Подобно звездопаду, стрелы падали на темноту Дагульской пустоши. Приземлялись на паутину и дерево. И загорались. Одна за другой.

Пока ночь не воспылала огнём, пока дым не взмыл в небеса, смешиваясь с нарастающими криками.

Ракины повернули на север, Несрин дрожала, цепляясь за когти, удерживающие её. Сартак встретил её взгляд, его волосы развивались на ветру.

Пламя внизу осветило раны на его лице, а руки… еще хуже. Его кожа была ужасно бледной, губы сухие, а в глазах — усталость и облегчение. И всё еще…

Сартак улыбнулся, едва пошевелив губами. Слова, которые сказал принц, висели в воздухе между ними.

Она не могла отвести от него глаз.

Поэтому Несрин улыбнулась в ответ.

И внизу, позади них, далеко в ночи, Дагульские пустоши пылали.

Шаол и Ирэн уехали обратно в Антику на рассвете.

Они оставили записку Хасар, говоря, что у Ирэн есть один тяжело больной пациент, которого нужно проверить, и помчались по дюнам под восходящим солнцем.

Ни один из них не спал достаточно долго, чтобы отдохнуть, но если то, что они узнали о целителях, было правдой, они не рискнули задерживаться.

Спина Шаола болела из-за вчерашнего путешествия сюда и прошлой ночи. К тому времени, когда появились белые стены Антики, он зашипел сквозь зубы.

Ирэн нахмурилась, глядя на него весь болезненный поход ко дворцу. Они не обсуждали то, что произошло в спальне, но ему было всё равно, нужно ли ему подниматься по лестнице Торре. Либо его кровать, либо её. Мысль оставить её, даже на мгновение, казалась невыносимой.

Шаол вздрогнул, когда спешился с Фараши, чёрная кобыла подозрительно хорошо себя вела. Он схватил трость и осторожно стоял.

Он сделал несколько шагов к Ирэн, позвоночник ныл от боли, но Ирэн протянула руку:

— Даже не думай о том, чтобы попытаться помочь мне спешится или сделать что-то, что сильно напряжёт твою спину

Он криво усмехнулся, но повиновался:

— Сделать что-то?

Её щеки покраснели, когда она спешилась, передавая поводья конюху. Человек с облегчением вздохнул, радуясь, что не придётся справляться с Фарашей, которая пыталась укусить бедняка, пытающегося потащить её к конюшне. Действительно, конь Эллады.

— Да, — сказала Ирэн, расправляя одежду. — Скорее всего, из-за этого «что-то» ты хромаешь хуже, чем раньше.

Шаол подошёл к ней, а потом поцеловал её, не заботясь о том, кто может это видеть. Кто может рассказать. Они все могут катиться в ад. Но если бы за ними наблюдали Шен и другие охранники, то ухмылялись бы от уха до уха.

Шаол подмигнул ей:

— Тогда тебе лучше исцелить меня, Ирэн Тауэрс, потому что я собираюсь сделать «что-то» сегодня вечером.

Она покраснела еще сильнее, но подняла подбородок вверх:

— Давай сначала сосредоточимся на свитках, маленький жулик.

Шаол усмехнулся, широко и безудержно, и почувствовал счастье в каждом дюйме его болящего тела, когда они шли во дворец.

Но радость не может длится вечность.

Шаол почувствовал что-то неладное, когда они вошли в их тихое крыло. Как только он увидел обеспокоенных охранников и испуганных слуг. Ирэн только посмотрела на него, прежде чем они поспешили так быстро, как могли. Боль огнём поглощала его спину и бёдра, но если что-то случилось…

Двери в его комнаты были приоткрыты, два охранника стояли снаружи, полные жалости и страха. Его желудок перевернулся.

Несрин. Если она вернулась, если тут что-то случилось…

Он ворвался в комнаты, заглушая боль тела. В его голове была ревущая тишина.

Дверь в комнаты Несрин была открыта.

Но тело не лежало на кровати. Не было крови на ковре или стенах.

И в его комнате тоже. Но обе спальни… разрушены.

Разрушены, словно какой-то сильный ветер разбил окна и превратил всё это в хаос.

В гостиной было хуже. Золотистый диван, картины, предметы исскуства перевёрнуты или разорваны.

Стол был разломан, ковры перевёрнуты…

Каджа стояла на коленях в углу, собирая кусочки разбитой вазы.

