— Колеса швыряли горячий асфальт

В кабине играл магнитольчик

На трассе случается всякое, брат

Дави в пол педаль, дальнобойщик!

Это что еще за вашу мать? Откуда песня?

— Пусть лентой дорога уйдет в горизонт

И пусть за стеклом идет дождик

Мотор свою песню тихонько споет

Ему подпоет дальнобойщик!

Волчонок не показывался, наверное, занятый употреблением найденной пищи. С трудом передвигая деревянные ноги, я выбрался на широкую, утоптанную дорогу, одну из тех, что мы в свое время целой паутиной наделали по лесу, чтобы без труда передвигаться по нашим охотничьим угодьям. И опять, словно во сне, я увидел "Камаз", стоящий поперек дороги. Водительская дверца была приоткрыта, сидя на сиденье и выставив ноги наружу, Виталя дымил сигаретой, бросая пепел в жестянку, пока найденная им в бардачке и вставленная в магнитолу кассета с шоферскими песнями весело выводила рулады, рассказывая про то, как шофер ездит на машине и девок любит на перине, и поэтому кто-то там его любит.

Само собой, что мне сразу захотелось крикнуть "Виталя, друг!" и пойти к нему. Но то ли от внезапной радости, то ли из-за усталости последние силы меня сразу же покинули. Издав какой-то хрип, я упал на колени, протягивая к другу руки. Но Худой увидел меня, а потому нахмурился, затушил сигарету и соскочил на землю, не забыв прихватить с собой ружье. И, пока он подходил, выражение тревоги на его лице медленно превращалось в настоящее охреневание.

— Саня? Ты, что ли?

Захрипев в последний раз, я уронил голову, и вырубился.

****************

Дальнейшее я помню урывками, и рассказать ничего не могу. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что лежу в кабине "Камаза", который несется сломя голову по дороге, сшибая ветки — наверное, это меня успокоило, и глаза опять закрылись. Потом надо мною появились огненно-рыжие волосы, и чьи-то руки начали меня раздевать, пока смутно знакомый голос требовал аптечку. Дальше меня утянуло в омут, где мне пришлось опять испытать все пережитые впечатления, включая то, что произошло на горячем источнике.

В конечном итоге, отделался я на этот раз легко, прям самому не верится. Забота товарищей, лекарства, несколько часов крепкого сна — и ближе к вечеру я пришел в себя. Правда, Кира потом еще две недели за мной внимательно наблюдала, думая, что я подхватил в пустыне какую-то болячку. Эх, Кира-Кира, хорошая ты девушка, да вот только не нужен тебе такой бесчувственный урод, как я.

К тому времени, как я вышел на порог дома, опираясь на костыль, грубо смастеренный Лобановым из подручных материалов, "Камаз" уже вернулся во второй раз, привезя моего мертвого спутника.

— Да, это он, — сказал Котопес, рассматривая громадную мертвую тушу, исполосованную клыками волчонка. Сам волчонок тоже вернулся, и теперь лежал рядом, словно охраняя нашу добычу. — Все, как на фотке.

— Петрович будет доволен, — весело сказал Боцман. — Молоток, Маузер!

— Стараюсь, — буркнул я сквозь зубы. Исчезновение Мафую посеяло в душах моих товарищей грусть и тревогу, а эти гады ухмыляются, как будто им зарплату дали. — Лю, помоги спуститься.

Посмотреть на мертвого монстра собрались и остальные. Даша со своим Джеком, правда, близко подходить не решилась, только посмотрела издалека, и сообщила:

— Фу, какая отвратительная рожа!

— Я больше склоняюсь ко мнению, что это существо, созданное в лабораторных условиях, — сказал Ахилл, будто реагируя на неправильное определение. — Синяя кровь является признаком химической реакции, а телепорт мог быть вживлен в мозг существа лишь хирургическим путем.

— Да-да, конечно, — нетерпеливо перебил его Боцман. — Кем бы эта тварь не была, но мы ее забираем. Кира, свяжись с Координатором, пусть готовит транспорт.

Брюнетка даже не сдвинулась с места, показывая, что отдавать приказы ей могу только я.

— Э-э-э, стоять! — возмутился Лобанов. — Это с хрена ли вы его забираете?

— Да ты чего, кузнец? — Котопес широко улыбнулся. — Забыл что ли уже? Петрович просил, чтобы вы ему хотя бы одну такую тварь живой изловили. Ну, живой не получилось, ничего, мертвая тоже пригодится.

