселили в дом, только Дамир лично отучал его запрыгивать на новенький кожаный диван, чтобы он не повторил печальную участь предыдущего.

— А можно мне мороженое достать? — ребенок уже навострил лыжи к холодильнику, так что от моего ответа в общем-то ничего и не зависит.

— Только не съешь все ведерко, малыш. Оставь хоть немного взрослым, — я улыбаюсь и переворачиваю очередной румяный блинчик.

Три месяца назад Лиса смотрела на нас с Дамиром волком, когда мы с ним съехались — точнее он просто как-то приехал ко мне в квартиру и сам начал собирать чемодан под мой вопросительный взгляд — а теперь вот девочка с визгами бежит к моему мужчине на руки, когда он возвращается с работы, и тепло относится ко мне.

А всего лишь стоило окружить малышку заботой и любовью. И не сдаваться, когда первое время она все воспринимала в штыки.

— Доброе утро, маленькая, — Дамир подкрадывается ко мне со спины, кладет ладони на мою талию и мягко целует в шею, пока я лью тесто мимо сковородки, потому что из-за предательских мурашек никак не выходит сосредоточиться.

— Доброе утро. А мы хотели тебя завтраком в постель порадовать, — поворачиваюсь к нему лицом и шепчу в губы, мгновенно обнимая Дамира за шею.

Я балансирую на носочках, пока он смотрит мне в глаза, и чувствую, как его рука медленно сползает на ягодицу.

Очень сложно не наброситься на него прямо на кухне. Меня останавливает только заинтересованный взгляд Лисы, которая даже от мороженого отвлеклась. Она вообще любит вот так замирать и разглядывать нас с миром, когда он обнимает меня — кажется, ей не очень по вкусу, когда мы заняты только друг другом.

— Вообще-то, малышка, это моя обязанность — носить тебе кофе в постель, — он быстро прижимается губами к моим и нарочно сжимает пальцы на бедре, раздразнивая меня сильнее.

А я почти готова взвыть, потому что дурацкие гормоны превратили меня в бомбу замедленного действия. Кажется, вечером, когда Лиса заснет, я наброшусь на Дамира и грязно надругаюсь над его телом.

Это нормально, что мне хочется облизывать и кусать моего мужчину?

— Один раз можно и поменяться местами, — говорю и улыбаюсь в ответ, когда Дамир крадет блинчик с тарелки, и в два укуса от него не остается и крошки.

— Может, останемся дома? После такого завтрака я не в состоянии буду сесть за руль из-за раздавшегося живота, — Дамир нагло ворует у Лисы ложку с мороженым, она возмущенно тянется за ней, а я не могу сдержать смех, когда все ведерко в итоге достается Грому.

А вот нечего было клювами щелкать.

— Значит, поведу я, — за это время я успела сдать на права собственными усилиями. — Тася не простит, если мы все-таки не приедем. Она там с ума сходит в четырех стенах которые выходные, потому что у нас вечно все срывается. Душа молодой мамочки требует праздника.

— Пожалуй, с блинами стоит притормозить. Женщина за рулем…

Дамир усмехается, когда я стреляю в него воинственным взглядом и угрожаю грязной деревянной лопаточкой.