— Будь осторожной, — прошипела Ирэн, шагая к девушке, когда та собирала кусочки голыми руками. — Возьми метлу и совок, а то порежешься.

— Кто это сделал? — тихо спросил Шаол.

Когда она поднялась на ноги, в глазах Каджи вспыхнул страх:

— Всё было в таком состоянии, когда я пришла утром.

Ирэн потребовала ответа:

— Ты ничего не слышала?

Резкое сомнение в этих словах заставило его напрячься. Ирэн не доверяла служанке, но Каджа…

— Когда вы ушли, милорд, я… я взяла выходной, чтобы навестить родных.

Он старался не съёжится. Семья. У неё здесь была семья, и он никогда не удосуживался спросить.

— Могут ли твои родители поклясться в том, что ты была с ними?

Шаол обернулся к целительнице:

— Ирэн.

Ирэн не посмотрела на него, оценивающим взглядом смотря на Каджу. Служанка завяла под этим свирепым взглядом.

— Полагаю, ты оставила дверь открытой, потому что это было правильным решением.

Каджа сжалась, сгорбившись.

— Ирэн, это мог быть кто угодно. Что угодно.

— Да, кто угодно. Тот, кто искал что-то.

Шаол встретился взглядом со служанкой.

— Не убирай больше ничего. Всё здесь может быть доказательством того, кто это сделал. — он нахмурился. — Сколько тебе удалось убрать?

Судя по состоянию комнаты, не много.

— Я только начала. Я думала, вы не вернётесь до сегодняшнего вечера, так что не…

— Всё в порядке. — девушка вздрогнула, и он добавил:

— Иди к родителям. Возьми еще выходной, Каджа. Я рад, что тебя здесь не было, когда всё это произошло.

Ирэн нахмурилась, думая, что девушка вполне может быть причиной всего этого, но закрыла рот.

Через минуту Каджа ушла, закрыв дверь с тихим щелчком.

Ирэн провела руками по лицу.

— Они забрали всё. Всё.

— Всё?

Он похрамал к столу, открывая ящики, оперевшись на поверхность. Его спина болела…

Ирэн осмотрела золотой диван, поднимая разорванные подушки.

— Все эти книги, свитки…

— Всем было известно, что мы уходим.

Он прислонился к столу, почти вздохнув с облегчением, когда чуть ослабил напряжение в спине.

Ирэн прошла через комнату, осматривая все места, где она оставляла книги и свитки.

— Они всё забрали. Даже «Песнь начала».

— А что на счёт спальни?

Она мгновенно исчезла. Шаол тихо прошипел от боли в спине.

Затем услышал:

— Ха!

Она снова появилась, размахивая ботинком в руке.

— По крайней мере, этого они не нашли.

Это самый первый свиток.

Он улыбнулся:

— Действительно.

Ирэн прижала сапог к груди, словно младенца.

— Они отчаялись. Это делает людей опасными. Мы не должны здесь оставаться.

Он осмотрел ущерб комнаты:

— Ты права.

— Тогда мы пойдём прямо в Торре.

Он посмотрел на открытые в гостиную двери. На спальню Несрин.

Скоро она вернётся, и когда увидит, что он с Ирэн… Он позволил себе забыть то, что обещал, что он говорил в Рафтхоле. На корабле. И Несрин не могла удержать его в каких-то обещаниях, но он не сдержал слишком много из них.

— Что? — вопрос Ирэн был словно лёгкое дуновение ветра.

Шаол закрыл глаза. Он был ублюдком. Он притащил Несрин сюда, и как он с ней обращался.

Пока она охотилась за ответами, рискуя своей жизнью, в то время как она искала какую-то надежду на армию… Он немедленно отправил сообщение. «Возвращайся так быстро, как только можешь».

— Ничего, — наконец сказал Шаол. — Может, тебе стоит остановиться в Торре. Там много охранников, так что перед нападением кто-то подумает дважды.

Он добавил, когда в её глазах мелькнула боль:

— Я не могу идти. Особенно когда королевская семья начинает думать, что я могу быть чем-то полезным. Аэлина продолжает быть источником беспокойства и интриг… возможно, я должен использовать это в свою пользу. — он возился с тростью, перебрасывая её из одной руки в другую. — Но я должен остаться здесь. А тебе, Ирэн, придётся идти.