— Ты чего это?

— Просто. Мы с тобой теперь похожи. Захотелось сесть поближе.

— Уж не знаю, чем это мы там с тобой таким похожи, но лучше бы отодвинулась подальше… Минутку! В смысле, теперь? Ты что, тоже какой-то мутант?

— Посмотри сюда, — она подняла левую руку. Прищурившись, я разглядел на сгибе локтя две крошечные точки. — Первый раз в джунглях. Четыре года. Боль стерла все улыбки, все эмоции и чувства, но она дала мне силу, которой я пользуюсь и сейчас.

— Тоже змея?

— Я не помню, — она замолчала, пока я молчал, стараясь лишний раз не двигаться от греха подальше. — Ты думаешь, я за деньги с тобой работаю?

— Поставила мне условие тридцати семи процентов прибыли, и еще спрашивает!

— Ты сам предложил, — напомнила Мафую. — А я ведь ни одного балла не потратила из тех, что мы заработали за все это время. Деньги меня не интересуют, просто… А что мне еще делать? Как распоряжаться тем, чего я не просила? Судьба дала мне шанс выжить в джунглях, и хотя бы отчасти истребить то зло, что держит нас в вечном страхе — я этим пользуюсь. Я не получаю от этого удовольствия или радости. Просто живу, как механическая машина, созданная для убийств. Какой меня, кстати, и сделали.

— И поэтому пошла тогда с нами?

— Да. После смерти отца у меня не осталось никого, я бы одичала, находясь в полном одиночестве. Превратилась бы в того, кого сейчас уничтожаю. Знаешь, с вами я даже начала испытывать какие-то чувства. Радость, веселье, горе или боль. А не пошла бы тогда — и не познала бы их. Вот и вся история.

И снова молчание. Но в этот раз я уже знал, чем отвлечься от непристойных мыслей.

— Слушай, а можно спросить?

— Давай.

— Что у тебя на шее?

— Это? — она провела пальцем по тонкой серебряной цепочке, на которой висел крошечный навесной замочек. — Контроль силы. Пока замок закрыт, я знаю, что должна сохранять хладнокровие, и не превращаться в обезумевшего убийцу. Но когда наступит время, я открою замок, перестану сдерживаться, и стану монстром, жестоким и беспощадным. Не забивай себе голову.

— Как скажешь, — больше по серьезным темам добавить было нечего, да я и не пытался. — Знаешь, ты не такая уж и кровожадная, какой себя показываешь. Я бы даже сказал, что ты очень миленькая.

— Ты считаешь меня миленькой? — не удивления, ни радости, просто вопрос.

— Конечно, как юный, нераспустившийся цветок. Пусть немного себе на уме, но все равно, привлекательный, хотя некоторые твои поступки, мягко говоря, странные. Но на тебя приятно смотреть, и сейчас, когда ты вообще без ничего, я начинаю реагировать на тебя так, как реагировал бы нормальный мужик на юную, привлекательную девушку. Уж извини за откровенность, но это был намек на то, что пора бы тебе отодвинуться, а то у меня сейчас в одном месте кожа от натяжения порвется.

— Мне еще никогда никто таких слов не говорил, — какие-то новые интонации в ее голосе. — Маузер?

— Да чего, блин?

— Помнишь, что кроме тридцати семи процентов ты должен мне желание?

— Какое еще, к чертям собачьим, желание? Я думал, ты себе личного раба потребуешь, или чтобы тебя отдельно кормили сырым мясом, или пост министра по охотничьему промыслу, что-нибудь в этом роде.

— Карьерный рост меня не интересует, — она взяла мои руки, и положила их себе на грудь. Удивительно, но по сравнению с Кирой ладони не заметили особой разницы. — Ты должен мне желание. Ты сказал, что я миленькая. И у тебя реакция. Будем дальше тратить время на разговоры?

— Мафую, ты уж прости, но четырнадцать лет…

— Мне восемнадцать.

— Все равно, рановато. Да и зачем это тебе?

— Эмоции, — напомнила она. — Я не хочу умирать, не испытав того, что испытывает Кира в твоих объятиях. И другие девушки. Я бесчувственная, механическая машина. Неужели тебе так сложно дать мне немного побыть полноценной юной девушкой? Это мое желание. Выполни его, или я тебя убью.

