— Кузнецов, это вообще нонсенс, что ты был допущен до экзамена. Видимо, только потому, что никто в цеху не знал о том, что ты за время своего ученичества ни разу не посетил учебный центр!

— Как, даже не приходил? Ни разу? — делано возмущались другие члены комиссии.

— Вот именно, что ни разу, даже ради приличия, — продолжил возмущаться бровастый преподаватель с хорошо поставленной суровостью в голосе. — Поэтому — кто как, но лично я категорически против вообще какого-либо экзамена!

Сказал, как отрезал. Недолго думая он поставил подпись на листке и, довольный собой, демонстративным жестом шлепнул ручку на стол.

— Егор, у тебя есть что сказать в свое оправдание? — заговорил старший мастер Рома.

Этот, конечно, тоже не собирался протягивать мне руку — положено было сейчас задать мне этот вопрос, вот он его и произнёс. А сам уже забрал лист вместе с ручкой и готовился тоже поставить в нём свою подпись. Никаких оправданий у меня не было, зато были факты, которые делали претензии по непосещению учебки никчемными. Их я, не откладывая ни на секунду, и озвучил.

— Товарищи экзаменаторы, вы, наверное, просто не знаете, что у меня есть документально подтверждённый слесарный разряд. Кто не в курсе, я заканчивал ПТУ, где этот самый разряд получал. Поэтому моё участие в учебном процессе как минимум не обязательно. Все те дисциплины, которые там проходят, мной давно пройдены и сданы, — с невозмутимым видом прокомментировал я.

— Вон оно как, — пробубнил себе под нос преподаватель, сбавив тон. — Если так, то это совсем другое дело.

Интересно, он о таких тонкостях не знал — или ему сознательно не донесли информацию о том, что у меня есть диплом? Хотя не удивлюсь, если на самом деле он был в курсе, но решил воспользоваться моим возможным незнанием порядков и поддержал начальника в его не совсем законных действиях.

Видя, что ни преподавателю, ни другим экзаменаторам нечего сказать, я снова взял слово.

— Насчет моей неявки — или, вернее, сказать, опоздания. Мне сообщили, что экзамен начнётся ровно в два часа дня. Сейчас десять утра, это новое время экзамена, о котором я не был предупрежден.

— Подтверждаю, ученик Кузнецов не знал о переносе, — вставил свои пять копеек Серёга.

— Но с учётом того, что новое время экзамена явилось для меня неожиданностью, я готов пойти навстречу и провести наше мероприятие прямо сейчас, — я медленно обвёл присутствующих взглядом. — Можем начинать.

Экзаменов у меня не было отродясь, но я понимал, что аттестация на разряд — это формальность. Обычно рабочим задавали один-два вопроса, на которые не ответили бы разве что школьники, и на этом экзамен заканчивался. Но мой случай выделялся, комиссия была собрана не для вопросов, а именно для того, чтобы меня завалить.

Климент заерзал, зло поглядывая на меня. Все члены комиссии разом посмотрели на начальника цеха. Формально именно от него сейчас зависело решение — продолжать экзамен или поставить незачёт. Однако начальник был кем угодно, но не идиотом. Он отдавал себе отчёт в том, что если я (как и предупреждал) соберу конфликтную комиссию, то та встанет на мою сторону. Проскочить на эффекте неожиданности им уже не удалось.

— Ладно, начинаем экзамен, — пробурчал он.

Члены комиссии с важным видом покивали, и слово взял инженер по технике безопасности.

— Начнём с проверки знаний кандидата по нормам техники безопасности, — он зашуршал методическими пособиями.

Нашел, что искал, и покосился на меня.

— Товарищ Кузнецов, у меня к вам будет такой вопрос. Скажите, согласно нормам техники безопасности, рабочие в своей работе используют средства индивидуальной защиты и специальные средства для защиты кожи рук. Представим ситуацию, когда, предположим, у рабочего имеется аллергия на одно из таких средств. Рабочий замечает на своей коже раздражение и покраснение, вызванные применением специальных средств. Какие будут действия рабочего в таком случае? — выдал он вопрос с подковыркой.

