Марк набрал в лёгкие воздуха, но так и не ответил. Реакция Либрена была моментальной:

— Знаю, Марк, вы считаете, что уже совершили нечто подобное. Думаете, уже всё, что было в ваших силах, сделано. И теперь именно из-за этого вы в бегах, вынуждены скрываться. Можете не подтверждать — ваша позиция мне ясна. Только вот она одновременно и верна, и ошибочна: вы пошли на риск — это так — но, увы, ничего не добились…

— Много вы понимаете! — оскалилась Рика.

— Можно сделать больше. Гораздо больше, — продолжал министр, оставив её выпад без внимания. — Нельзя повалить дерево, сломав одну из веток — на её месте вырастет новая. Если хотите добиться цели, рубите под корень! Именно это я и предлагаю сделать. Виктор расскажет всё подробно, когда вы останетесь наедине.

— Значит, диверсия… — Марк нахмурился.

— В чём наш резон? Вы же не думаете, что мы будем вдохновляться вашими сказками про патриотизм! — прошипела Рика.

— Честно говоря, не ожидал от вас такого вопроса, госпожа Ланнт, — сказал министр. — Вас мне описывали как человека глубоко идейного.

— И не обманули! Только вот то мои собственные идеи, мне их никто не навязывал! Я отказываюсь дальше участвовать в этом балагане! — Рика рывком вскочила, и двое телохранителей тут же кинулись к ней. Но застыли в паре шагов, ведь больше девушка не шелохнулась — так и стояла, буравя Либрена глазами.

— Рика, Рика! Пожалуйста! — затараторил Марк. — Что ты такое говоришь? Это ведь твоя идея и есть! Покончить с Корпорацией — раз и навсегда!

В наступившем молчании телохранители Либрена вернулись на свои прежние места. Первым заговорил Виктор:

— Пришлось затратить немало усилий на то, чтобы в Корпорации не знали, где вас искать. Но ваш отказ сотрудничать не оставит нам выхода… — в его голосе дрожало сожаление. — Закон — это основа нашего общества. Скрываясь от преследования Корпорацией, вы не раз его нарушили: за одни только полёты над городом вне разрешённых коридоров вам обоим грозит реальное наказание. Что уж говорить об этом, — Виктор достал откуда-то револьвер и легонько перебросил Рике. Та поймала, и крутанув пустой барабан, сжала в пальцах. — Хранение оружия — три года в заграничной колонии. Минимум. Но важнее то, что уже никто не спрячет вас от сканеров. Сколько ни сидите за решёткой, на выходе вас будут ждать.

Марк поёжился — в очередной ему казалось, что судьба его вот-вот будет решена. В очередной раз всё зависело от Рики, но та пока не проронила ни слова.

— Погоди, Виктор, — министр сделал успокаивающий жест рукой. — Угрозы — не лучший путь. Госпоже Ланнт просто нужно дать ответ на её вопрос. Зря я с этим тянул, — он поднял глаза на Рику. — Согласившись выполнить нашу просьбу, вы получите то, в чём острее всего нуждаетесь — свободу. Полную свободу от Корпорации.

Намёк, заключённый в этих словах, дошёл до Марка с запозданием. Но двоякого толкования здесь быть не могло.

— И даже?.. — выговорил он.

— Да, — Виктор кивнул, — и это тоже.

Всё ещё стоя с револьвером на ладони, Рика кардинально изменилась в лице, перестала вдруг напоминать забитую пленницу.

— Вот как? Что ж, — пробормотала она, — это всё меняет.

Марк готов был поклясться чем угодно, что их с ней мысли сейчас совпадают один в один. Похоже, Виктору всё-таки удалось совершить невозможное: найти способ избавиться от Установок.

Страшная догадка пришла мгновенно, но он тотчас же отверг её — до несуразного бредовую нелепицу. Вернее, лишь попытался.

Давили, словно в подземелье, стены, и комнатка сестры казалась ещё меньше, чем в действительности.

— Мари, — тихо позвал Алекс, — ты здесь?

Он метнулся в ванную, потом снова к разгромленной постели. Наступил на угол подушки и, в смятении отшатнувшись, задел плечом шкаф.

— Мари! — крикнул он что есть мочи. — Мари!

На глаза попалась вешалка, где, как и обычно, висело единственное пальто сестры: светло-серое, с двумя рядами пуговиц. Нельзя было и представить, чтобы Мари могла отлучиться куда-то, не одевшись.

