— Не кричи, Гель… — Жека пытается меня успокоить. — Я не со злым умыслом. Натаха над тобой издевалась. Думаешь, просто Рамилю на это смотреть было? Только туда, куда он её отправил… Короче, там ад.

— Слышать ничего не хочу! — жму на кнопку отбоя.

Следом прилетает смс от Жени. Содержание благородное — я имею влияние на дядю, и он вполне может вернуть Нату домой, если я попрошу. Удаляю сообщение.

Хватит с меня Женькиного двуличия. Я ему не верю.

Неделю спустя

Семь дней идеальной семейной жизни!

У нас с дядей всё так хорошо, что мне страшно. Страшно, что всё это окажется сном. Проснусь — и нет больше моего неодиночества.

Жуть!

В новую реальность, которая меня окружает, поверить непросто, но я очень стараюсь. Я — истинная для оборотня. Рядом с Рамилем я чувствую себя особенной — любимой, нужной, желанной. Но главное — я за дядей как за каменной стеной.

О Жеке и его «заявках» не вспоминаю. Нет у меня времени на всякие глупости. От Наты новостей нет, но и менты ко мне больше не приходили.

Вот только это может быть затишьем перед бурей…

На душе неспокойно. Сегодня вот… снова Наташка снилась — просила помощи.

Сколько можно прятаться? Не понимаю я сестру… Всю жизнь скрываться у неё не выйдет, а бандиты никуда не денутся — говно не тонет. Проблемы так или иначе придётся решать.

Варианты есть всегда. Наташки нет.

Я стою у плиты — жду, когда на сковороде подрумянятся котлетки. Мой волк любит мои котлетки. Улыбаюсь ощущению покоя и гоню прочь мысли о Наташке. В одной руке у меня кулинарная лопатка, на другой надета прихватка-варежка. Время к обеду, Рамиль должен вернуться с работы. Я во всеоружии — готова встречать любимого.

А вот и он.

Улыбаюсь и вполоборота смотрю на дядю — он разувается в прихожей. Температура на улице африканская. Такую жару в машине без кондиционера ещё выдержать надо. Добытчик мой!

— Кнопка-а-а, — Рамиль прижимается ко мне сзади, заглядывает в сковороду. — Котлетки, — урчит довольно, запуская лапу мне под футболку, а другой вынимает у меня из пятерни лопатку.

Дядя альфа вероломно вторгается в кулинарный процесс, с удовольствием мнёт мою грудь и жёстко мешает мне творить.

— Дядь! — даю в тон строгости. — Дай закончить, а?

— Сейчас, — широкая горячая ладонь вклинивается у меня между ног. Я ойкаю, но тело уже всё за меня решило. — Сейчас закончишь, — обещает он низким голосом и прикусывает меня за загривок.

Всё…

Я едва успеваю выключить газ и спихнуть сковородку с плиты. Дядя усаживает меня на кухонную тумбу и облизывает похотливым взглядом, словно языком. Умеет Рамиль посмотреть так, чтобы у меня от желания всё пружинкой сжалось до кончиков пальцев на ногах.

Дядя стягивает резинку с хвостика на моей макушке — ему нравится, когда я с распущенными волосами. Дядя говорит, что они пахнут розой… А он пахнет жарким летом, возбуждением и немного дорогим парфюмом. Странное сочетание несовместимых ароматов, но этот запах для меня уже родной и от него голова кругом.

Мои пальцы с нажимом скользят под футболкой Рамиля — у него каждая мышца напряжена. Сила зверя превращается в нежность. Альфа заточен под грубость, но он меняется для меня. Сейчас.

Это будет быстрый секс — аперитив. Он разбудит аппетит перед подачей главного блюда, которым я, скорее всего, буду наслаждаться остаток дня и всю ночь. В чёрных глазах дяди мелькает звериный оскал, а его прикосновения остаются нежными. Он не рвёт на мне футболку — стягивает её через голову и с жадностью припадает губами к моей голой груди. Шиплю, потому что сейчас всё так остро и ярко, словно меня ножом полосуют, а я от этих ощущений умудряюсь получать удовольствие.

— Шире ножки, кнопка, — шепчет дядя мне на ухо и разводит мои бёдра.

Он погружает в меня пальцы, постанывая и, кажется, кайфуя едва ли не сильнее меня. Есть вариант, что дядя кончит вот прям сейчас. Такое уже было. И от этих воспоминаний я завожусь сильнее. Огромный альфа-самец и я в его сильных лапах. Дядя не обидит — теперь я это точно знаю.

