– Почему – стреляй на здоровье. Только фиг ты попадешь в человека, у которого прокачены рефлексы и мышцы и который скачет как кузнечик.

– Пф! С привычного оружия я и в кузнечика попаду, если надо будет, – фыркнул Гвоздь.

– Ну-ну! Удачи! Посмотрю я, как ты в чувака с голографическим камуфляжем из своей древней пукалки стрелять будешь, – сказала Ласка, открывая настенный распределительный щит.

Из рукава девушки выскользнул «червь». Гибкий шнур плавно прошелся по проводам, как бы принюхиваясь и выбрав, обвил два из них.

– Наконец-то! Полный кайф, – замурлыкала девушка, садясь на пол возле стены, – напряжение низкое, но все равно я отсюда ни ногой, пока не заряжусь полностью. – Кстати да, не мешало бы подкрепиться, – Гвоздь достал из контейнера герметично запакованный в пластик сверток, – твою ж дивизию! Срок хранения сухпая тридцать лет назад как вышел!

– Держи, – Рома вытащил из кармана пачку крупных таблеток, выдавил одну из упаковки и протянул ее Гвоздю.

– У меня болит живот не от заразы, а потому что он пустой! А ты мне лекарства суешь!

– Это не лекарство, это питательная таблетка. Три таких хватает на день, – пояснил Рома.

Вы это жрете?! Только это?! – в голосе Гвоздя прозвучала боль прошитого навылет волка. Он уже почти смирился со всеми дикостями «нового дивного мира». Но пилюли вместо нормальной жратвы! Понятное дело, что туда, скорее всего, добавлены белки, жиры и углеводы в нужной пропорции и все это присолено необходимыми витаминами. Как бы не была полезна кремовая таблетка, лежащая у него на ладони, но Гвоздев любил кушать не для того, чтобы просто насытиться. Во время операций ему приходилось питаться гадостью, от одного взгляда на которую вывернуло бы и свинью. Но возвращаясь с «командировок», он обязательно организовывал себе именины сердца и праздник желудка, отрезая огромный ломоть мяса, отбивая его и попутно устраивая симфонию пряностей, феерию маринадов и карнавал брызжущего во все стороны масла. Смакуя получившийся стейк, Гвоздев постепенно отстранялся от лютого ужаса ночных перестрелок или выворачивающего душу воя артиллерийских обстрелов.

– Для особых ценителей у нас есть синтмясо, – попробовал утешить

Гвоздева Рома, – я пару раз пробовал, так и не понял, почему за ним народ убивается.

– Синтмясо едят только зажравшиеся ублюдки, – с внезапной ненавистью произнесла Ласка.

– Оно дорогое, да… давай я тебе с зарядкой помогу? – сменил тему Рома.

– Не тронь, – не приняла его помощь девушка.

– Да ты запиталась из никзовольтной сети! Надо всего лишь тут переключить, и зарядим тебя за пару часов, – неуемный паренек все-таки влез в разделительный щит.

Щелчком закинув в рот таблетку, Гвоздев задумчиво ее пожевал – абсолютно никакого вкуса. С трудом проглотив ватный комок, он направился к койкам. Кое-кто отдыхал, подключившись к розетке, а Гвоздю требовалось более традиционные методы восстановления. Улечься на кровать и задать такого храпака, что штукатурка бы полопалась.

Время, пощадившее оружие и оборудование на складе, не самым лучшим образом обошлось с постельными принадлежностями на кроватях. Как только Гвоздев рухнул на койку, матрас с громким хлопком разлетелся на облако из тысяч мельчайших волокон, которые настойчиво лезли в рот и в нос.

– Апчхи! Уххх! – Гвоздь тоскливо обозревал внутренне пространство бункера. Ну не на полу же спать, в самом деле?!

Тут его взгляд упал на ложе в прозрачной капсуле. А что, вариант! Он в похожих почти сто лет проспал и ничего, пролежней не появилось. Безопасник подошел к капсуле, поднял стеклянную крышку и залез внутрь. Поерзал на ложе, приноравливаясь, а потом решил пристегнуть ремни, дабы не вывалиться во время сна и не дать повода для шуток импам.

– Доброй ночи, молодежь! Первый, кто додумается меня разбудить получит… получит… – после крайне напряженных суток мозг Гвоздева решил взять таймаут и отключить свои соображательные функции, – он у меня получит…

Пока Гвоздь старался придумать страшную кару для посмевшего его разбудить смертника, Рома наконец-то разобрался в хитросплетениях распределительного щита и замкнул пару проводков.

