– В любом случае, дорогой товарищ, – принялся развивать свою мысль Пелон, – расставание будет недолгим. Оно будет даже безболезненным. Ты ведь, Венустиано, профессиональный солдат. И знаешь, каково повиноваться приказу, который не в силах уразуметь. Так?

– Всегда так, – подавился страхом Санчес. – Чего ты от меня хочешь, хефе?

Пелон махнул своей медвежьей лапой в сторону сгрудившихся у костра людей.

– Эй, там, сбейтесь поплотнее и внимайте, – обратился он ко всем сразу. – Все должны понять меня с первого раза, чтобы потом не переспрашивать. Такие сокровища, как золото каньона Дель Оро, в руки просто так не даются. В той задумке, которую мы приготовили для черных солдатиков, есть смертельная доля риска.

– То есть, это значит, – тихо сказал Бен Колл, – что когото из нас могут подстрелить?

– Бенито, ты меня удивляешь. Чтобы ты задавал подобные вопросы…

– Извини, – усмехнулся Бен. – Я вовсе не хотел опережать твою мысль.

– То, что ты постоянно когото опережаешь и делает тебя таким привлекательным, Бенито, – сказал Пелон, правда, уже без задушевности, отличавшей его предыдущую болтовню. – Но все же, будь добр, послушай меня. Пойми, там, в Снотаэй, золота очень много. Оно стоит того, чтобы за него рискнуть.

– Согласен, – кивнул Бен Колл и замолчал.

– Маккенна, – обратился к шотландцу Пелон, – ты со мной? Неужели тебе не хочется отыскать сокровища Погибшего Эдамса?

– Пелон, – ответил бородатый старатель, – жажды золота у меня сильно поубавилось, зато прибавилось желания жить. Понятно, что я с тобой.

– Ловко сказано, – отозвался вожак бандитов. – Я буду наблюдать за тобой так же внимательно, как и за Бенито, – пообещал он, – правда, по другой причине.

– Ради Бога, – рявкнул Вахель, – хватит трепать своим симпатичным испанским языком! Если у тебя есть план, как выбраться из этого чертова соснового кармана и пробраться мимо кавалерии так, чтобы нас всех к дьяволу не перестреляли, давай выкладывай!

– Нетерпение может дорого стоить, – пожурил его Пелон. – Не выставляй себя «обезьяной», Вахель.

Маккенна переглянулся с Беном Коллом. Оба почувствовали нажим, с которым Пелон произнес слово «обезьяна». И поняли намек.

А вот Вахель не понял.

– Пошел к черту! – крикнул он, вызывающе исказив свою крысиную мордашку.

С красноречивой латинской покорностью Пелон повел широченными плечами.

– Депуе де устед, – пробормотал он спокойно, – после тебя.

Грациозно поведя левой рукой, он правой крепче сжал побитую ореховую ручку большого кольта. Пелон выстрелил в Вахеля изпод серапе с расстояния не больше восьми футов, не шевелясь и не меняя выражения лица.

Не выпуская из рук чашку с кофе, маленький старатель медленно завалился назад. Маккенна инстинктивно наклонился, чтобы установить размер входного отверстия и серьезность раны, но Пелон помахал дымящимся кольтом и спокойно сказал:

– Не стоит беспокоиться, мой друг: наш приятель отправился в те края, куда с такой настойчивостью посылал меня.

Пелон оказался прав: Вахель был мертв. В тишине, последовавшей за выстрелом, Бен Колл медленно поднялся на ноги. Он не выпускал из рук винчестера с того времени, как оказался в лагере бандитов. Теперь взведенное ружье висело в темной от загара руке, на указательном пальце.

– Амиго, – тихо сказал он, обращаясь к Пелону, – пришло время.

И все. Было непонятно, о каком именно времени он говорит. Но предводителю бандитов, видимо, все стало ясно.

– Бенито, – произнес он, – ты шутишь?..

– Ни в коем случае, можешь поверить.

– Хорошо. – Кольт все еще висел в опустившейся руке Пелона. – Верю.

Колл очень осторожно и очень медленно кивнул.

– Я ухожу, – сказал он. – Потому что запас доверия иссяк. Под этим серапе и для меня может отыскаться пуля. Ждать ее мне не хочется.

Казалось, Пелон глубоко оскорблен.

– Но что я мог поделать, Бенито? – пожаловался он. – Ведь мне выпало всеми руководить!..

– Но не мной, – откликнулся Колл. – Я ухожу.

