Её я видел впервые, но что-то мне подсказывало, что это дама и есть Кира Шевченко, знакомство с которой мне предстояло совершить. Умеет производить впечатление женщина, подумал я, провожая Киру взглядом.

— Держи! — Сергей Алексеевич тем временем вручил мне талон на сверхурочные. — На будущее, если надумаешь оставаться, бери талон прямо у меня со стола, только время не забывай вписывать.

Я решил не откладывать и сразу взял штук пять талонов. Подошел к Ане и дал понять, что хочу-таки познакомиться с Шевченко.

— Я думала, ты вчера шутишь! — с досадой сказала она, вздохнув.

— А я, может, одной прекрасной девушке хочу духи заказать, — я подмигнул контролёру.

— Ой… — Аня предсказуемо восприняла это на свой счет и покраснела.

А что? Девчонка она достойная, можно и духи подарить, тем более, для знакомства с Шевченко один хрен их придётся заказывать.

— Ну, иди знакомься, она сегодня как раз пораньше пришла, — сказала Аня.

— Ты не пойдёшь?

— А у меня работы выше крыши!

Аня объяснила мне, где обычно можно застать Шевченко, и я направился в небольшую отдельную комнату, где часто сидела сторож корпуса.

Шевченко была на месте и переодеваться в рабочее даже не думала. Закинув на ногу, она была занята тем, что пилила себе ногти, читая модный журнал. Я видел её через приоткрытую дверь. Хотел уже постучаться, но у меня опередил звонок телефона, стоявшего на её столе.

— Клим, ты можешь оставить меня в покое? — видимо, не сомневаясь в имени звонящего, едва подняв трубку, процедила Кира.

Из трубки в ответ что-то долго говорили, было понятно, что разговаривает Шевченко с начальником цеха Климентом Александровичем.

— Нет, я тебе всё сказала — я увольняюсь! Что устраивает? Меня не может устраивать, что ты распускаешь свои руки, хотя мы договаривались! — отрезала она.

Понятно, начальник набивался ей в любовники, а Шевченко, видимо, не особо такое счастье жаловала. Наверное, из-за разницы в возрасте лет в тридцать? Ну и Климент — не Ален Делон, это факт.

Повисло продолжительное молчание, начальник, скорее всего, настаивал на своих требованиях. Но ответ Шевченко получился довольно категоричным.

— Сегодня же положу заявление тебе на стол, не надо мне угрожать! — и Кира повесила трубку.

Я заметил, как её глаза наполнились слезами. Насчёт заявления, похоже, она уже потрудилась — на столе лежал какой-то лист. Может, поэтому и не переодевалась?

— Здравствуйте! — я, наконец, постучал в дверь.

Кира вздрогнула и перевела взгляд с листа с заявлением на меня.

— Зайду? Поговорить надо.

— Заходите, мне тут соринка в глаз попала, не обращайте внимания, — и она начала обмахиваться листом. — Вы по какому вопросу, молодой человек?

Я зашёл, плотно закрыл за собой дверь и объяснился.

— Мне тут птичка на хвосте принесла, что если хочешь хорошо пахнуть, то нужно обращаться к вам, Кира.

— У птички имя есть? — подняла бровь та.

— Есть, Аня мне порекомендовала вас, чтобы заказать приличные духи.

Шевченко явно не хотелось продолжать этот разговор, она даже на стуле заерзала, но всё-таки отказывать не стала.

— Ладно, какие духи вы хотите?

— Положусь целиком и полностью на вашу рекомендацию, — я пожал плечами.

— Так. Есть…

Что есть, Шевченко сказать не успела, потому что открылась дверь, и в комнату влетел начальник.

— Кирочка… — ну и он тоже не договорил, осекся, увидев меня, и застыл на пороге. — Можно вас на секунду, Кира Николаевна?

— Климент Александрович, я вам все сказала, — девушка демонстративно отвернулась и уставилась в окно.

— А ты что здесь делаешь, Кузнецов? — зарычал тогда начальник.

— Сверхурочно остался, — спокойно ответил я. — Талон имеется.

Начальник переступил с ноги на ногу, соображая, как дальше поступить.

— Тогда поговорим чуточку позже, Кира Николаевна, после работы я вас буду ждать! — выдал он и вышел.

