Сейчас он как раз объяснял товарищам, как следует поступить с Маккенной.

– Начну я, – говорил он, – надрезав ему икры ног. Затем, на подошвах и сгибах бедер есть такие места, проткнув которые можно свести человека от боли с ума, не позволив ему при этом преждевременно истечь кровью. После этих мелочей я…

– Пор Диос! – вскричал Пелон. – Да у тебя мозги мясника! Что за черт в тебя вселился, Манки? Мы не собираемся здесь разделывать тушу!..

– Верно, – подал голос один из апачей – симпатичный, стройный воин из клана чирикауа, внук вождя Кочиза. – Давайте не забывать о главной цели. Ты это хотел сказать, Хачита?

Он обращался к своему товарищу, апачу из клана мимбрено. Имя последнего означало Маленький Топорик. Слово «маленький» отлично соотносилось с мозгом индейца, но не с ростом этого поистине гигантского создания. Это был двоюродный правнук Мангаса Колорадаса, знаменитого убийцы белых, и он сильно напоминал прадядю своими шестью с половиной футами роста и крайне несимпатичным лицом. На этом сходство заканчивалось, потому что если Колорадо был известен как белоненавистник, то Хачита наоборот казался довольно добродушным малым. И вот непохожий на своего знаменитого жестокого прадядю племянничек покачал массивной головой и прогрохотал в ответ на вопрос приятеля:

– Айе, Беш, именно так. Ты высказал мои мысли вслух! Не знаю, что ты имел в виду, но все сказанное тобой – верно.

Поапачски «беш» означало нож. Это имечко Маккенну отнюдь не успокоило. Топорик с Ножом могли сделать на его надгробной плите четкую гравировку. Но Маккенна уже одиннадцать лет жил в этих краях и держал язык там, где ему положено было находиться во время встреч с апачами. В то же самое время он как можно шире раскрыл глаза и навострил уши. Но отклика не последовало. Пока что он слышал лишь мрачные предсказания погоды для белых дураководиночек, слоняющихся по пустыне Спаленного Рога.

Лагуна Кахилл – мексиканец, с долей ирландской крови, который с большим юмором предлагал обсудить возможные способы убийства белого золотоискателя, – не сдавался, предлагая разумные доводы в пользу своих умозаключений.

Чистокровный мексиканец Венустиано Санчес, бывший сержант федеральной армии, человек, видевший все ясным солдатским оком, был напуган любыми предложениями уничтожить ключ к каньону Погибшего Эдамса. Он возмущался, кипятился, задыхаясь от бестолковости своих товарищей. Самим уничтожать деньги? Убивать богатство? Эй, Чиуауа!!! Совсем спятили!

– Матерь божья! – рявкнул он, обращаясь к Пелону. – Что это еще за идиотские разговоры об убийстве? Вы все что, с ума посходили? Да очнись же, Пелон! С тобой говорю я, Венустиано Санчес! Речь идет о сокровищах каньона Дель Оро: сто тысяч американских долларов дожидаются нас там. Они добыты и сложены в определенном месте, а остальные миллионы раскиданы в пределах видимости! Вьезенория! Не слушай этих придурков! Мы охотимся за золотом. Эта белая свинья, что валяется там в скалах, знает к нему дорогу. Ему нарисовал карту сам старый Эн, и все, что нужно сделать, это заставить его все нам выложить. Пор Диос, Пелон, не слушай этих ослов! Скажи ты им!..

Маккенна, искушенный в прерийной дипломатии, не упустил своего случая.

– Верно, Пелон, – запричитал он на испанском. – Скажи ты им! Мои шотландские предки наверное сейчас переворачиваются в гробах. Если в тебе осталась хоть капля здравого смысла, то ты поймешь, что терять такие деньжищи – непростительная глупость. Не думаю, что ты сможешь продать мой скальп за такую цену – я имею в виду сто тысяч на руднике Погибшего Эдамса. Это если оставить в покое, как правильно сказал Санчес, миллионы, таящиеся в земле. Подумай, Пелон. Неужели мой труп будет стоить дороже?

Лагуна Кахилл, который никак не мог понять подобные экономические выкладки, задумчиво ухмыльнулся. Улыбочка, обнажившая лишь нижний ряд зубов, здорово смахивала на акулью. Маккенна, разумеется, обратил на нее внимание, правда, удовольствия она ему не доставила.