Пелон изучал обстановку. С такого расстояния Колл мог вдребезги разворотить ему живот. Маккенна не был вооружен. А Дэплен был. Пелон спиной чувствовал, что за ней стоят двое апачей, держа наготове нож и томагавк. Но для кого они заготовлены? Вот вопрос. Пелон мог лишь надеяться, что индейцы на его стороне. Так по крайней мере его заверил воин чирикауа. А апачи обычно держат слово. Правда, только чистокровки. Но в подобной дерьмовой ситуации ни на кого нельзя было полагаться. Ведь Колл пользовался у индейцев особым доверием. И Пелон знал, что Беш уважительно относится к Маккенне. А тут еще этот идиотизм на ранчо Стэнтонов… Да, убийства не принесли ему популярности; молодой апач пришел в ярость. Пелон колебался, ибо не знал, что делать: похоже он оказался в тупике.

– Что ж, Бенито, – сказал он, пожав плечами. – Иди. Ты пришел по собственной воле. По собственной воле и уйдешь.

Бен Колл тряхнул головой и ласково улыбнулся.

– Нет, – сказал он, – я уйду не совсем так, как пришел. Со мной двинутся белая девушка и Маккенна. Дэплен может оставаться или уходить с нами, это уж как ему заблагорассудится. Я за него не решаю.

– Бенито, – произнес бандит грустно, – ты предаешь нашу дружбу. Кто такой Вахель? Оборванец, крыса – больше ничего. Дворняжка, кусавшая руку, которая ее кормила. Не мужчина.

– Ты убил его просто так. И заметь, у себя в гостях. Следующим станет Дэплен. Я – третьим. Тебе доверять нельзя. Маккенне ничего не грозит, потому что ему одному известен путь до Снотаэй. Девушка тоже в безопасности, потому что если с ней чтонибудь случится, Маккенна взбунтуется. Бен Колл в порядке, потому что направил винчестер Пелону в брюхо. Ты подколол Вахеля, теперь «подкалывайся» сам. Я тебе не «обезьяна».

– Это мне известно. Бенито, убери оружие. Давай поговорим.

– А мы что делаем?

– Нет, вначале убери ружье.

– Конечно, уберу, – сказал Колл, – только когда окажусь в лагере кавалеристов.

– И ты думаешь, я позволю тебе уйти?

– А что тебе остается?

– И отпущу Маккенну и девчонку?

– А почему нет?

Пелон оглядел людей у костра. Он пока не пустил в игру припрятанную карту, но знал, что она терпеливо дожидается своей минуты. Беш и Хачита стояли абсолютно неподвижно. Когда Пелон осматривался, они не подали ему никакого знака, не кивнули, не покачали головами. Но Пелон думал не о них, а о женщинах: старой Мальипай и Салли. Обе скво сидели потурецки на камнях, заменявших стулья, в полутьме, несколько дальше от костра, чем все остальные. Обе спасались от надвигающейся ночной прохлады, кутаясь в одеяла. Когда Пелон взглянул на них, обе едва заметно кивнули. Лопес, улыбаясь, повернулся к Коллу. Сердце Маккенны упало.

– Спрашиваешь, почему? – бросил полукровка. – Я объясню: припас, видишь ли, парочку соображений на этот счет. Мухерес, покажите…

Услышав приказ, женщины слегка повели плечами, и одеяла полетели на землю. Изпод них показались дула двух старых винчестеров (модель '73), которые все это время, оказывается, были направлены на белых. И теперь стальные немигающие глаза побитых, но отлично смазанных ружей, не моргая, смотрели прямо на Бена Колла. Высокий белый мужчина замер с поднятым ружьем. Даже улыбка его застыла.

Пелон, как бы извиняясь, пожал плечами.

– Ничего не могу сказать об этих двух апачах, – он показал левой рукой на Хачиту и Беша, – зато многое знаю о других. – Он показал пальцем на Салли и Мальипай. – Одна из них – моя сестра, другая – мать, и они по первому знаку убьют тебя, что так же верно, как и то, что мы сейчас друг другу улыбаемся.

Колл посмотрел на апачских женщин.

– Йа ло крео. – Он кивнул и улыбка его угасла. – Верю.

– Можешь поверить и другому, – сказал Пелон. – У меня на самом деле есть веская причина разделить наши силы, чтобы всем проскочить мимо черномазых солдат. А уж выйдет чтонибудь или нет – одному Богу известно. Но если мой план сработает, тогда кровопролития не будет и мы обведем кавалеристов вокруг пальца. Это ненаказуемо, а?