— Тогда деньги гоните.

— Какие еще деньги?

— Кстати да, мне кажется, что наш Сеня впервые сказал умную мысль, — я дохромал до пенька, и с комфортом уселся. — Из-за вашей дурацкой просьбы мы лишились самого ценного члена нашей команды. Это уже достойно того, чтобы установить твердую цену, и поставить условие, что оплата, как в маршрутке, при входе.

— Это была не наша просьба, — напомнил Боцман. — А Верховного Совета.

— Да мне пофигу. Если эта тварь так нужна Петровичу — пусть сначала раскошелится. И нечего тут дураков искать, я вас, упырей, знаю. Бабушку свою надурите, если выгодно будет. Правильно я говорю, товарищи?

— Правильно, — заявил Лобанов.

— Еще как правильно! — поддержала Даша. — Мы охотники, и у нас добыча. Хотите ее — покупайте.

— Хотите дешевле — идите на базар, — добавил Виталя. — Но предупреждаю, что там такой зверюги нет.

Котопес и Боцман озадаченно переглянулись. Они, наверное, никак не ожидали, что мы потребуем с них деньги. Наверное, когда Координатор посылал их сюда, он сказал, что мы у него в долгу, и поэтому сделаем все за так. Наивный!

— Ну, допустим, — пробурчал Котопес. — И сколько же вы за него хотите? Восемьсот штук? Или семьсот?

— Не так быстро. Мы отдадим вам монстра взамен на услугу.

— Услугу?

— Да, — я принял из рук Киры чашку с чаем. — Если Петрович хочет получить зверюгу, то пусть сначала напряжет вояк, и разыщет Мафую.

Эта мысль появилась у меня сразу же, как только я проснулся. Действительно, у Координатора обширные связи буквально во всех структурах, и он единственный, кого можно об этом попросить. Но даром этот жучара ничего делать не будет, поэтому надо его мотивировать. В том, что Мафую не погибла от рук королевы, а просто оказалась в другой части мира, у меня почему-то сомнений не было. Мы найдем ее, и спасем, чего бы это нам не стоило. Но сначала надо немного сбить спесь с тех, кого Петрович весьма любезно к нам послал.

— Не, братцы, так не годится, — Боцман покачал головой. — А что, если от вашей подружки уже обглоданные кости остались? Да и кто знает, где она может быть? На это могут уйти месяцы, а может, и года. Давайте мы расплатимся баллами, и не будем всякую фигню придумывать.

— Свои баллы себе в задницу засунь, — в другой ситуации я бы не рискнул так с ними разговаривать, но теперь, когда они злобно вспыхнули, ощутил моральное удовлетворение. — Как только Мафую вернется домой — мы отдадим вам зверя. Иначе никак.

— Да пошел ты! — рявкнул Котопес. — Дебил ты, Маузер, мы тебе по-человечески объясняем, что так не выйдет, а ты, как баран, все равно прешь.

— Слышь, ты за базаром следи, — угрожающе прогудел Лобанов.

— Спокойно, — осадил его Лю. — Парни, просто сначала думайте, что говорите, ладно?

Котопес замолчал, злобно зыркая на него. За его спиной волчонок, чье внимание было привлечено громкими криками, поднял голову, и оскалил зубы.

— Короче, — подытожил Боцман после минуты молчания. — Восемьсот тысяч баллов. Согласны?

— Смеешься? Миллион, не меньше.

— Какой миллион, Маузер? Где ты такие цены видел?

— А где ты видел монстров с синей кровью и телепортом в башке? Миллион — последняя цена. Или же условие, которое я вам поставил.

— Да не будет Петрович искать вашу Мафую, — рыкнул Котопес. — У него есть поважнее дела, чем всякими девчонками себе голову забивать!

— Тогда пусть забьет, полезно будет.

— Восемьсот тыщ пятьсот баллов!

— Найдите Мафую, или можете проваливать.

Мы замолчали, сверля друг друга взглядами.

— Я вижу, вы по-хорошему не хотите, — сказал Котопес. — Раз так, то мы забираем его, а вы с Петровичем сами разбирайтесь. Боцман, пошли.

Однако, не успели они приблизиться к "Камазу", как волчонок вдруг зарычал, и встал перед ними, оскалив клыки. Умница, Казбек, сразу понял, кто тут свои, а кто чужие. Парни остановились, как вкопанные.