— Я уже, — появился Виталя, нагруженный рюкзаками. — Пошли?

— Только за тобой, — невозмутимо ответила Мафую.

На горной вершине сидел человек, и задумчиво курил, пуская дым к небу. Несмотря на расслабленную позу, он был вовсе не похож на альпиниста, решившего испытать новые ощущения, или философа, ищущего смысла жизни. На лбу человека были очки-тепловизор, и он внимательно скользил взглядом по расстилающемуся внизу зеленому океану непроходимых джунглей, реагируя на любое движение, любое изменение в картинке, любую мелочь. Это бы часовой, и он верно нес свою службу, не собираясь покидать свой пост раньше времени, даже несмотря на то, что наверху было куда холоднее, чем внизу.

И, конечно же, от часового не укрылось появление некоего живого существа, вылетевшего из-за кряжистого гребня, и начавшего быстро приближаться, увеличиваясь в очертаниях с каждой секундой. Тем не менее, часовой не переменил своей позы, даже не протянул руку к оружию, лежавшему рядом. Точка приблизилась, и оказалась крылатым конем, умудрившемся сесть рядом на тесной площадке.

— Чего тебе, Гермес?

Конь фыркнул, и тряхнул головой. Потом наклонил голову, и уронил рядом с часовым три небольших камешка.

— Где?

Взмах копытом в нужную сторону.

— Далеко?

Подумав немного, конь вытянул ногу, и согнул ее в колене, прибавив к этому три глухих фырканья.

— Ладно, я понял, — часовой с сожалением затушил недокуренную сигарету, и достал из сумки карандаш и бумагу. — Ну-ка, посвети.

Он включил фонарик, сунул его коню в зубы, и под тонким лучом света быстро вывел несколько слов. Свернул бумагу, сунул ее коню под кожаный ремень, затянутый вокруг правой передней ноги, и хлопнул по крупу.

— Лети.

Посидев так пятнадцать минут, и убедившись, что в лесном массиве по-прежнему ничего интересного, часовой устроился поудобнее, и достал из той же сумки термос. И вздрогнул, когда за спиной зашуршали копыта.

— Ну, что там? — вытащил из-под ремня свое же письмо, он перевернул его, вчитываясь в то, что было выведено на обратной стороне. — Ну, вот почему опять я, а?

Конь независимо смотрел в сторону.

— Ладно, будем слезать. Поможешь, или как?

Пегас мотнул головой, взмахнул крыльями, взмыл вверх, и унесся о скоростью нарушившего правила лихача. Часовой проводил его грустным взглядом, и начал не спеша собираться.

***************

Те, кто никогда не преследовал раненого монстра в джунглях, тот даже представить не может, какой это тяжкий труд.

— Я устала, — ныла Даша, пытаясь упасть на меня при каждом удобном случае. — Долго еще?

— Это была твоя идея, — меланхолично напомнил Виталя, толкая ее в спину, и придерживая на поворотах.

— Я передумала.

Уже больше трех часов мы двигались в неизвестном направлении, держа дистанцию, и ориентируясь на кровавый след, тянущийся по земле. Время от времени самка останавливалась, тогда останавливались и мы. Начинала идти дальше — шли и мы. Мои сбитые локти и колени тупо ныли, глаза, несмотря на все ухищрения, закрывались после тяжелого рабочего дня, но я заставлял себя продолжать тащиться, придерживаясь курса "хрен знает куда". Виталя время от времени глухо матерился, Даша падала, а вот Мафую шла, как робот, еще и успевая прислушиваться к передвижениям нашей тяжелораненой добычи.

— Остановилась.

— Тогда и у нас привал, — я без сил опустился на землю, прямо на рюкзак. Даша все-таки упала, обхватив меня за шею, и положив голову на плечо. Слушая ее счастливое дыхание, я и сам не заметил, как задремал.

Проспал недолго, минут двадцать, наверное. Проснулся от легкого толчка в грудь. Открыл глаза — оказывается, я уже лежу на спине, с рюкзаком под головой, а рыжая сбоку, по-хозяйски закинув на меня ногу. Виталя прикорнул рядом, привалившись спиной к дереву.

— Мафую, ты чего?

— Вставай, — она сунул мне в руку фонарик. — Тебе нужно это увидеть.

— Только не говори, что наш живой товар стал неживым.

— Не только это. Пошли.

