— Вот и славно.

Мужики в черном стояли к двигающейся на выход девушке спиной, а потому заметить ее мог только администратор. И он заметил. Бегло скользнул по ней взглядом, но сразу же отвел его, чтобы не привлекать внимание.

«Эх, какая же ты сладкая булочка! — мысленно восхитилась его выдержкой Джина. — Настоящий мужчина! Хоть по щупленькому виду и не скажешь…»

А дальше дело оставалось за малым. Проползти до входной двери, резко подняться на ноги и выскользнуть на улицу.

Уже прогуливаясь по тротуару, девушка взяла в руки телефон с неофициально купленной сим-картой и набрала сохраненный еще вчера номер. Три долгих гудка…

— Алло? — ответил женский голос на том конце.

— Алло, здравствуйте! — бодро начала Джина. — Звоню по объявлению. Это же вы продаете стиральную машинку?

— Да.

— В принципе меня устраивает и модель, и цена, и срок эксплуатации. Если только у нее нет никаких дефектов.

— Машинка полностью в рабочем состоянии. Просто взяли модель поновее, так что продаем старую.

— Отлично! И всё же сначала хотелось бы посмотреть на нее в действии. Я студентка, так что… на счету каждая вона, если понимаете, о чем я… Не напомните адрес, пожалуйста? И во сколько можно подъехать?

Если деньги можно было оставить в кошельке, то пусть они там и остаются — пригодятся. Именно таким был ход мыслей девушки. Полноценная стирка в прачечной самообслуживания обошлась бы в пятьсот вон, а кушать хотелось не меньше, чем обновить одежду. Раз уж старая машинка этим людям всё равно не нужна, что мешало «проверить» ее качество и больше никогда не возвращаться? Не воровство же это, в конце концов.

Всё равно нужно было как-то убить время до того, как стемнеет. Ведь продолжать таскаться по интернет-кафе, раз уж и туда умудрились заявиться по ее душу, у Джины больше не получится. Увы, и этот вариант отпал.

Сложив руки перед собой, я сидел возле палаты своего деда и пытался собрать копошащиеся в голове мысли воедино, чтобы морально подготовиться к нашей встрече. Первой встрече, спустя многие годы.

Я совершенно не помнил господина Чхве. Даже если мы когда-либо виделись в детстве, воспоминания о нем либо не сохранились, либо стерлись напрочь. Подозреваю, что в то время вмешательство отца в мой организм просто было минимальным, а потому и эффективность долговременной памяти оставляла желать лучшего.

Мимо нас с детективом Кёном по коридору прогуливались медсестры, на пониженных тонах переговариваясь между собой. Едва уловимый запах физраствора и прочих медикаментов пропитал стены больницы, мысленно возвращая меня в ту беспокойную ночь, когда мы сидели возле операционной и терпеливо дожидались новостей о состоянии Харин.

— Рано или поздно тебе всё равно пришлось бы встретиться с ним, — нарушил лейтенант тишину. Взгляд его был направлен себе под ноги. — До конца жизни корил бы себя, если бы не успел показаться ему на глаза.

И в чем-то Джинхёк был прав. Возможно, он сам прошел через подобное, но расспрашивать его я не собирался.

Как я узнал, состояние деда уже давно оставляло желать лучшего. Из-за проблем с сердцем он частенько оказывался в больнице, но все медицинские счета до недавнего времени каким-то образом умудрялась оплачивать Джина. Девятнадцатилетняя девушка, единственным источником дохода которой являлась стипендия в спортивном колледже.

Да, периодически сестра принимала участие в соревнованиях и занимала призовые места, но вряд ли этих денег хватало бы на полное медицинское обеспечение, включая покупку дорогостоящих лекарств.

Какова вероятность, что сестра подрабатывала втайне от господина Чхве? И что это была за работа? Возможно, именно с нее можно было бы начать поиски, раз уж от обзвона однокурсников не было никакого толка.

Глубоко вздохнув, поднялся с пластиковой скамьи на ватных ногах.

— Ладно. Чем скорее закончим здесь, тем скорее сможем приступить к поискам.

С этими словами встал напротив раздвижной двери в палату, еще раз вздохнул, прикрыв глаза, и отодвинул ее.