– Все! Сейчас будет…

Вдруг в бункере погас свет.

– Ты чего натворил, придурок! У меня зарядка пропала! – зашипела рассерженной змеей Ласка.

– Ой! Я сейчас! Секунду! – засуетился Рома, щелкая переключателями, – вот сейчас точно будет все хорошо!

Свет зажегся. Рома облегченно выдохнул. А невидимая дама, чей голос записали для сообщений много десятков лет назад, выдала непонятное сообщение:

– Внимание! Запуск выполнения программы ДЭКС. Персоналу приготовиться!

– Какой программы? – приподнял голову полусонный Гвоздь.

Диалог он больше продолжить не смог – крышка его капсулы захлопнулась.

– Э! Эээ! – замолотил Гвоздь кулаками по стеклу, – Рома, сволочь! Отключай шарманку!

Ни Рома, ни Ласка его криков не слышали, капсула обладала отменной звукоизоляцией. Но по перекошенному лицу Гвоздя они поняли, что он в замкнутом пространстве чувствует себя неуютно.

– Может он лучше там посидит? Переживет стресс от возвращения на родную планету в одиночестве? – предложил опасающийся за свое здоровье Рома.

Ласке было не до шуток.

– Рома! Вытаскивай его оттуда! Быстрее!

Капсула начала быстро заполняться голубоватой тягучей жидкостью. Ремни, которыми на всякий случай пристегнул себя Гвоздь, притянули к кушетке его с такой силой, что безопасник не мог и пошевелиться, голову зафиксировал спустившийся сверху обруч. Жидкость дошла до пояса, потом до груди и скачком поднялась до его лица.

– Черт! Черт! Черт! Не могу отключить, что-то сбойнуло! – в отчаянии прокричал

Рома.

Голубая жидкость заполнила капсулу полностью. Лицо Гвоздя свела судорога, из носа и рта вырвалась стайка пузырей. Он дернулся пару раз и затих. Лишь его черные глаза без зрачков с укором смотрели на парня и девушку.

После ранения в голову, лишившего его зрения, с Гвоздем приключилась клиническая смерть. Правда в ее объятиях он пробыл не долго, слишком уж велик был его должок к врагам из Азиатской Директории и Гвоздь его полностью не выплатил. Поэтому слегка пообнимавшись с костлявой и пообещав, что он вернется чуть попозже, Гвоздев с того света вернулся. На его счету были и пробуждения после гибернации, несколько тренировочных и двенадцать на борту «Пилигрима» во время несения вахт. Тренировки на Земле проводили недаром, после воскрешения из анабиоза в голове плескалась манная каша, человек в течение часа даже толком вспомнить не мог, как его зовут и где он находится. А уж такие удовольствия как тошнота и головокружение развлекали космонавтов  трое суток.

Но то, как Гвоздев приходил в себя сейчас, было во сто крат хуже. Сердце работало с перебоями, стукнув и замерев, как бы раздумывая, запускаться вновь или нет. Тело горело, мышцы сводило судорогами. Причем казалось что каждую мышцу выворачивает строго в своем определенном направлении. Если тело срочно не взять под контроль, то оно само себя разорвет на сотни клочков.

Зрительный нерв восстановился и выдал в мозг картинку – над Гвоздем наклонились два белых пятна.

– Пииить, – у Гвоздева чуть не лопнули пересушенные в пергамент губы. Странно, он помнил, что Рома его вроде как утопил. Почему же в глотке было ощущение, что туда засыпали два ковша морской соли вперемешку с песком?

Гвоздь проскрипел настолько тихо, что и сам не услышал произнесенного им слова. Однако одно белое пятно пропало из его поля зрения, а уже через секунду он почувствовал холодящее прикосновение алюминиевого горлышка к губам. Он впился зубами в мягкий металл, как высохший вампир-мумия, пролежавший в гробу двести лет и дорвавшийся до нежной девичьей шеи.

– Еще! – хрип Гвоздя прозвучал уверенней, после того, как он единым залпом осушил полулитровую флягу.

Уши тоже включились в общую оценку ситуации. Гвоздь услышал как кто-то протопал туда-сюда и принес ему новую порцию воды.