— Так а второй вариант какой?

Начальник резко повернулся лицом ко мне и прошипел:

— Ты не подтверждаешь разряд, вылетаешь с предприятия как пробка и с голой жопой. У меня достаточно связей для того, чтобы уволить тебя по статье, с волчьим билетом. И я не пожалею денег, дам на лапу кому надо и сколько надо, чтобы тебе сделали медицинское освидетельствование на алкоголь в крови. Положительное, естественно.

Всё-таки начальника задела история с отдыхом в багажнике. Ну что тут скажешь — оба варианта мне не подходили по определению. Предмета для обсуждения тут попросту не было.

— Я предлагаю свой вариант, — сказал я. — Ты не мешаешь мне сдавать на разряд, хотя можешь и мешать, я всё равно его сдам. Но если ты будешь вставлять палки в колеса, я пойду дальше и вызову конфликтную комиссию. Далее, чтобы не видеть твою рожу, я переведусь в другой цех, и ты мне этот приказ подпишешь как миленький, Клим Саныч. А еще я дам тебе неделю, чтобы ты исправил то, что творится в цехе под твоим покровительством. Ты стал ненасытен.

Моё предложение было исчерпывающим. Ни добавить, ни убавить. Начальник подвис, будто не понял сразу, о чем вообще я только что говорил. Я же не считал нужным продолжать разговор. Климент выдвинул мне ультиматум, а я выдвинул ему свой в ответ.

— Подумай над этим, — сказал я напоследок, выходя из кабинета.

— П-пошёл вон! — взревел Климент.

— Ты за языком следи, а то у меня костяшки на кулаках опять чешутся, мы ведь можем и продолжить в понедельник наше замечательное времяпрепровождение образца пятницы.

Выйдя из кабинета, я отчётливо понимал, что шансов договориться не осталось. Поэтому сразу спустился к табельщице и забрал пропуск.

— Куда намылился? — удивилась она.

— Да что-то мне с самого утра поплохело, надо срочно пойти в медчасть.

С пропуском на руках я вышел за проходную, но направился не в медчасть, а к себе в общагу.

— Забыл что-то? — спросила вахтёрша. — А тебе в рабочей одежде очень даже идёт!

— Спасибо, теть Клав!

Зайдя в свою комнату, я взял тряпочную сумку с готовыми петлями, которые вынес с завода вчера, а также и ворох документов. Ну и двинулся с этим добром прямиком в отдел милиции.

— Куда? — остановил меня дежурный.

— К начальнику, — заверил я.

— Вызывал?

— Он меня ждёт, так точно.

Дежурный порядка ради заглянул в мою сумку и разрешил пройти. Александра Игоревича застал в кабинете. Он был занят какой-то отчётностью и поэтому, когда я заглянул в кабинет, хмуро смотрел в бумаги, разложенные на столе.

— Занят! — рявкнул он, видимо, решив, что пришел кто-то из подчиненных.

— Мне бы вам петли отдать, — ответил я. — Готовы.

Александр Игоревич поднял голову, увидел меня и отложил ручку, которой ставил какие-то пометки.

— А, Его! Ну, заходи.

Я приглашение принял, прошёл в кабинет и положил на стол начальнику милиции тряпочную сумку с петлями.

— Принимайте!

Александр Игоревич вытащил петли, начал их осматривать и довольно кивать. Петли были действительно сделаны по высшему разряду.

— Ну ты даешь! Я думал, ещё как минимум месяц ждать, а ты считай все за неделю сделал.

— Стараемся, — согласился я.

— Так, на сколько мы там с тобой договаривались? — Александр Игоревич тут же вытащил деньги из ящика своего стола.

Отсчитал ровно оговорённую сумму и положил передо мной на столешницу.

— Спасибо тебе большое, Егор, от нашего отдела милиции!

Я деньги пересчитал, спрятал в карман.

— Александр Игоревич, у меня к тебе тоже дело есть.

— Ну-ка? Чем смогу, помогу, — заявил милиционер.

И я вручил ему кипу собранного компромата на Климента. Материала получилось немало, до полноценного уголовного дела, конечно, не дотягивало, но это уже не моя задача, как все по закону оформить и начать следствие. Моей же задачей было расшифровать для милиционера то, что было написано в добытых мною документах — ведь тут не каждый разберётся. Я начал рассказ, а тот внимательно слушал, только усами шевелил, но по всему его виду было видно, что начальник всерьёз заинтересовался.