Хлопнула дверь.

— Козёл, — сквозь стиснутые зубы прошептала та.

Так-то я с ней был полностью солидарен. Вслух, правда, говорить ничего не стал.

— Позже зайти? — спросил я.

— Не надо… а вы девушке хотите духи заказать?

— Девушке, — кивнул я.

— Могу предложить очень хорошие польские духи, «Пани Валевска».

— Идет, — я смутно припомнил, что уже слышал такое название.

— Насколько вам срочно? — уточнила Шевченко.

— Чем быстрее, тем лучше.

Куда уж тут откладывать? Железо надо было ковать, пока горячо.

— Завтра я уже не приду на работу, как вы успели понять — я увольняюсь. Но если хотите, сегодня после работы могу их вам отдать, духи у меня дома. Тут недалеко…

Мне почему-то показалось, что такое завуалированное предложение Киры проводить ее до дома было связано с обещанием начальника о встрече после работы.

— С удовольствием, — нисколько не колеблясь, ответил я.

Как раз у меня появится отличная возможность поговорить с Шевченко вне заводских стен, где словно бы отовсюду торчат уши.

— Я закончу через два часа, — напоследок сообщила она.

Так и договорились. Я решил провести это время с пользой и занялся петлями.

Как и договаривались, я зашел за Шевченко ровно через два часа, полностью готовый к выходу в город.

— Пойдемте?

Кира ждала меня. Мы вышли из корпуса, и я обратил внимание, что она оглядывается на окно кабинета начальника — проверяет, горит ли свет. Свет не горел, на рабочем месте Климента Александровича не было. По пути к проходной Кира долго молчала, а она мои вопросы отвечала односложно.

— Знаете, Егор, чувства такие смешанные, я ведь думала, что проработаю здесь всю жизнь, а нет… — наконец, заговорила она.

— Вы знаете, Кира, если бы это место было вашим, оно бы никуда от вас не ушло. Ну, или вы бы не ушли от него, — я добавил в наш диалог немного философского контекста. — Ну а ваше увольнение лишь значит, что вы найдёте другое место, которая вполне может оказаться по-настоящему вашим — спорим, вы скоро это сами заметите. Поэтому не расстраивайтесь, рассматривайте увольнения, как открытые новые возможности. Тем более, вы же, кажется, уволились сами?

Я покосился на Киру — но ей совершенно, кажется, не интересны были мои философские изречения. Выглядела она подавленно и действительно грустила. Я помолчал, решив дать ей возможность попращаться с предприятием, с которым она надеялась накрепко связать трудовую жизнь. И действительно, когда мы проходили через проходную, Люба тяжело выдохнула, как бы в последний раз. Но стоило нам выйти за забор, как на её лице сразу появилась улыбка. Я воспринял это как зелёный свет для возобновления диалога.

— Далеко живёте? — поинтересовался я.

— Можно проехаться на автобусе, тут до остановки идти несколько минут. Ещё можно пройтись пешком, здесь минут пятнадцать по прямой.

Я видел, что Кира всё время осматривается. Что она хотела увидеть, стало понятно, когда я заметил чёрную «Волгу», стоявшую неподалёку от проходной. Габариты у автомобиля не горели, но даже в темноте мне показалось, что я вижу пассажира внутри. Кто этот ночной ожидающий, сомнений не возникло.

— Если вы не против, давайте прогуляемся, — предложил тогда я.

— Давайте, я только туфли сниму, ничего? — согласилась Кира.

— Конечно.

Пока Кира снимала туфли, я боковым зрением продолжил наблюдать за «Волгой», которая все ещё не подавала признаков жизни. Но стоило нам чуть отойти, как фары автомобиле включились, и «Волга» медленно поползла по асфальту. Не прямо за нами, правда, а по проезжей части, тогда как мы свернули на аллею. Скорее всего, водитель хорошо знал, куда едет, потому что делал это не в первый раз. И даже не во второй.

Естественно, что Кира тоже видела «Волгу», и потому выбрала более длинный путь, хотя на ней были туфли на высоком каблуке и пришлось идти босиком.

— Мне Аня рассказывала, что вы всего за год получили шестой разряд, это удивительное достижение, — начал я разговор издалека.