— Я начинаю думать, что твоя одержимость всем, что связано с Фэ, может быть нездоровой, — проворчал Сартак.

— Я взяла только кинжал или может два, — настаивала Борте.

— Из последней сторожевой башни ты унесла с собой столько, что бедная Аркас едва могла оторваться от земли.

— Это для моего торгового бизнеса, — вздохнула Борте. — Когда-нибудь наши люди достанут головы из своих задниц и вспомнят, что мы можем иметь прибыль.

— Неудивительно, что ты так много сделала для Фалкана, — сказала Несрин, заработав удар по ребрам от Борте. Несрин оттолкнула ее, посмеиваясь.

Борте положила руки на бедра.

— Я хочу, чтобы вы оба знали…

Слова были прерваны криком.

Не от Фалкана снизу.

А снаружи. От Кадары.

Несрина нацелила стрелу, прежде чем они выскочили на поляну.

Чтобы обнаружить, что она заполнена ракинами. И мрачными всадниками.

Сартак вздохнул, его плечи опустились. Но Борте пронеслась мимо них, грязно ругаюсь, в то время как она вытащила свой меч — действительно, Астерионское лезвие из арсенала в последней сторожевой башне.

Молодой человек возраста Несрин спешился со своего ракина, коричневой птицы, такой темной, что она была почти черной, и теперь он плелся к ним с ухмылкой на его красивом лице. Именно из-за него Борте свирепствовала, практически топая в высокой траве.

Отряд ракинов наблюдал, властный и холодный. Никто не поклонился Сартаку.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — положив руку на бедро, потребовала Борте, когда остановилась на значительном расстоянии от молодого человека.

Он носил такую же броню, как и её, но цвета повязки вокруг его руки… Берлад. Наименее дружелюбные из всех тех, которых они посещали, и один из самых мощных кланов. Его всадники были тщательно обучены, а пещеры безупречно чисты.

Молодой человек проигнорировал Борте и обратился к Сартаку:

— Мы заметили твоих ракинов, летящих над нами. Ты далек от своего гнезда, капитан.

Аккуратные вопросы.

Борте прошипела:

— Уходи, Йеран. Тебя никто не приглашал.

Йеран равнодушно поднял брови.

— Все еще тявкаешь, вижу.

Борте плюнула ему под ноги. Другие всадники напряглись, но она свирепо посмотрела на них.

Все они опустили глаза.

Позади них хрустнули камни, и глаза Йерана вспыхнули, его колени подогнулись, как если бы он метнулся к Борте, чтобы швырнуть ее перед собой, когда Фалкан появился из-за руин.

В форме волка.

Но Борте вышла из досягаемости Йерана и сладко сказала:

— Мой новый питомец.

Йеран метал взгляд между девушкой и волком, когда Фалкан сел рядом с Несрин. Она не могла удержаться от того, чтобы погладить его пушистые уши.

К его уважению, оборотень позволил ей, даже направив голову в сторону ладони.

— В странной компании вы находитесь в эти дни, капитан, — сказал Йеран Сартаку.

Борте щелкнул пальцами перед его лицом:

— Ты можешь не игнорировать меня?

Йеран одарил ее ленивой улыбкой.

— Ты наконец-то можешь сказать что-то стоящее?

Борте оскалилась. Но Сартак, слабо улыбаясь, подошел к своей названной сестре.

— У нас дела в этих местах и мы остановились, чтобы передохнуть. Что привело тебя так далеко на юг?

Йеран обернул руку вокруг рукоятки длинного ножа у него на боку.

— Три птенца пропали без вести. Мы хотели отследить их, но ничего не нашли.

Желудок Несрин сжался, когда она представила, как эти пауки пробираются сквозь гнезда, между ракинами, к пушистым цыплятам, столь яростно охраняемым. К человеческим семьям, спящим так близко.

— Когда их похитили? — лицо Сартака было твердым, как камень.

— Две ночи назад, — Йеран потер челюсть. — Мы подозревали браконьеров, но не было ни человеческого запаха, ни следов, ни лагеря.

Подними глаза. Кровавое предупреждение в Сторожевой Башне Эйдолона прозвучало у нее в голове.

И в голове Сартака тоже, если то, что он сжал челюсть было каким-то признаком.