Разговор продлился около получаса. Начальник лично изучил каждую строчку в предоставленных документах. Задал уточняющие вопросы, на все из них я ответил максимально развёрнуто, понимая, что Александр Игоревич не так хорошо разбирается в заводской кухне, как я. Однако схватывал милиционер быстро, как говорится, на лету. А когда наш разговор подошел к концу, вопросов у Александра Игоревича не осталось, и он подвёл итог.

— Значит, так, Егор, ситуация непозволительная. Будем разбираться. Я с ребятами проведу совещание сейчас же, а потом с тобой свяжусь.

Часть документов, которые его заинтересовали, он попросил оставить. Возражать я не стал. И с чистой душой и чувством полного удовлетворения направился обратно на завод. Впереди предстоял экзамен на разряд, и я прекрасно понимал, что комиссия под председательством Климента из кожи вон вылезет, но попытается меня завалить. И я, и начальник цеха переступили ту черту, за которой уже не остаётся пространства для договорённостей — тут либо я, либо он. Сдавать назад я не собирался, да и Климент тоже.

Посмотрим, что из этого выйдет, ждать оставалось недолго. И действительно, стоило мне вернуться в цех, как передо мной вырос Сергей Алексеевич.

— Егор, я тебя уже обыскался, ты где был?

— В медчасть ходил, — пояснил я. — Чего надо?

— Да как чего, тут Саныч сказал, что экзамен будет не в два часа, а прямо сейчас! — выпалил мастер. — Комиссия уже собралась, и если ты прямо сейчас не придёшь, то тебе влепят незачёт и не присвоят разряд!

— Где они? — сухо спросил я, понимая, что начальник лихо повышает ставки.

— Пойдем!

И я под предводительством Серёги отправился туда, где заседала экстренно собранная комиссия.

— Ну что, товарищи экзаменаторы, как мы видим, ученик слесаря Кузнецов попросту не явился на экзамен по подтверждению третьего разряда, — увлечённо расписывал начальник цеха, выступая перед аттестационной комиссией, собранной во внеурочный час, впопыхах.

Комиссия имела следующий состав — Рома, Климент, инженер по технике безопасности, тот жук из БТК Гена и один из преподавателей с учебки. Собралась эта весёлая компания в комнате мастеров, куда и привёл меня Сергей. Уже оказавшись в дверях, я и услышал эти «доброжелательные» слова от начальника.

Климент решил пойти на хитрость с переносом времени экзамена, о чем я, естественно, не был извещен. И, едва выждав хоть сколько-нибудь минут после этой новой отметки, счёл возможным поднять вопрос об обмене экзамена. Оригинально, но только хрен у него что выйдет.

Положа руку на сердце, мне никогда не приходилось сдавать подобные экзамены. При поступлении на работу в прошлой жизни я вообще ничего не подтверждал (ведь далеко не везде есть такое требование), а следующие разряды мне ставили без всяких комиссий. По крайней мере, вживую ничего не сдавал, а по бумагам, поводили, наверное, да…

Поэтому не знал, кто в таких комиссиях обычно бывает, и не мог оценить, насколько далеко от общепринятого отошли мои недруги. Но был уверен, что участие начальника цеха здесь — беспрецедентно.

— За сим готов объявить… Итак, если ни у кого из присутствующих нет возражений, прошу считать, что ученик слесаря Кузнецов не сдал экзамен на разряд. Ввиду неявки на комиссию, — полностью подтвердил Климент мои предположения.

Возражений, что предсказуемо, не последовало, и начальник было собрался пустить по кругу акт, чтобы члены комиссии под решением подписались.

— У меня есть возражение, — перебил я, прежде чем первый член комиссии поставил подпись.

Взгляды присутствующих устремились на меня. Судя по выражению их лиц, мне не стоило ждать ничего хорошего.

— Явился не запылился, — едко прокомментировал преподаватель из учебки.

Я не знал, как зовут этого мужичка, но именно у него рука уже была занесена над листом для подписи, а выражение лица не сулило снисхождений. Теперь он поерзал на жёстком деревянном стуле и продолжил говорить: