— Охренел? — оторопел он.

— Здесь не курят, — я кивнул ему за спину, где стояло ведро с керосином.

— Хм, ладно, осторожный какой! А делать я петли буду, как буду. Результат тебе покажу, полюбуешься!

И Андрей отошел на пару метров от ведра с керосином и всё-таки закурил.

— Давай всё-таки обсудим фронт работ, — настоял я и коротко объяснил фрезеровщику, что от него требуется. — Здесь буквально по несколько миллиметров со стороны снимаешь, одним проходом. Как базу обработанную поверхность берёшь и уже загоняешь в размер. Но лучше не пакетом фрезеровать, а по одному прутку, чтоб не вывернуло.

Но тот от моих инструкций в восторг не пришёл.

— Слышь, Егорка, ты если не в курсе, я на заводе без малого пятнадцать лет работаю, и как прутки фрезеровать — тоже учён, — усмехнулся фрезеровщик. — Ты мне вот что лучше скажи, кто будет пруток на детали резать?

— Ты и порежешь фрезой, я тебе разметку дал, — я кивнул на прочерченные носиком рейсмасом линии поперёк прутка. — Как с четырёх сторон пройдёшь, так можно сразу пакетом зажимать.

— А сам что? Вон, пила есть, поставил — вжух-вжух и готово. Мне по такому делу надо фрезу менять и перенастраиваться, а тебе — семечки. Будешь, кстати?

Он сунул руку в карман и вытащил жменю семечек, мне в ладонь отсыпал. Я понимал, куда клонит Андреич, мужику не хотелось заморачиваться — а рубль свой получить хотелось. Но я тоже продумывал весь процесс не просто так, нацеливался на то, чтобы работа потребовала как можно меньше усилий.

— Ну вот смотри, мне не в лом пройтись на пиле, я даже в разметку попаду, но тебе это в два раза работу усложнит.

— С фига ли? — поразился тот, сплюнув шелуху.

И я объяснил Андрею, что резать петли можно сразу начисто, потом, использовав место пореза как базу, выставить кучу заготовок в тиски в один ряд и пройтись в окончательный размер.

— Если я на пиле порежу, заготовки-то один хрен придётся фрезеровать двух сторон. Понял задумку? — уточнил я, когда закончил повествование.

Фрезеровщик задумался, затем улыбнулся и в своей манере выдал:

— Ты че думаешь, я в такие элементарные вещи не врубаюсь? Это я тебя проверял, как у тебя соображалка соображает.

Наконец, мыдоговорились на том, что Андреич сам порежет заготовки и тем самым сэкономит себе кучу времени.

— Здорово Егорыч, — послышался голос наставника. — Как оно?

— Пойдёт, а вы как без меня?

— Да как, говорю Ромке — ты охренел моего ученика на склад посылать, чему он там научится? — хохотнул старый слесарь. — Кстати, он просил передать тебе — надо подойти к нему.

Ожидаемо, значит, прямо с начала смены мастер решил заняться урегулированием вопроса с расценками. Пообщаемся, с меня не убудет, посмотрим, что он может мне предложить.

Я зашёл в комнату мастеров, где потихоньку начинался рабочий день. Самого старшего на месте не оказалось, но зато Аня, увидев меня, с порога спросила:

— Ну что, Егор, получилось?

— Ты про что? — не сообразил я.

— Писать стихи под собачий лай!

Естественно, никто в комнате мастеров не был в курсе, о чем идёт речь, поэтому поднялся хохот.

— Ты что, Егор, стихи пишешь… да под собачий лай?

В семидесятых годах мужчина, пишущий стихи, производил совсем иное впечатление, чем поэт начала 20-го века. Тогда к этому относились с должным уважением, а сейчас считали бабским занятием, которым ни один нормальный мужик не будет заниматься.

Зная такой настрой, я быстро объяснил мужикам, что поэзия бывает разная — и процитировал знаменитые стихи Маяковского про план, выполнив который, можно всех смело посылать в одно известное место.

— Чувства в кулак, волю в узду! Рабочий, работай! — процитировал я несколько строк из произведения Маяковского.

— Правда, стихи-то разные бывают! — начали соглашаться мужики, всё ещё похохатывая, но теперь уже больше от лихого умения Владимира Владимировича срифмовывать неожиданное.