Пришлось подниматься. Пройдя несколько метров, мы увидели картину, которую я уже точно никогда не забуду.

Между деревьями был просвет, на самом деле оказавшийся огромной ямой, непонятно кем вырытой. На самом дне и лежала наша добыча. Руки ноги неестественно выгнуты, глаза закатились, на губах застыла пена. У меня отчетливо защемило сердце.

— Твою мать…

— Есть еще кое-что, — маленькая охотница направила луч своего фонарика вниз.

Живот самки был распорот сверху донизу, кровь была везде, и на траве, и на земле. А возле бока зверюги что-то шевелилось, что-то очень маленькое. Я чуть не упал.

— Да ладно!

— Подстрахуй, — не тратя время на объяснения, Мафую ухватилась за край ямы, и спрыгнула вниз. Сзади зашуршали листья, оказалось, что Даша и Виталя тоже проснулись.

— Что тут у вас? Господи, какой ужас! — рыжая прижала ладони ко рту. — Она что, умерла?

— Ты что, не видишь, как у нее брюхо разворочено? — проворчал я. — Ясен пень, она сдохла, разве можно с кишками наружу жить?

— Держи, — Мафую уже поднималась наверх, держа на руках что-то, закутанное в одеяло. У Даши округлились глаза.

— Ух, ты, ребеночек! Так значит… И она… — и добавила упавшим голосом: — Ребята, мы плохие люди. Мы только что оставили невинное существо круглой сиротой. А можно я его возьму?

— Да подавись.

— Ути-пути, какой хороший малыш! Где твоя мама? А, мы же ее убили… Ничего, теперь я твоя мама! Глазки закрыты, спит. Кушать хочешь?

— Самый уродливый младенец из всех, которых я только видел, — вынес приговор Виталя, тоже взглянув.

— Как будто сам красавцем родился! — парировала рыжая. — Не слушай его, малыш, ты чудо. Как же тебя назвать?

— Трудновато будет, — пока они миловались, мы с Мафую, как самые практичные, уже размышляли, как достать тело самки из ямы. — Веревки есть, но сил не хватит, даже с твоим земляным кошаком.

Маленькая охотница склонила голову к плечу.

— Есть идея. Здесь неподалеку живет один отшельник. У него есть тягач. На колесах.

— Да? И чего же ты про него нам сразу не сказала?

— Я сама только что вспомнила. Но могу договориться.

Я почесал затылок, обдумывая это неожиданное предложение.

— А он свою долю не потребует?

— Я позабочусь, чтобы не потребовал.

— Тогда все отлично. Сегодня отвозим самку на базу, а завтра возвращаемся за самцом. Дуй за тягачом.

— Слышь, Сань, Даша, кажись, умом тронулась, — сообщил подошедший Виталя вполголоса. — Такое чувство, что у нее внезапно материнские инстинкты проснулись.

— А оно так и есть. Мужа бы ей найти, хорошего, да где ж его возьмешь, в джунглях?

Мы втроем осторожно оглянулись. Рыжая баюкала малыша на руках, напевая ему колыбельную.

— Короче, я пошла, разбирайтесь сами, — сказала Мафую. — До встречи через полтора часа на этом же месте.

*****************

Оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать, что не помню ничего из того, что произошло потом. Сколько бы я ни старался, но вместо отчетливых, или хотя бы смутных воспоминаний у меня была лишь черная пустота, как будто по ним ластиком прошлись.

Помню, как Мафую ушла — это да, хорошо помню. Мы с Виталей решили разжечь костер, чтобы немного согреться. Последний обрывок: я сижу возле огня, и протягиваю к нему руки, как вдруг меня что-то слегка укололо в шею, словно комар укусил. Сначала и правда подумал, что комар, но не успел пощупать место укуса, как глаза закрылись, а тело поехало в сторону. И дальше, как я уже говорил, пустота.

Но недолго.

Очнулся от чьего-то тяжелого дыхания. Голова разлеталась на мелкие кусочки, ноги и руки сдавило чем-то тяжелым, спина горела огнем. Не успел я подумать, что же такое происходит, как меня буквально подкинуло на месте. Одновременно с этим где-то поблизости послышался скрип колес и чья-то ругань. Так, надо открыть глаза… Странно, почему я их открыл, а вокруг все та же темнота? Только промелькнула эта мысль, как меня снова потянуло в глубокий сон.