Алекс выскочил в полутёмный коридор. Одна из ряда одинаковых дверей — напротив его комнаты — приоткрылась.

— Ты что, дебил? Чего орёшь? — донёсся из щели скрипучий голос.

Алекс рванул туда так резко, что человек по другую сторону двери в испуге её захлопнул.

— Подождите! — Алекс дважды ударил кулаком возле таблички с номером комнаты. — С моей сестрой что-то случилось! Вы её не видели, мою сестру, Мари? Может, слышали что-нибудь ночью?

— Катись отсюда, пока цел! Я по ночам вообще-то сплю, дурья твоя башка, и сейчас тоже бы не отказался! — донеслось изнутри.

Вскоре, оставив хозяина комнаты изливать потоки ругани в пустоту, Алекс был уже на улице, на всех парах мчался между трёхэтажными домами. Дважды чуть не сбил кого-то с ног, несколько раз едва не упал сам, и вот бетонная громада заводского корпуса уже высилась прямо перед ним. Если хоть где-то теперь и брезжила надежда, то здесь.

Из ворот погрузочного цеха вырулил и проехал мимо, дребезжа пустым кузовом, грузовик. Алекс махнул часовому, проскочил меж смыкающихся створок. Там, где начиналась зона оружейной, горячо спорили несколько мужчин, крича и перебивая друг друга. Алекс направился к ним.

— Говорю вам, они хотели всё тут подорвать! — твердил один из мужчин.

— Отчего же тогда не подорвали? — возражал другой.

— Вот именно, — вторил ему третий, — неужели с парой дежурных бы не справились?

— Отчего да почему? Откуда мне знать? Сегодня пронесло, завтра они могут явиться снова.

Заметив Филиппа, Алекс буквально выдернул его из гущи собравшихся:

— Мне нужен Тим, он здесь?

— Алекс! Наконец-то! — взрывник тридцать восьмой бригады выглядел несколько ошарашенным. — Где ты пропадаешь?

— Где Тим, я спрашиваю? Кто-нибудь здесь встречал его сегодня?

— Только что был здесь, ушёл завтракать. Алекс, да что такое?

Но тот развернулся, и, не говоря ни слова, зашагал прочь.

— Подожди секунду, ты куда? — крикнул Филипп вдогонку. Искреннее, живое недоумение так и сквозило в его голосе. — Ты в курсе вообще, что тут было? На часовых напали! Ночью! Ополчение на ушах стоит, бегают, бегают… В общем, надо делать что-нибудь, срочно, распорядиться…

— Да? — Алекс обернулся, но не полностью, готовый в следующую же секунду зашагать дальше; через плечо глянул на столпотворение в оружейной. — И что, разобрались?

— Разобрались? Да о чём ты вообще? Мы понятия не имеем даже, зачем это им было нужно… Куда ты? Ты нам не поможешь?

Алекс слушал, но фразы сливались в бессвязный набор звуков. Ничто сейчас не было в состоянии ни подавить, ни приглушить слепую тревогу, овладевшую им. Даже подобные известия.

— Извини, я должен идти. Мне нужно, — только и вырвалось у него.

Ворота, предзаводская площадка, проходная, лестница… Не снимая шинели, Алекс влетел в шумный зал столовой и сразу увидел сидящего в полном одиночестве Тимура. Обеими ладонями инженер обхватил кружку, словно стараясь согреться её теплом; глаза безучастно скользили по узорам скатерти.

Алекса он заметил, лишь когда тот заговорил.

— Тим, послушай, я не уверен до конца, но похоже, Мари… её забрали!

— То есть как это забрали? — встрепенулся Тимур.

— Она исчезла, её нет нигде! И в комнате полный разгром…

Тимур резко вскочил со стула:

— Так, ни слова больше. Поговорим наедине, давай за мной.

Хотя его и переполняло нетерпение, возражать Алекс не стал. Вместе они прошли мимо кухонь, где шипел пар, грохотали кастрюли, клубился аромат только-только нарезанных овощей. Следом завернули налево, и, покинув общий зал, очутились в узком проходе для персонала. Естественное освещение здесь отсутствовало, а лампы почему-то не горели; продвигаться нужно было с осторожностью, чтобы не споткнуться о расставленные тут и там поддоны для продуктов, баки да картонные коробки. Повсюду — на стенах, на полу — голубела потёртая кафельная плитка.