«Как уверяет нас Якоб Трессау, маркиз пси-хирургии, — сообщает репортер новостной группы, — предварительный осмотр позволяет констатировать наличие у двоих детей личностной злокачественной опухоли. Нам повезло, говорит Трессау, что диагноз вынесен на ранней стадии заболевания. Опухоли такого рода вполне операбельны, в особенности у детей. Метастазы, которые они дают в сектора базовой личности…»

«У тебя нет сестры!» — кричит мать Гертруды Шпильман. У женщины начинается истерика. Она хватает дочь за руку, не сдержавшись, бьет по лицу. «Нет! Нет! Никакой двоюродной сестры! Никакой свадьбы! Очнись!» Гертруда улыбается. На насилие она не реагирует. «Что ты, мама… ты просто забыла… мы женились на корабле, я держала ей фату…» Мать уводят подоспевшие медики, делая ей по дороге инъекцию успокоительного. Один из врачей остается с девочкой. «Я держала фату, — повторяет девочка. — Я взрослая. Я очень-очень взрослая». Врач кивает, не споря. «Это просто мама забыла, — извиняющимся тоном добавляет девочка. — Она у меня вечно что-то забывает. А я все помню… я вот ни настолечко не забываю…»

Улыбка Гертруды похожа на гримасу боли.

Отчет Якоба Трессау, маркиза пси-хирургии:

«…личностная опухоль Гертруды Шпильман показала инфильтрирующий рост. Зафиксирован пронизывающий эффект синапт-мембран и метастазирование ближайших воспоминаний. Захват псевдоличностью пограничных областей психики больной развивается скачкообразно. Продукты распада ложных реалий приводят к интоксикации базовой личности. Некроз в центре опухоли не позволяет нам медлить с проведением операции. Прошу разрешения, заверенного родителями больной…»

Докладная записка инспектора Фрейрена:

«К сожалению, служба Т-безопасности вынуждена отказать семье ван Фрассен в просьбе вернуть ребенка домой — и продолжить содержание их дочери под строгим карантином. Процесс первичного захвата, купированный ненадлежащим образом, привел к опасным последствиям. Подобно тому, как хватательный рефлекс побуждает младенца сжимать кулачок, телепатические способности Регины ван Фрассен побуждают ее к неосознанному спонтанному подавлению психики окружающих. При первом же конфликте, имеющем место или вымышленном, девочка оказывает давление на сознание конфликтующего. При этом индекс виктимности захваченного растет с угрожающей быстротой, превращая человека в потенциальную жертву.

Попытки вернуть ситуацию в естественное русло, чтобы перейти к Т-обучению, успехом не увенчались. Держать Регину ван Фрассен на „Нейраме-4“, подавляя кси-ритмы мозга, можно лишь в рамках обычного срока. Иначе мы рискуем довести ребенка до каталепсии…»

— «Нейрам-4»? — спросил Теодор ван Фрассен. — Что это?

С Нейрамом у капитана возникла всего одна, очень странная ассоциация. Так звали лидер-антиса расы вехденов — с точки зрения граждан Ларгитаса, муравьев в человеческом обличье. Нейрам Саманган, существо, способное переходить из материальной в волновую форму. Какое отношение имеет антис к Регине?

— Это не то, что вы думаете.

Поймав нервный взгляд капитана, Гюйс обругал себя за двусмысленность фразы. И заторопился, желая успеть, прежде чем собеседник закроется, огородится конфликтом, как крепостной стеной:

— Я не читал ваших мыслей. Прошу прощения за неудачный оборот речи. «Нейрам» — кси-контроллер четвертого поколения. Вы наверняка слышали — его применяют к телепатам-преступникам по вынесении приговора…

— Опять неудачный оборот речи? — мрачно поинтересовался капитан.

Сейчас он даст мне в морду, понял Гюйс. И ошибся. Сам того не предполагая, он расположил ван Фрассена к себе. В юности, стесняясь маленького роста, капитан до икоты завидовал таким высоченным красавцам, как этот телепат. Даже борьбой пошел заниматься, чтобы при случае показывать, кто в доме хозяин. Борьба быстро отошла на второй план, уступив место батутеннису, но это не важно. Зная за собой давний комплекс, Теодор ван Фрассен при виде мужчин, подобных Гюйсу, с крайней осторожностью давал волю чувствам. А вдруг комплекс врет? Вдруг предвзятость рождает агрессию? Когда десять минут назад капитан давил на Гюйса, он скорее играл роль разъяренного отца, чем и впрямь негодовал.

И волновался, что телепат быстро раскусит игру.