Рамиль вынимает пальцы, перепачканные моими соками, и после короткого поцелуя в губы просит тяжёлым хрипом, чтобы я их облизала. Послушно размыкаю губы — во рту мой же вкус, а в глазах оборотня туман, похоть, любовь, страсть, желание. До мурашек!

Сильные ладони подхватывают меня под бёдра, рывком утягивают к краю столешницы, и я со стоном принимаю в себя горячий твёрдый член. Сжимаюсь от резкого, немного болезненного проникновения — превращаюсь в тугой бутон розы, но распускаюсь от нежного поцелуя. Расслабляюсь и плавлюсь от жара раскалённого мускулистого тела оборотня. С каждым его толчком мои стоны становятся громче — я с трудом себя контролирую.

Кому я вру? Я себя не контролирую.

Самоконтроль послан далеко и надолго с той самой секунды, как мы с дядей впервые встретились взглядами в полумраке подъезда. Я тогда не подозревала, во что выльется знакомство с хмельным бородатым мужиком. Не знала, что способна на такие острые, сильные чувства. Дядя стал для меня всем…

Мои ладони скользят по влажной от пота спине Рамиля. Я прикусываю его плечо, двигаю бёдрами, насаживаясь на крепкий большой член. Мне только волю дай…

Рамиль что-то снова хрипит мне в ухо, а я его не слышу. Шепчу занемевшими губами, словно безумная, чтобы он не останавливался, и дрожу от сильнейшего шторма предоргазма.

Мы кончаем вместе, не размыкая тел. Всхлипываю, цепляюсь за крутые мощные плечи альфы, а перед глазами яркие вспышки, и дышать нечем. Не сразу соображаю, что мне воздуха не хватает из-за поцелуя дяди. Мычу ему в губы, чтобы дал немного свободы, и всё ещё вздрагиваю от афтершоков оргазма.

— Эмоции через край, — признаётся Рамиль. — Сейчас на второй заход пойдём, — хрипит мне в губы и снова начинает двигаться во мне.

Реально пойдём! Мой организм очень даже «ЗА», но головой я понимаю, что сначала надо хотя бы в душ заглянуть. С меня пот градом.

— Откуда столько эмоций? — хватаю лопатку и в шутку шлёпаю ей Рамиля по макушке.

Действенный способ — страсть разбавлена хорошим настроением.

Не дожидаясь ответа дяди, я сползаю с тумбы. Он наблюдает за мной «голодным» взглядом и отвечать не торопится — интригу держит. Делаю вид, что мне ни капельки не интересно, и иду в душ.

— Я с тобой, — заявляет великий интриган.

А я почти бегу в ванную.

— Стой, где стоишь! — пищу, нацелившись на него душем.

— Ты многое теряешь, кнопка, — дядя качает головой, но остаётся стоять на пороге.

— Не теряю — оставляю томиться, — хмыкаю. — Лучше расскажи, что у тебя случилось?

— Не у меня, — довольно урчит, — у тебя, Гелик. — Я договорился с одним из лучших хирургов столицы. Тебя обследуют и сделают операцию.

— Операцию? — замираю, смотрю на Рамиля.

— Ну да, — ему не нравится моя реакция. — Ногу твою починить надо.

— Но… Я не знаю, — пожимаю плечами, — это как-то…

Я очень хочу, чтобы меня прооперировали, но ведь это не бесплатно. Кто оплатит? Даже в небольшом городе моя операция стоит дорого, а в столице — и говорить нечего, ещё и хирург лучший.

— В чём дело? — Рамиль складывает мощные руки на груди, хмурится.

— У меня нет денег, — бурчу, поливая себя из душа, — а ты…

— Я твой мужик, кнопка, — дядя вздыхает, приваливаясь плечом к дверному косяку. — Ещё вопросы есть?

Навалом!

Но я молчу, придавленная тяжёлым взглядом чёрных глаз.

Рамиль изменился — он бросил курить, в литроболе не участвует и матом почти не выражается. Планирует экономическую революцию в Падалках. Он настоящий мужчина. Мой мужчина, но… Теперь рядом есть крепкое плечо на которое можно опереться и не чувствовать себя должной. Для меня это абсолютно новый опыт.

— Нет вопросов, — вздыхаю и оборачиваюсь полотенцем. — Мне просто надо привыкнуть, — смущённо отвожу глаза, а Рамиль целует меня в мокрую щёку и встаёт под душ.