— Они нас выследили.

Было холодное безветренное утро; до ряби в глазах светилась низко зависшая перина облаков. На приличном расстоянии от иллюминатора, чуть повыше палубы, парил аэромобиль; броская раскраска сразу выдавала его принадлежность к окружной полиции. Экипаж машины не торопился: плавно, на минимальной скорости подлетев к носу корабля, аэромобиль стал огибать его по параболе.

Марк вздрогнул.

— Опять полиция? С каких вообще пор они содействуют Корпорации?

— Без понятия. Какая разница? Они нас нашли.

— А выглядит так, что пока нет, — юноша посмотрел вслед аэромобилю. — Только ищут.

— Знают, где искать. Значит, недолго осталось. Сейчас пойдёт на другой борт — если будет лететь вдоль, попробую кое-что сделать.

Не теряя времени, они перебежали в противоположный конец рубки. Рика выскочила в открытую дверь и спряталась за толстый фальшборт, что опоясывал палубу.

— Давай сюда, он ещё не появился! Быстрее!

Марк полуползком добрался до неё, и, прильнув спиной к фальшборту, сел на корточки.

И только теперь увидел в руках у Рики тот самый револьвер, ствол которого прошлым вечером вжимался в кожу на его собственном лбу.

— Какого чёрта ты задумала? — воскликнул юноша.

— Используем ту же схему: ты отвлекаешь, он остановится, и я прострелю ему башку.

От неожиданности Марк едва не соскользнул на палубу:

— Ч-что? Ты с ума сошла?

— Не волнуйся, — проговорила Рика, крутанув барабан револьвера, — осечки не допущу.

— Ты собираешься убить невинного человека! Полицейского вдобавок!

— Он будет виновен, скоро. В том, что выдал нас Корпорации. По-твоему, это недостаточно тяжкая вина, а? — прошипела девушка. — Опять ты за старое. Сам ещё не устал от своей поганой мягкотелости?

— Стой, он же нас не видел, машину тоже!

— Это пока… У него наверняка тепловизор.

— Да откуда у полиции тепловизор, Рика! — Марк перешёл на громкий шёпот. — И, по-твоему, они тут каждый корабль тепловизором сканировать будут? Ты не в себе, прошу, убери револьвер!

— Это ты не в себе! И ничего не понимаешь! Сам же вчера сказал: пока скрываемся, мы живые трупы. Так вот: живым трупом быть лучше, чем просто трупом!

Их прервало нарастающее урчание двигателей: полицейская машина, похоже, ускорилась. Летела, как и ожидалось, параллельно левому борту сухогруза.

— Не позволю! — стиснув зубы, Марк кинулся на Рику, столкнул и, навалившись сверху, прижал щекой к ледяной палубе; от неожиданности та выронила револьвер, но сразу подобрала.

— Что ты творишь! — прохрипела она злобно. — Пусти! Пусти, говорю!

Но Марк не отпускал. Вероятно, она легко могла бы сбросить его с себя, только вот машина уже успела приблизиться на такое расстояние, что шум возни непременно привлёк бы внимание экипажа.

Задрожали, запрыгали на палубе крохотные частички льда: аэромобиль летел в считанных метрах по другую сторону фальшборта.

Рика сделала ещё одну осторожную попытку высвободиться, но Марк держал так крепко, будто силы в нём утроились. И тут она бросила сопротивляться: вся обмякла, закрыла глаза и уткнулась носом в грязный металл, сотрясаемый гулом двигателей.

А затем всё начало стихать, удаляться; вскоре смолкло вовсе.

Они не заметили начавшегося снегопада. Но вот, казалось, стало даже слышно, как падают, смыкаются с пушистым ковром редкие хлопья.

Юноша сполз в сторону и прикоснулся к спине Рики; та по-прежнему лежала, не шевелясь.

— Ушёл, — заговорил он. — Улетел. Всё хорошо. Вставай, простудишься.

Её дыхание было ровным и глубоким, как у спящей. Марк осторожно приподнял Рику с палубы, обнял и положил её голову себе на плечо. Провёл ладонью по волосам, испачканным грязью и снегом.

— Прости, — шепнул Марк, — я не хотел бы. На самом деле не хотел.