Серия эпизодов, транслированных Гюйсом в его мозг, лучше всякого объяснения убедила капитана: в «Лебеде» знают, как уберечь дочь от невпопад проснувшегося дара. Флотская дисциплина тоже подсказывала, что глупо бодаться со стеной. Телепат не врал, демонстрируя, что могло бы быть, но, к счастью, обошло Регину стороной. Он, пожалуй, даже не преувеличивал. Между эпизодами имелись зазоры, куда ринулась фантазия ван Фрассена. Капитан с легкостью дорисовал еще с десяток трагических последствий, одно хуже другого, — и решил не усердствовать в самоедстве.

Минуло, и возблагодарим судьбу.

— «Нейрам» прошлых поколений срезал пики у кси-ритмов мозга. Это исключает возможность эмпатической и телепатической активности. К сожалению, «Нейрам» угнетает интранейрональный метаболизм… Не буду мучить вас терминологией, капитан. Если приговор обрекает телепата на имплантацию «Нейрама-2», это не назовешь: «отделался легким испугом». Сейчас вы скажете, что ваша дочь — не преступница, что держать ее на «Нейраме» бесчеловечно. Даже не стану спорить. Скажу лишь, что контроллер 4-го поколения — практически безопасен…

Гюйс говорил, не давая ван Фрассену вставить и слово. По памяти зачитал инструкцию к «Нейраму-4». Объяснил, что имплантация контроллера в височную кость — безболезненна и безопасна. Что аппарат насильственно подавляет кси-ритм только в экстрим-ситуации, когда пики демонстрируют активное телепатическое действие. В остальное время «Нейрам-4» просто сглаживает опасные моменты, подобно тому, как инъекция успокоительного снимает стресс. С аппарата транслируется отчет о деятельности мозга, и в случае возникновения проблемы на место выезжает эксперт службы Т-безопасности.

Гюйс говорил, говорил…

— Это для постоянного ношения? — перебил его капитан.

— Нет, что вы! Довольно скоро вы сможете взять дочь в зоопарк. Или домой, на выходные. Пройдет время, и вы даже полетите с ней в отпуск. Вот тогда и пригодится «Ней-рам-4», как гарантия безопасности. Ношение до трех недель не причиняет вреда носителю. Замечу, что попытка извлечь контроллер самостоятельно чревата коматозным состоянием. Зато наши специалисты и установят, и снимут аппарат без малейших негативных последствий.

— И так всю жизнь?

Гюйс рассмеялся:

— Нет. Только в детстве, когда нельзя дать гарантию безопасности окружающих от ребенка-телепата. В программе обучения есть курс социальной адаптации. Собственно, я и читаю этот курс. Все выпускники «Лебедя», прежде чем получить аттестат, сдают зачет. В личном деле ставится пометка: «Социально адаптирован». После этого имплантировать им «Нейрам» можно лишь по решению суда.

— Закажите мне еще сока, — попросил капитан.

Взяв стакан, он залпом выпил половину.

— Не надо сообщать об этом матери Регины. Во всяком случае, сейчас. Это реально?

— Конечно, — согласился Гюйс. — Считайте, что у нас был чисто мужской разговор.

Капитан встал:

— Я пойду. Извините, если был груб. Как-нибудь выкручусь с зоопарком. Я видел девочку, с которой поселили Регину. Славная девочка. Я бы не сделал лучшего выбора. Она как солнышко. Рядом с ней тепло.

— Линда Гоффер, активный эмпат. Очень высокая мощность. И золотой характер. У нее «дырчатый» блок, часть эмоций прорывается наружу. — Гюйс умолчал, что это он велел подселить Регину к Линде, рассчитывая на «теплый» фон. — С годами научится контролировать по всему периметру. Нарастит скорлупу…

— Ну и жаль, — вздохнул ван Фрассен. — Всего доброго.

— До свидания. Если возникнут вопросы — обращайтесь без стеснения.

И Гюйс вернулся к давно остывшему шницелю.

Регина сидела на задней парте и дулась. Даже то, что сидит она в самом настоящем классе, как самая настоящая школьница, ее не радовало. Гримасы взрослой жизни оказались скучнее гримас клоуна в цирке. Еще недавно ты спешила вырасти, чуть ли не за уши себя тянула, чтобы ходить в школу, а сегодня мечта сбылась — и что? Ничего особенного. Подумаешь, парты! Ничем не лучше «скучалок» в садике. Только спинки на три такта регулируются. И голосфера из хитрой штучки выскакивает. Сенсоры пупырышками… А это что? Ух ты! Можно менять цвет парты! И наклон…