– А знаешь, – проговорил Лагуна, – мы ведь можем содрать с тебя шкуру и предложить ее изготовителям барабанов в Оуксаке. Думаю, три песо выручить сможем. Или даже пять. Всетаки лучше, чем ничего.

– Ба! – буркнул Санчес, бывший наемник федеральной армии. – Почему ты постоянно повторяешь «ничего»? Этот парень, между прочим, стоит миллионы долларов в американской валюте. Где твои мозги, Лагуна? Может, ты не понимаешь значения слова «деньги», но только подумай о том количестве вина и девок, которые ты сможешь накупить! Представляешь, шлюхи, которые станут тебя обслуживать по первому классу?! Вот это да! Так что все, что от тебя требуется – пораскинуть мозгами…

– Возможно, – уступил тот. – Спорить с огненной водой и мягкой плотью довольно затруднительно.

– Это если не брать в расчет, – запыхтел Хачита, – хорошую еду. Все остальное – ничто, по сравнению с грамотной жрачкой. Пульке и мескаль я найду, где угодно; бабы ко мне слетаются как мухи на освежеванную тушу. Но вот жратва!.. Жратва действительно стоит того, чтобы о ней подумать.

Лагуна пожал плечами.

– Частично я с тобой согласен. Твоя туша действительно нуждается в свежевании. Вот сейчас с твоей стороны подул ветерок. Ничего, если я попрошу тебя передвинуться подальше за костер? Пор фавор, амиго. А то у меня аппетит портится.

Пелон понял, что настало время вмешаться. Через секунду огромный апач поймет, что его задевают, и последствия будут пренеприятными.

– Хачита прав, – быстро заговорил он. – Здесь, в пустыне, ничто не достается с таким трудом, как хорошая еда. Но забывать о слабом поле и крепкой выпивке тоже не следует. Если всего вдосталь, это всегда хорошо. Особенно, когда это все – золото, не правда ли, компаньерос?

Последнее предложение он адресовал всем своим приятелям, и с кошмарным смехом, служившим своего рода языком их содружества, Венустиано Санчес, словно цементируя достигнутое соглашение, свел ладони вместе, прежде чем Лагуна – головорез вновь выступил со своими кровавыми предложениями.

– Сегура ке си. – Он улыбнулся. – Все встало на свои места. Оставляем белую собаку в живых и начинаем думать над тем, как лучше всего заставить его поделиться тайной каньона Дель Оро со своими новыми друзьями. Так, ребята?

– Конечно, – подтвердил Лагуна своей акульей улыбочкой. – А разве были другие предложения?

Франсиско Лопес, по прозвищу Пелон, посмотрел на товарища с такой прохладцей, что даже лежащему в тридцати футах от компании Маккенне стало холодно.

– Нет, – сказал предводитель бандитов. – Помоему, их и не могло возникнуть.

Медленно произнося слова, он вынул изпод серапе свою правую руку, которая незадолго до этого незаметно скользнула под пропитанную потом одежду. В ней был зажат кольт со взведенным курком. Калибр револьвера был довольно внушительным. В последовавшей тишине Пелон потихоньку поставил собачку на место и невесело усмехнулся.

– Пора бы завязать этот бесполезный разговор, – сказал он. – Луна давно взошла, а мы еще не ужинали. Мне лично лучше думается на полный желудок. К тому же, остальные будут волноваться. Так что – поехали.

Несмотря на опасность и возможность физической расправы, Маккенна заставил себя встрять в разговор.

– Остальные? – переспросил он Пелона. – Ты хочешь сказать, что эта пятерка еще не вся твоя компания?

– Можешь понимать, как тебе заблагорассудится, – ответил Пелон. – Но я действительно сказал «остальные». Они с лошадьми ждут нас там, в скалах. – Он указал на желтые вершины ЯкиХиллс, все еще светящиеся в темном небе. – Неужели ты думал, что мы будем бродить пешком по этим землям? Ха! Ты, действительно, постарел, Маккенна.

– Может и так. Но на тебя, Пелон, тоже непохоже, чтобы ты путешествовал по вражеской территории с большим отрядом. Зачем так рисковать и обнаруживать себя раньше времени?

– О, – пожал плечами предводитель шайки, – мы их с собой не приводили, этих «товарищей», а нашли уже в Аризоне.

Это замечание он сопроводил громовым раскатом лающего смеха, поддержанного всеми остальными, исключая Манки.