Отлично, уже на угрозы перешли. Не то, чтобы я прям так уж сильно боялся, но… Горячий источник, чувство благодарности к маленькой охотнице, без которой я был бы полный ноль. Все остальное, в том числе отсутствие одежды и полная готовность к бою.

Что бы вы сделали на моем месте?

Вот, смело можете считать, что я именно так и поступил.

— Вот сволочь!

Собственно, этой фразой я и начал наше сегодняшнее общение. До этого момента мы ограничивались лишь короткими словами или жестами. Не поймите меня неправильно, просто после вчерашнего я находился в небольшом шоке, и не знал, как заговорить об этом. Даже начал задумываться: а там ли я вообще родился, где надо?

— В чем дело? — спросил Мафую.

— Я нашел в саду фургон, когда-то принадлежавший отелю. Он в целости и сохранности, хоть сейчас садись и езжай, но сделать этого мы не сможем, потому что какая-то сволочь прогрызла зубами топливный, мать его, насос! Это все равно, что надеть бронежилет, и получить в драке по лицу. Вот почему нам так не везет, а? Может, это карма так аукается за все, что мы сделали?

— Тогда бы нас съели.

— Логично.

Не успел я об этом сказать, как со стороны отеля по глазам ударила яркая вспышка. На несколько секунд я даже испугался — решил, что карма не удовлетворилась обычной невезухой, и решила расправиться с нами более радикально. В следующий миг я обнаружил, что лежу на животе, тело маленькой охотницы на мне сверху, а ее ладонь зажимает мне рот.

— М-м-м!

— Тихо, — свободной рукой Мафую ухватила ветки растущего рядом молодого деревца, и наклонила его так, чтобы оно закрывало нас. — Не шевелись.

До моих ушей донеслось чье-то тяжелое, прерывистое дыхание, мощное сопение, а потом и осторожные шаги. Из-за разрушенного здания выглянула чья-то голова, следом за ней высунулось массивное тело. Меня прошиб холодный пот — это был не кто иной, как наш вчерашний телепортатор, только чуть крупнее, и с кожей более темного оттенка. Быстро осмотревшись, но не заметив ничего подозрительного, он вышел из сада, и потопал куда-то в ту сторону, откуда солнце утром вышло.

— А этот откуда здесь взялся? — спросил я, когда ладонь исчезла.

— Телепортировался, — Мафую поднялась. — На фотографиях был изображен не один и тот же монстр, а несколько разных — это можно было понять только профессиональным взглядом. Теперь ясно, почему ни одного из них во время нападения на базы не убили — готова поспорить, солдаты были удивлены, когда их противники вдруг исчезали, будто растворяясь в воздухе.

— И это очень озадачило Верховный Совет, который и решил обратиться к нам, — закончил я. — Слушай, куда бы он ни шел, надо идти за ним. Кто знает, вдруг он выведет нас из пустыни?

— Я тоже об этом подумала.

— И?

— Заранее подготовила нам маскировку. Жди здесь.

Минуты через три она вернулась, швырнув на землю две кучи перьев.

— Чё это еще за фигня?

— Это оперение тех двух птиц, которых ты, похотливое животное, слопал сегодня на завтрак и на обед, — звучит вроде бы ласково, но больше похоже на скрытую угрозу. — И, между прочим, не сделал ничего, чтобы их хотя бы поймать.

— Я так сразу и понял. А не спалимся?

— Эти птицы летать не умеют, передвигаются по земле. А местные хищники их не трогают, наоборот, с их помощью находят воду и укрытое место для отдыха. А кроме того, мы будем держаться на расстоянии.

— Убедила.

Не сказать, чтобы я пришел в особый восторг от идеи торчать на открытом пространстве, притворяясь птицей, а любая моя ошибка в поведении могла стоить мне жизни, но выбора не оставалось, пришлось раздеваться до трусов, и напяливать на себя это одеяние, завернувшись в него с ног до головы. Содранная вместе с перьями кожа была покрыта засохшей кровью, и неприятно чесалась, а сами перья полностью заглушили все звуки, и оставили для обзора лишь маленькую щелочку. Наверное, еще никогда я не выглядел так неуклюже, как в тот момент. Вот тебе и карьера охотника, вот тебе и самая высокооплачиваемая профессия в мире, вот тебе и сценарий "буду сидеть и ничего делать, а остальные пусть работают". Мечтатель несчастный!