— Дмитрий Михайлович, добрый день! — пробасил один из охранников голосом, заслышав который хотелось одного — больше никогда его не слышать. А еще отдать все деньги, телефон, и, если понадобится — одежду и обувь.
— Здравствуйте, — я очень старался отвечать вежливо, и так, чтобы в тоне не сквозило, мягко говоря, опасение. Охранник был явно не меньше двух метров ростом, притом сложен плотно и гармонично. Я на его фоне со своими метр восемьдесят пять смотрелся как школьник-недокормыш.
— Добро пожаловать на борт! — спокойно и вежливо сказал он, и это было очень удачно. Потому что слышать его невежливым и обеспокоенным не было ни малейшего желания. Здоровяк отступил на полшага в сторону — этого расстояния нам вполне хватило бы, чтобы пройти всей семьей в шеренгу. Но мы прошли по-человечески: сперва я с Аней, висевшей на руке, следом Надя, замыкающим — Антон, у которого отвисшую челюсть, похоже, заклинило еще с памятной обеденной голограммы.
На борту нас встретил крепкий парень в белом кителе и пригласил следовать за ним. Несколько метров вдоль борта, под ядовито-завистливыми взглядами отдыхающих с набережной, потом лестница, запомнившаяся тусклым блеском бронзовых балясин, и вот мы на верхней палубе, на носу яхты. Здесь борта поднимались на высоту примерно по грудь взрослому человеку, поэтому тех, кто ходил по центру или сидел ближе к краям, видно «с улицы» не было. И это было очень удачно, потому что в другом случае желающих сделать фото было бы значительно больше. За ближним столиком сидел один из самых известных кинорежиссеров и продюсеров с молодой женой, за другим — нефтегазовый магнат в окружении жены и, кажется, внуков, за третьим — президент одного из крупнейших банков, в одном из филиалов которого я, кстати, нашел дальнего родственника и персонального банкира Серегу Ланевского. С ним сидела его жена или двоюродная жена — я в светских сплетнях не силен. Четвертый столик занимал Михаил Иванович Второв собственной персоной, помимо которой присутствовала миловидная барышня, по возрасту похожая на младшую дочь или старшую внучку, паренек примерно одних лет с Антоном, и девчушка лет пяти-шести. Пятый стол пустовал. Дочка висела на руке, как бетонный блок, и с места не двигалась ни в какую. Я обернулся. На лицах жены и сына были даже не растерянность и испуг, а полная потеря и какой-то суеверный ужас. Вокруг сидели люди из телевизора и со страниц журналов — шутка ли? Сам я как-то особого пиетета не ощутил, но это я — во-первых, многих видел на памятном рауте, во-вторых, за последнее время только и делал, что старался ничему не удивляться, хотя поводы были веские. Медведь-людоед был значительно интереснее магнатов и воротил, как по мне. И переживания на его счет тогда были яркими и совсем не иллюзорными. А тут семья смотрит с жутью в круглых глазах на обычных людей, пусть богатых и знаменитых, но обычных, из мяса и костей. Почему-то эта мысль меня неожиданно разозлила. Я хотел было кашлянуть, чтобы прочистить горло, но внезапно издал негромкий низкий рык. Ошалевшая семья враз отлипла от сидевших звезд и уставилась на стоявшего меня.
— Так, слушаем внимательно меня. Это обычные люди, такие же как мы. Их так же, как и нас позвали в гости. Бояться здесь некого, — ну да, приврал, есть тут кого бояться, но им-то сейчас об этом знать необязательно. — Антон — ты перестаешь раздевать всех глазами и продавать их снятые шмотки и цацки! И не вздумай гуглить, почем стоят режиссерские сандалии или майка! Надя — тебе вообще все равно, кто чья жена и кто с кем пришел! Мы в гостях, напоминаю, поэтому ведем себя спокойно, но совершенно прилично. Поняли — кивните!
Все одновременно кивнули, по-прежнему не сводя с меня глаз, а Аня потянула за руку и спросила шёпотом:
— Папа, а почему у тебя глаза желтые стали, как у филина или волка?
— А я когда злюсь — глаза цвет меняют, так бывает, ничего страшного, — стараясь сохранять равнодушие и спокойствие ответил я. Ну, Откурай, удружил!
— А почему раньше так не было? — тоже шёпотом спросила Надя. Так, ум заработал, цель достигнута.
— А вы раньше никогда при мне так не пугались обычных людей, вот я и не злился. Всё, хорош шептаться, это становится неприличным. За мной, Волковы!
