Я пожал плечами. На себе я пока подобного не испытывал, но профессор, пожалуй, был прав.

— Олег Викторович, — спросил я, встревоженный нарисованной Радостиным перспективой, — а не упустим мы всплеска активности? Вдруг выглянет солнышко, да и попрёт аномалия, как на дрожжах.

— Об этом не беспокойся, — заверил Радостин, — контролем у нас Людмила Васильевна занимается, а она сотрудник исключительно аккуратный.

— Я ставлю вешки каждые два часа, — выпрямилась Людочка, — с интервалом в шесть метров.

— Отлично! — похвалил я. — И вот ещё что, Олег Викторович, с утра пошли кого-нибудь за сухим льдом. Не забудь.

Радостин кивнул.

Я взглянул на часы и присвистнул. Пора было возвращаться в посёлок, чтобы успеть хоть немного выспаться, прежде чем отправиться на «работу».

Я поблагодарил Людочку за кофе, попрощался с профессором и вышел из тёплого уютного трейлера в промозглую апрельскую ночь.

Ночной морозец успел прихватить раскисшую за день дорогу, и я довольно быстро долетел до посёлка. Проезжая по сонным улицам, я не встретил никого, если не считать бродячих собак, рыскающих по мусорным бакам да одинокого пьяного вдрызг аборигена, припавшего к уличному фонарю.

Местный «Хилтон» — приземистый обшарпанный барак для временно проживающих, где я квартировал уже третью неделю, располагался на окраине посёлка, в нескольких кварталах от школы. Я подкатил к нему с выключенными фарами, дабы не потревожить соседей, остановился напротив окна своей комнаты и вышел из машины.

Было тихо. От фонаря в конце улицы шёл мутный свет, откуда-то сверху падали редкие снежинки. «Хилтон» спал. Я нашарил в кармане пальто холодный ключ и вошёл в подъезд.

Вошёл и немедленно обо что-то споткнулся в темноте. По звуку — пустая бутылка, и не одна.

Я пошёл осторожнее. Дальше мне было направо, и здесь уже тускло мерцала лампочка, освещая драный линолеум, и хлам, затиснутый по углам, и двери, обитые дерматином, и сапожищи возле дверей. «Двадцать первый век, чёрт побери», — подумал я, поворачивая ключ в замке.

Внутри комнаты было тепло, и это являлось единственным ингредиентом уюта. Я включил свет, снял пальто и повесил его на торчащий из стены гвоздь. Вспомнил Маяковского: «Из всей мебели в комнате был только гвоздь…» Впрочем, в сравнении с Маяковским я обладал всё же кой какой меблировкой. Например, кушетка, могущая служить по мере необходимости либо стулом, либо кроватью. Или, например, стол. Проходя мимо него, я вспомнил, что не захватил ничего к завтраку. Посреди замызганной ещё предыдущими жильцами скатерти лежала лишь засохшая горбушка да выскобленная досуха банка из-под ореховой пасты. Я вздохнул — утром придётся довольствоваться пустым чаем.

* Шикатанский метеорит — железо-каменный метеорит, приводнившийся у побережья о. Шикатан 12.07.2014. Общий вес осколков 26,7 кг. В полости одного из фрагментов метеорита обнаружены споры архиобактерий.

Рухнув в кресло, я только теперь почувствовал, как устал. Посидев так минут десять с закрытыми глазами, стал придумывать шифровку в Москву. Комп я прихватил с собой из машины и теперь оставалось только набить текст на клавиатуре, и сбросить его в эфир. И я сбросил:

Скиф — Пилигриму

Ситуация в районе зоны 13–28 выходит из-под контроля. В ближайшее время возможен прорыв аномалии через контролируемый периметр. Имеющиеся в распоряжении группы средства

для ликвидации прорыва недостаточны. Считаю целесообразным объявление карантина по всему прилегающему району с возможной эвакуацией посёлка «Новый».

Я выключил комп и только успел сунуть его в тумбочку, как в дверь вкрадчиво постучали. Я глянул на часы — 1:15. Вынув из куртки «Стерх», я отщёлкнул предохранитель, сунул пистолет в карман

и шагнул к двери. Прежде чем повернуть ручку, я прислушался — было тихо. Я плавно отворил дверь.