— Вернитесь к своему гнезду, капитан, — сказал Сартак Йерану, указывая на стену гор за равниной, серая скала такая голая по сравнению с жизнью, поющей вокруг них. Всегда, Дагульская Пустошь, казалось, всегда наблюдала. Ожидала. — Не ищите дальше, чем здесь.

Понимание заполнило карие глаза Йерана, когда он бросил взгляд между Борте и Сартаком, затем на Несрин и Фалкана.

— Кхарнакуи.

Всадники зашевелились. Даже ракины зашумели крыльями, как будто они тоже поняли.

Но Борте заявила, громко, чтобы все услышали:

— Ты слышал моего брата. Возвращайся обратно к своему гнезду.

Йеран насмешливо поклонился ей.

— Вернись к своему, и я вернусь к моему, Борте.

Она обнажила зубы.

Но Йеран с легким, мощным изяществом поднял своего ракина, другие оторвались от земли с кивком его подбородка. Он подождал, пока все они не взлетят в небо, прежде чем сказать Сартаку:

— Если кхаранкуи начнут шевелиться, нам нужно собрать войско, чтобы оттеснить их обратно. Пока не стало слишком поздно.

Ветер пошевелил косу Сартака, дуя в направлении тех гор. Несрин хотелось увидеть его лицо, то что могло быть на нем при упоминании войска.

— Я рассмотрю это предложение, — сказал Сартак. — Будьте настороже. Держите детей и цыплят рядом.

Йеран тяжело кивнул, солдат получил приказ от командира — капитан получил приказ от своего принца. Затем он посмотрел на Борте.

Она показала ему пошлый жест.

Йеран только подмигнул ей, перед тем как свистнул своему ракину и взмыл в небо, оставив после себя сильный ветер, колеблющий косу Борте.

Борте смотрела на Йерана, пока он не слился с массой других, а затем плюнула на землю, где стоял его ракин.

— Ублюдок, — прошипела она и пронеслась, свирепствуя, мимо Несрин и Фалкана.

Оборотень изменился, покачиваясь, когда его человеческая форма вернулась.

— Внизу ничего, что стоит посмотреть, — объявил он, когда Сартак подошел туда, где они собрались.

Несрин нахмурилась, смотря на Пустошь.

— Я думаю, что пришло время разработать другую стратегию.

Сартак проследил за ее взглядом, подойдя достаточно близко для того, чтобы тепло от его тела просочилось в нее. Вместе они смотрели на эту стену гор. На то, что ждало по ту сторону.

— Этот молодой капитан, Йеран, — осторожно сказал Фалкан Борте, — ты, кажется, хорошо его знаешь.

Борт нахмурилась.

— Он мой суженый.

Хотя Кашин, возможно, не хотел оспаривать решение отца на публике или наедине, он, конечно, не был с пустыми руками. И когда Шаол подошёл к закрытым дверям торгового собрания кагана, он спрятал свою усмешку, заметив Хашима, Шена и двух других стражей, с которыми он тренировался. Шен подмигнул ему, его броня сверкнула в утренних солнечных лучах, освещая искусственную руку, прежде чем он открыл дверь.

Шаол не осмелился кивнуть им, когда направил инвалидное кресло в залитую солнцем комнату совета — и увидел кагана и трёх золотых визирей вокруг длинного стола из чёрного полированного дерева.

Все молча посмотрели на него. Но Шаол молча ехал к столу, высоко подняв голову. Лицо было спокойным, приятным.

— Надеюсь, я не перебиваю, но есть вопрос, который я хотел бы обсудить.

Губы кагана сжались. На нём была светло-зелёная туника и тёмные брюки. Одежда довольно обтягивающая, чтобы показать тело воина, всё еще скрывающееся под старым внешним видом.

— Я снова и снова говорил вам, лорд Вэстфол, что вы должны поговорить с моим главным визирем. — он кивнул человеку с кислым лицом напротив него. — Если хотите устроить встречу.

Шаол остановился перед столом, пытаясь пошевелить ногами. Он провёл столько упражнений с ногами, сколько мог сегодня утром после тренировки со стражами, и хотя он вернул чувствительность до колен, стоять…

Он отбросил мысль из своего разума. Стоять или сидеть — не имело никакого значения в этот момент.

Он всё еще мог говорить с достоинством, стоит он на ногах или лежит на спине.