– В смысле?

«Ненавижу этого противного колдуна!»

Я окинула ледяным взглядом веселящихся мужчин, не понимая, что такого веселого они здесь нашли.

– Здорово ты их послал, надеюсь, долго будут адрес искать! У меня аж чуть уши не обсыпались. Еще и дождичком намочил! – басовито заржал Лендин.

Маг, едва заметно смутившись, небрежно спросил.

– Вообще-то это был старый ильениррье, ты его разве понимаешь?

– Да. Я ему перевел, когда Тайна на грозу отвлеклась. Вот только в одном месте заминка вышла. Что-то я не разобрал, что там было после слов «если догоню»? – Барга заинтересованно ждал ответа, но Велия, не рискнув вдаваться в объяснения, только покосился на меня и махнул рукой.

Лендин, ухмыляясь, закончил вместо него.

– Наверное, там было все, как всегда, т. е. кто, кого и подробное объяснение, зачем это нужно. Уж я в ругательствах толк знаю! Ну не мог наш интеллигент меня в этом деле переплюнуть.

– Так это ты, что ли, был той страшной рожей в тучке?! – до меня, наконец, дошло.

– Почему это, сразу – страшной? Тебя послушать, так хуже меня в этом мире никого нет! – возмутился маг и едко добавил. – Кстати, ты так убедительно прикидываешься идиоткой, что просто диву даешься!

– Почему же прикидываюсь? С кем поведешься, тем и станешь! – парировала я.

– Так, хватит! – перебил нас, готовых вцепиться друг в друга, Барга. – Пора освобождать из клетки последнего Великого, пока вы не поубивали друг друга!

Лендин, подчиняясь приказу Барги, картинно поплевав на ладони, ухватил топор и принялся рубить крепкие прутья клетки. Степан сидел, тихонько постанывая, закрыв голову руками, вздрагивая при каждом ударе всем телом.

– Эй, Степа-ан! – позвала я.

Из клетки на меня уставились до боли знакомые, смешные очки. Они мне каждую ночь снились в разбитом виде и, разбитыми именно мной. Жаль, что меня кто-то опередил.

– Откуда вы знаете мое имя? – раздался дребезжащий голос, и тут я взорвалась.

– На всю жизнь оно мне запомнилось, перемещатель хренов. Фиг забудешь!!! Экспериментатор, мать твою!

Тут клетка разлетелась в щепочки, и Степан на подгибающихся ногах кинулся ко мне.

– Это вы! Ты! Мы…, Света? Нет, другая. Та… – он запнулся – Вы Таня, да?

– Угадал! – тоном голодного птеродактиля ласково пропела я. – И как только у тебя получилось нас сюда засунуть?

– Я не знаю! Волшебник! Да! Старик! Могила, сны! Я не верил, но хотел! А вдруг? Романтика! Жизнь! – залопотал он, понимая, что если не оправдается, то сегодня его все же сожгут не одни, так другие.

– Угу! И как? Нажрался романтики? Значит, старикан виноват? Как могилы грабить, добро народное воровать, так мы первые, а как виноватых искать, так нас нету! Пенсионеры его, видите ли, с пути истинного сбили! Ты хоть этого старикана в лицо помнишь? Узнать, в случае чего, сможешь? – сбавив тон, тряхнула я его за плечо.

– Век не забуду! – страстно вскинулся он. – Глаза, как у мартовского кота, желто-зеленым огнем горят, сам весь белый и борода. Во, вот досюда! – он чиркнул себя ребром ладони по впалой груди и нехотя добавил. – Все лицо закрывала, поэтому я его толком-то и не разглядел.

Я с усмешкой покосилась на Велию. Тот, прохаживаясь в сторонке, с интересом прислушивался к нашему разговору. Заметив мой взгляд, он подошел ближе и приветственно кивнул.

– А этот человек тебе никого не напоминает? – продолжила я допрос.

Степан внимательно посмотрел на Велию сквозь разбитые стекла очков, снял их, прищурился, затем вновь надел и неожиданно выдал.