Все сошлись во мнении, что писать можно не только письмо от Онегина к Татьяне, но и вполне себе мужские вещи, как Маяковский.

— Слышь, Егор, так это тебе надо вместе с Анькой на кружок юных литераторов ходить! — сказал Сергей Алексеевичр.

— Вообще-то, Егор и так туда ходит, — с гордостью объявила Аня. — И на следующую встречу, я так думаю, презентует свой стих, вдохновленный собачьим лаем! Так что все приходите, послушайте!

— Ну удачно тебе вдохновиться! А мы с заглянем, да, мужики? — заключил Серега.

— Конечно!

Я покосился на Аню, так быстро анонсировавшую моё выступление на литературном кружке.

— Ань, я как бы не в курсе, что мне надо стихи читать, ты хоть просвети!

Контролёр иронии в моем голосе не услышала и восприняла слова на полном серьезе.

— Ура, ура, ура, ты выступишь!

Огорчать девчонку не особо хотелось, да и старший мастер как раз пришел.

— Ты поговорить хотел? — повернулся я к Роману и спросил без приветствия.

Рома так же молча подошел к столу, взял кипу бумаг и, фыркнув: «пойдём», вышел.

Ясно, хочет разговора без посторонних ушей. Тема-то щепетильная. Я думал, мы будем разговаривать в проходе, но Рома повёл меня дальше, на склад оснастки, и только там, плотно закрыв дверь, начал говорить.

— В общем, так, Егор, я смотрю, ты уже десятую часть работы сделал.

— Есть такое, — не стал отрицать я,

— Так вот, — продолжил Рома. — Я вчера сразу не заметил, что мы самую малость ошиблись в расчётах, и приказ с ошибкой попал на стол начальника.

Значит, после вчерашнего визита к Леночке он свой план не менял.

— Досадно, — тут же прокомментировал я, ведь после вчерашнего разговора с соседом тема не стала для меня неожиданностью. — И?

— Теперь мы расценки скорректировали и немножечко подрезали, — Рома потыкал пальцем в новый приказ. — Можешь ознакомиться. И ещё! Я договорился, что все нормочасы на складе по новому приказу ты сможешь закрыть на себя.

— Давай почитаю, ага.

Я взял приказ, ознакомился и предсказуемо увидел там значительное понижение расценок.

— Немножечко — это понижение в десять раз? — прямо спросил я.

— Ну, в десять, не в десять, я в такие математические упражнения не углубляюсь, сказано мне из БТЗ, что расценку пересмотрели, а дальше моё дело маленькое — подпись поставить.

— Прошлый приказ ты, я так понимаю, тоже не глядя подмахнул? — с некоторым напором переспросил я.

— Ну, бывает, у меня таких приказов по каждому участку — хоть одним местом жуй, — невозмутимо подтвердил старший мастер. — Если я каждый ещё и перепроверять буду, то на работу времени не останется.

— Понимаю, что ж, у меня тоже вот работы много. Но ты этот приказ сначала внимательно бы прочитал, прежде чем подписывать. Очень рекомендую.

Старший мастер, не зная, как ответить, переключил тему.

— Ах да, Егор! Сейчас я тебе такое скажу, что от радости до потолка будешь прыгать. За выдающиеся успехи решено тебе ускорить сдачу экзамена на разряд. Комиссия соберется в следующий понедельник!

Я прекрасно понимал, для чего все это делается — чтобы отправить меня с завода под жопу мешалкой после того, как на экзамене завалят. Это даже не медвежья услуга, а подстава — тем более, что до экзамена я буду торчать на складе, а значит, в понимании Романа, не смогу набраться опыта и убедить комиссию в своих навыках. Пусть так считает, заблуждаться порой полезно, норму третьего разряда я и с закрытыми глазами сдам.

— Ясно, спасибо, новость действительно хорошая, — поблагодарил я Рому, заметив, как хитро блеснули его глаза. — Но ты всё-таки с приказом поначалу ознакомься. Что-то мне подсказывает, что тебе чуточку внимательнее стоит быть.

— А что с ним не так? — насторожился Рома.

— Всё. Всё не так. Во-первых, число в приказе какое?

— Пятница прошлая, и че?

— А прошлый был подписан когда?

Рома задумался, пришлось ему напоминать, что в понедельник. Не в прошлый, а в этот. И понедельник — вот незадача, он как бы самую малость позже пятницы.