Все взгляды комиссии устремились на меня. Да, сформулирован вопрос был так, что правильного ответа на него невозможно было дать по определению.

— Позволю уточнить, вы, наверное, хотите знать, будет ли эта неприятность классифицирована, как несчастный случай на производстве? — спросил я.

— Допустим, — с кислой миной подтвердил экзаменатор.

Я прочистил горло — получилось несколько театрально, но для этой почтенной комиссии мне нужно было перевести мысли на соответствующий язык. Подождав секунду, я принялся излагать:

— Тут важно помнить, что разбирать последствия применения специальных средств нужно только тогда, когда они стали причиной временной нетрудоспособности рабочего. В такой ситуации рабочий обязан сообщить об аллергии начальству, а начальство направит рабочего в медчасть — для освидетельствования. Далее, если медицинский сотрудник там решит открыть рабочему больничный лист, то это станет фактом наступления временной нетрудоспособности и автоматически повлечёт за собой разбирательство по нарушению ТБ. Если же открытие больничного листа не произойдёт, но медицинским сотрудником будут даны рекомендации по неиспользованию специальных средств, то рабочий обязан известить об этом непосредственного руководителя. Зачем? Потому что в таком случае работодатель несёт ответственность за соблюдение медицинских рекомендаций и должен будет освободить рабочего от необходимости обработки рук данными средствами. Расследование в таком случае не проводится.

Не скажу, что я знал этот ответ наизусть, но за несколько десятилетий работы на производстве собственными глазами видел, и не раз, как решаются подобные вопросы.

Инженер по технике безопасности помолчал, видимо, раздумывая — есть ли за что прицепиться в моем ответе.

— А… если существует производственная необходимость применения таких специальных средств? И без них выполнение работы видится невозможным? — всё-таки спросил он.

Я кивнул — мол, и этот вопрос мне по силам, не надейтесь.

— В таком случае администрация, согласно имеющимся предписаниям, обязана освободить рабочего от такой деятельности. И предоставить другую работу или оформить перевод на то рабочее место, где этого не требуется, — отчеканил я. — При этом другая трудовая деятельность должна соответствовать квалификации рабочего. Если при переводе сохранить квалификацию невозможно, то перевод на работу с более низкой квалификацией может быть произведён лишь с письменного согласия рабочего.

Член комиссии тоже прочистил горло, как бы подтверждая, что я дал верный ответ на его вопрос. Но так легко отступать инженер не собирался — и через минуту выдал новый вопрос, тоже с подковыркой.

— Какими огнетушителями можно тушить электроустановки — водными или порошковыми?

— Водными, углекислотными, порошковыми, пенными, хладоновыми, — я без запинки перечислил все виды огнетушителей, которые можно было использовать для таких целей.

— Хорошо, а что относится к вторичным проявлениям факторов пожара, оказывающих воздействие на материальные ценности и людей? Дым или токсичные продукты горения, а может быть, и то, и другое? — продолжил упираться инженер.

Он предлагал не те варианты. В выборе, который он озвучивал, отсутствовал правильный ответ. Но я про пожары на производстве знал если не всё, то очень многое.

— Вещества, предназначенные для огнетушения, — сухо ответил я.

В комнате мастеров повисла тишина. Вряд ли кто-то из присутствующих, кроме самого инженера, знал правильный ответ на поставленный вопрос. Поэтому сейчас все ждали его вердикт.

— Вижу, что методические пособия Кузнецов читал, у меня пока больше нет вопросов, — промямлил тот.

Боковым зрением я заметил, как вздулись ноздри начальника.

— Товарищи, мы всё-таки здесь производством занимаемся, а не пожарами, поэтому предлагаю сосредоточиться именно на производственных вопросах, — выдал Климент и повернулся к старшему мастеру: — Роман, попрошу организовать ученику Кузнецову аттестацию, непосредственно связанную с производством.