В коридорчике, тая в потоке тусклого света, стояла передо мной фея в сказочном одеянии. В её руках, словно магический кристалл, вспыхивала алмазными искрами стеклянная плошка. Я расслабил мускулы и вздохнул. Фею я знал. Звали её неземным именем Селена, и обитала она в комнате напротив. И никто, в том числе и я, не мог понять, что привело это эфирное существо в посёлок Новый, в эту глухомань, где обитать могли только шахтёры и жёны шахтёров.

— Сергей Александрович, ничего, что так поздно? — вкрадчиво начала она.

— Что вы, что вы, — заверил я. — В самый раз. Прошу.

— Я смотрю, у вас свет горит, — задумчиво продолжала Селена, входя. — Дай, думаю, зайду, спрошу соли.

Я закрыл за ней дверь, пытаясь сообразить, как это она увидела у меня свет. Неужели на улицу выходила?

Селена прошла в комнату и эффектно встала посредине — вечернее платье с ослепительным разрезом на бедре, браслеты, серебряные блёстки в чёрных волосах. Внушительно для ночного рейда за солью.

Я присел возле тумбочки и углубился в пакеты и пластиковые стаканчики. Вечернее платье стального цвета немедленно оказалось рядом, я даже почувствовал тепло, идущее от него.

Наконец, я наткнулся на полупустую пачку и протянул её Селене.

— Что это? — отшатнулась она в ужасе.

— Как что? Соль! — я ещё раз посмотрел на этикетку. Всё было правильно: «Соль каменная. Поваренная». Я воззрился на гостью с недоумением.

— Она же не йодированная! — простонала Селена.

— И что же?

Селена посмотрела на меня уничтожающе:

— Йод — это важнейший элемент. — Она двинулась в мою сторону.

Я отступил к кушетке.

— Недостаток йода ведёт к дифициту тироксина и дисфункции щитовидной железы, — внушительно разъяснила гостья.

Я сделал ещё шаг назад. Дальше отступать было некуда, и я сел на кушетку. Селена сейчас же

оказалась рядом, и я почувствовал на своей шее её горячие пальцы.

— А щетовидочка то у вас, Сергей Александрович, увеличена, — пропела она бархатно. — Ай-яй-яй!

Я тяжело сглотнул, на миг зацепившись взглядом за содержимое декольте.

— И что же мне теперь делать? — спросил я. — Надежда ещё есть?

— Я спасу вас! — Селена вспорхнула с кушетки и, поставив солонку на край стола, метнулась к

двери. — Ждите меня здесь! — скомандовала она и исчезла в неизвестности.

Я достал из кармана неуместный для ситуации пистолет и убрал его в тумбочку.

Селена вернулась через минуту, торжественно неся перед собой поднос с грудой разноцветных баночек и коробочек.

— Вот, — возвестила она и поставила поднос со своим арсеналом мне на колени.

— Что это? — потрясённо спросил я.

Селена выбрала баночку с водорослями на этикетке и, погремев содержимым, вручила мне:

— Фукус везикулезус, — объявила она, — экстракт бурой водоросли. Богат йодом. Поможет вашей иммунной системе, восстановит физическую и духовную гармонию, поднимет тонус и вернёт радость жизни.

Я с сомнением посмотрел на снадобье, способное так запросто вернуть радость жизни.

— И что же мне делать с этим фикусом? — спросил я, открыв крышку и понюхав содержимое.

Пахло ментолом и кислой капустой одновременно.

— Фукус принимают три раза в день в течение месяца до восстановления полной гармонии, — без запинки объяснила Селена, беря в руки очередную баночку.

Через несколько минут выяснилось, что моему многострадальному организму не достаёт не только йода. Меня подробно ознакомили с каждым из принесённых чудодейственных препаратов и настоятельно порекомендовали их немедленно применять.

— И, наконец, — Селена взяла в руки последнюю коробочку, с которой смотрел на меня символ

сильного пола — золотой кружочек со стрелкой.

— А это ещё зачем? — насторожился я.

— Ну, как же!? — Селена загадочно улыбнулась, — вы ведь женитесь скоро. А здесь, — она постучала серебряным ноготком по крышке, — чудо-капсулы для мужчин. Эхинацея, ламинария, альгфилум. Супруга будет довольна. Кстати, есть кое-что и для неё.