Сейчас или никогда…

Господин Чхве лежал на кровати, повернув голову к окну. Его редкие седые волосы серебрились от солнечного света, проникающего в палату. По прозрачной трубке от капельницы питательный раствор поступал в его кровь, а к пальцам левой руки подключен аппарат, считывающий давление и сердцебиение.

Со стороны старик казался настолько хрупким и бледным, будто вот-вот растворится или разобьется вдребезги от любого неосторожного движения.

Да уж, не такой я представлял встречу со своим родным дедом, и уголки моих губ нервно дрогнули.

Неужели это в самом деле отец моей матери? Неужели по нашим венам течет одна кровь?..

Заслышав звук отодвигаемой двери, старик медленно повернул ко мне голову и слабо улыбнулся.

— А вы… кто? — непонимающе осведомился он.

Я молчал. Просто не знал, что сказать. Слова подготовленной заранее речи предательски застряли в горле, и всё, что я мог — замереть на месте и молча смотреть на него.

Вот в глазах господина Чхве проскользнула толика понимания. Он даже приподнялся на локтях. Прищурился, вглядываясь в черты моего лица.

— Нет… — прошептал он немного погодя, едва шевеля пересохшими губами. — Нет-нет… Не может этого быть.

Я продолжал молчать. Шумно сглотнул слюну.

— Алексей?.. Это ты?..

Шаг за шагом я принялся неспешно сокращать расстояние между нами, словно во сне. Приблизился к больничной койке и подрагивающей рукой накрыл суховатую руку деда.

— Да. Это я, господин Чхве, — с хрипотцой в голосе подтвердил его догадки. Кивнул.

— Алексей… — моментально увлажнились глаза старика, и он тут же накрыл мою руку второй. Сжал так крепко, как только могло позволить ему состояние. — А я ведь столько лет жил с мыслью, что потерял вас всех… Всех вас. Дочь, зятя, внука… Всех самых дорогих мне людей в один день…

— И всё-таки я сумел выжить. Прости, что только я один.

Скорбь от потери родителей вернулась ко мне с новой силой. Будто бы я опять стоял напротив потерпевшего крушение самолета и со стороны наблюдал за тем, как тлеют тела мамы и папы. Страх, беспомощность, опустошенность снова овладели мной.

Почувствовал, как защипало глаза. Я уже давно не позволял себе такой слабости, как слезы.

Не мог позволить их себе и сейчас.

— Что же ты такое говоришь⁈ — воскликнул мой старик, вскакивая и притягивая меня к себе за плечи. — Просишь прощения… за что? Ты выжил! Ты здесь. И только это сейчас имеет значение. Ох, дорогой мой внук… Да как же так?..

А пока плечо мое пропитывалось слезами деда, остекленевшим взглядом я смотрел перед собой, и мне всё еще трудно было поверить в происходящее. Его рыдания и меня смогли вывести на эмоции, которые я столько лет усердно подавлял в себе. Задвинул их в самый дальний ящик подсознания, чтобы не мешали мыслить хладнокровно и не пуститься во все тяжкие.

По правой щеке одиноко скатилась слеза. Первая с тех пор, как я покинул необитаемый остров и своего наставника.

Неужели даже в такой момент я не могу позволить себе впустить немного радости в свое сердце? Радости от неожиданного воссоединения с родным мне человеком.

— Давай же, присаживайся! — выпустил меня господин Чхве из крепких объятий и указал на стул подле койки. — Я хочу знать всё. Я точно хочу знать всё о том, как сложилась твоя жизнь! Кем ты стал, чем ты живешь… Порадуй же своего старика! Уверен, тебе есть, о чем рассказать. Давай же, Алексей, расскажи мне всё.

И снова мне придется лгать. Безбожно лгать собственному деду, чтобы опустить неприятные для него подробности. Да, судьба моя к двадцати четырем годам сложилась не самым лучшим образом, но не думаю, что его порадуют новости о моих лишениях. О том, чем я занимался, чтобы прийти к тому, что имею сейчас. О том, что мне еще только предстоит сделать, дабы добиться своего. Да и вряд ли он одобрит такой путь.

Снова заговаривать зубы дорогим мне людям… Когда же этот период моей жизни наконец подойдет к концу⁈ Как же я устал от бесконечного вранья, но поступить иначе просто не мог. Правда и искренность — сейчас слишком дорогое для меня удовольствие. Во всех смыслах.