Обернулся я в тот самый момент, когда Второв поймал за руку пробегавшую маленькую егозу, поднялся и направился в нашу сторону. Я шагнул к нему навстречу.
— Здравствуй, Дима! Спасибо, что приехал, да всей семьей, — он говорил с улыбкой радушного хозяина.
— Вам спасибо за приглашение, Михаил Иванович! Маршрут интересный, яхта просто потрясающая, как мы могли устоять? — отвечал я как в тот раз в шатре-библиотеке, ровно, честно и без страха или заискивания. Да, теперь я знал, кто он такой, что его слушаются и уважают сенаторы и до дрожи боится Серега. Но вот не боялся почему-то.
— Представишь меня семье? — поинтересовался светским тоном кошмар лорда.
— Непременно. Это Михаил Иванович Второв, мы познакомились в читальном зале. Он дал мне несколько мудрых советов, поэтому я самонадеянно и нескромно считаю его учителем. — в глазах старика проскользнуло что-то, похожее на удовлетворение. Вряд ли он падок на лесть — но так я и не льстил. — Михаил Иванович, это моя жена Надежда, сын Антон и дочь Аня, — представил я своих. Наде дед старомодно поцеловал руку, вогнав ту в такой румянец, что хоть прикуривай от нее. Сыну пожал дрожащую руку. А к Ане опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне, и, пожимая ладошку, проговорил тоном, который я никак не ожидал от него услышать:
— Привет, княжна! Какая ты красавица, мама с папой наверняка тобой гордятся. Если хочешь, можешь звать меня «деда Миша».
Внутренний реалист упал в обморок. Скептик упал поверх него, крест-накрест. И только фаталист пока держался, громко, но сбивчиво рассуждая сам с собой вслух: утопят нас или расчленят, а после съедят?
— Это моя дочка Маша, — Второв вытянул из-за спины девочку, которая, пританцовывая, пряталась там весь разговор, — если папа разрешит — она покажет тебе яхту. Хочешь посмотреть на настоящего капитана? — он сказал это так таинственно и заманчиво, что посмотреть на главного человека на судне захотелось даже мне. Аня вскинулась, глядя на меня с мольбой. Я кивнул — и два светловолосых вихря с визгом рванули к лестнице, держась за руки.
Второв легко поднялся. Такая грация в его возрасте, и дочка пятилетняя — не зря я сразу окрестил его мощным стариком. Он повернулся к гостям и довольно громко и отчётливо произнес:
— Дорогие друзья, рекомендую: Дмитрий Волков, частный инвестор. Его супруга Надежда и сын Антон. И где-то с моей Машуней бегает дочка Анечка. Прошу любить и жаловать!
То, как при первых звуках речи все из присутствующих прекратили есть, пить, общаться и даже играть с внучатами, недвусмысленно сообщало: каждый из гостей прислушивается к любому слову хозяина очень, Очень внимательно. В финале этой лаконичной презентации мы сорвали овацию. Вам когда-нибудь аплодировали банкиры, главы транснациональных корпораций и звезды экрана? Мне — никогда. Но я сдержанно кивнул, скорее даже поклонился, но эдак по-самурайски, с прямой спиной. Надя, когда речь зашла о ней, озарилась такой приветливой улыбкой, что я прямо залюбовался женой — радость и безмятежность ей очень шли. Она у меня из тех, у кого даже глаза улыбаются: не просто сужаются, как у всех, а как-то так изгибаются двумя смеющимися радугами, от чего лицо становится милым и приятным настолько, что просто хватай и беги. Что, в принципе, я в свое время и проделал. Сын тоже кивнул, но так, как будто его током ударило — нескладно и отрывисто. Хотя я представления не имел, как сам поступил бы на его месте.
Второв качнул головой, и народ за столами потерял к нам, кажется, всякий интерес — как отрезало. Все вернулись к своим делам. Наверное, так и надо, всему свое время: продемонстрировал уважение хозяину и гостям — и обратно есть, пить, сплетничать или с внуками играть. Михаил Иванович тем временем проводил нас до стола, рядом с которым тут же возникли два джентльмена в белых кителях. Официанты, наверное, хотя судя по ловкости появления и движений — вполне могли быть и флотскими диверсантами. Дед лично подвинул стул Наде, за что она его вежливо поблагодарила, вживаясь в роль богатейки. Антоша на стул практически опал, как озимые, и один из диверсантов ловко и бесшумно придвинул всю конструкцию к столу. Как только смог так? Или тут полы и стулья специальные, чтоб не скрипели? Хотя да, откуда тут полы, мы же не на суше. Тут палуба, ясное дело.