– Нет! Впервые вижу! Там борода – во. Вот такая длинная была! Вот бороду я помню!

– Признавайся, – прошипела я ухмыляющемуся Велии на ухо, – зачем человека бородой запугал?

– Ага! – он не остался в долгу, ответив мне трагическим шепотом. – А ты подумай – столько лет не бриться! Я же все же не эльф, а гигиену в вашем мире магией наводить – себе дороже! Когда вернулся и увидел себя в магическом кристалле, сам чуть не испугался.

Я хихикнула, представляя нашего колдуна в роли деда мороза.

– Ладно! Это все конечно хорошо, – снова вмешался Барга, – но нам пора делать отсюда ноги, пока мстительные эльфы-селяне не решили все же сегодня кого-нибудь сжечь!

Услышав это, Степан намертво вцепился мне в руку.

– Только не бросайте меня здесь одного! Пожалуйста! Я домой хочу. У меня дома кошка голодная! Пожалуйста, помогите, не бросайте!

– Заткнись, немочь плешивая! А то щаз топориком тюкну, враз успокоишься! – выдержав, рявкнул Лендин. – Мало мне одного припадочного!

В ответ Степан икнул, посмотрел на гнома сверху вниз, перевел взгляд на его «топорик» и дрожащим голосом задал шикарный вопрос.

– Вы кто? Карлик?

Я только застонала.

«Это ж надо было такому в голову взбрести? Назвать карликом дядю, конечно, ниже среднего роста, но с огромными плечами и ручищами; обращающимся с огромным топором так же легко, как если бы это был перочинный нож»

– Да я тебя за карлика, урод, на мясо порублю, – возмутился Лендин, со свистом крутанув перед носом археолога топор.

– Да гном он, гном! – «успокоила» я Степана и тут же предупредила. – Но буйный! Так что ты иди себе, не ной, глядишь, все образуется. Никто тебя бросать не собирается! Не за тем спасали! Хотел по параллелям пошляться? Вот, кушайте – не подавитесь! А то, романтику ему подавай!

Степан побледнел и молча, засеменил со мной рядом, время от времени с опаской поглядывая на шагающего следом хмурого гнома.

Недружелюбное село вскоре осталось позади. Трава все больше попадалась жухлая, словно обожженная. А редкие деревья не давали прохлады. Казалось, что солнце с каждым шагом становилось все больше, все ярче, закрывая собой весь небосвод. Оно, опустошающим жаром, словно старалось напугать одиноких путников, заставив повернуть назад, не пропустив через невидимую границу своих владений.

Не выдержав водопада пота, стекающего по моему телу, я решила устроить небольшой стриптиз, наивно полагая, что редкие порывы горячего ветра принесут мне облегчение. Стащив ветровку, я повязала ее вокруг пояса, оставшись в одной майке, а джинсы, путем закатывания до колен, превратила в шорты.

– Ты знаешь, я бы на твоем месте не раздевался, – бросил Велия из-за плеча, – здесь солнце очень яркое, быстро обгоришь, возись потом с тобой.

– Ну, ты же не на моем месте. Кстати, вместо того, чтобы умничать, лучше бы тоже плащик снял. А то вдруг от жары мозги совсем слипнутся, кто мне тогда на нервы занудными нравоучениями действовать будет? – посоветовала я в ответ.

Колдун только хмыкнул и, не утруждая себя спором со мной, продолжил идти вперед. Через некоторое время я и вправду стала похожа на перезревший помидор. Пришлось признать правоту Велии. Под насмешливыми взглядами спутников я снова натянула ветровку, опустила штаны и уныло поплелась дальше. Вскоре захотелось пить, но я, не решаясь попросить воды, решила терпеть до ближайшего лагеря. Наивная!

Редкие, невысокие деревья закончились совсем.[13] Мы брели по колючей сухой траве, под безжалостно палящим солнцем казалось, уже вечность, а колдун все шел и шел.

– Все! Я больше так не могу! – первым сел на песок Степан. – Вы как хотите, а я больше и шагу не сделаю!

Велия с неохотой остановился и, оглядев наши измученные лица, подошел.