Они просидели так в полном молчании, наверно, минут пять: он — коленями посреди грязной палубы, она — у него на плече. Снег укутывал их тонкой мантией и мог бы засыпать целиком, если бы у Марка не затекли ноги.

Доведя до машины, юноша опустил свою спутницу на водительское сиденье:

— Летим к Виктору, — сказал он, заняв соседнее место. — Пожалуйста. Ты знаешь, что так нужно.

Дом приютился на кромке большого замёрзшего озера. Весьма сдержанный в размерах, он хорошо был заметен издали за счёт кричаще-рыжего дерева стен и панорамного остекления, что занимало едва ли не половину всех вертикальных площадей. Крыша, один скат которой асимметрично вздымался над другим, формируя объём второго этажа, вызывала ассоциации со столкнувшимися льдинами. Открытый вьюгам, дом выглядел сиротливо средь пустующих окрестностей: вокруг, сколько хватало глаз — никаких признаков иного жилища. Слева, вдоль берега, раскинулось поле, по которому петляла лента дороги, правее неё колыхались на ветру макушки голубых сосен.

Через этот редкий лесок, по колено в сугробах, Рика и Марк подобрались к дому.

— Это в такой глухомани живут шишки Корпорации? — сказала Рика, когда они оба засели за стволом упавшей лиственницы, на почтительном расстоянии от дома.

— Могут себе позволить.

— Ты уверен, что это его дом?

— Вообще-то я бывал здесь. Виктор приглашал меня на день рождения в прошлом году.

— Вот как, — фыркнула Рика. — У них что, нормальная практика — водить дружбу с младшими сотрудниками?

Марк выглянул из-за укрытия; в доме было по-прежнему темно, ни малейшего движения.

— Перестань, — отмахнулся он. — Я же говорил, что дружбу он водил со мной, и только. Для кого угодно нормальная практика — водить дружбу с теми, с кем хочется.

— Ну убедил, убедил, — Рика потирала раскрасневшиеся ладони. — Тогда позволь поинтересоваться, юный стратег, что ты собираешься делать дальше. Виктор на работе, до вечера связи с ним нет. Мы даже не знаем, во сколько он сюда приедет и приедет ли вообще.

— Приедет.

— Чёрт, у меня все ноги в снегу! Так и отморозить недолго, — девушка встала на одну ногу, чтобы снять с другой ботинок, но чуть не потеряла равновесие и схватилась за ствол дерева.

— Аккуратней, — бросил Марк как бы куда-то в пространство и снова уставился на дом. — Давай так: обойдём вокруг, и если внутри никого нет, спрячем машину в саду. Там за забором есть укромное местечко. Будем ждать. Главное, чтобы он приехал один.

— А если нет?

— А если бы этот вопрос приходил тебе в голову почаще, мы бы сейчас были…

— Были что? — спросила Рика раздражённо, но вопрос остался без ответа.

Вскоре, до неё, по-видимому, дошло, что юноша, не отрываясь, следит за домом.

— Марк? — она тоже выглянула из-за бревна. — Что там?

— Мне показалось, — проговорил тот, — будто там мелькнуло что-то. В окне.

— Но он ведь не может быть дома, так?..

Обращённая к ним дверь распахнулась, и на крыльцо вышел человек: худенькая девушка на вид лет восемнадцати.

Марк тут же пригнул голову.

— Это ещё кто… — прошептала, ныряя вслед за ним, Рика.

Выдохнув, юноша привстал на колене — очень медленно. С такой осторожностью, как если бы лишнее движение могло обрушить бревно и выдать их.

— Она идёт сюда, — сообщил он ровным голосом.

— Как это, прямо к нам?

— Да. Прямо сюда.

Неспешно взрывая снег высокими сапогами, девушка преодолела уже большую часть пути.

— Бежим? — предложил Марк, но Рика схватила его за рукав.

— Побежим — без вариантов заметит. Сиди. Она не корпорантка.

— Сам вижу.

Марк испытал сильное чувство дежавю: не далее как этим утром, на палубе ржавого сухогруза, они точно так же от чего-то прятались. Но если тогда угроза представлялась очевидной, то в нынешней ситуации всё было иначе. Вертелись в голове, перекрываясь один другим, варианты действий.

Девушка так и обнаружила бы их сидящими спиной к поваленному дереву, если бы Марк не решил слегка разрядить момент и не встал ей навстречу.

Та и бровью не повела.