— Ерунды не говори, это ведь Хайдар! Иначе и быть не могло, — упрекнул ее Анпил, и добавил, обращаясь к Даре: — А про вас все равно весь лагерь знал, не поторопись он — до твоего деда сегодня же слухи бы докатились. Он ведь о тебе заботится, глупая!

— Строго все у вас, — сказала Лиза, все еще обнимая подругу. Анпил посмотрел на нее с любопытством.

— А у вас не так?

Она подумала, что нравы, распространенные в ее родном обществе, гномам могут показаться настоящим развратом, и решила промолчать. Остальные тоже затихли. Возникла неловкость. Лиза понимала, что настало время уходить, но никому не хочется первым напоминать об этом. Она переглянулась с Анпилом, и он кивнул в ответ.

— Вот что, девчонки. Давайте-ка вы здесь попрощаетесь, а Лизу я провожу. Нехорошо оставлять Хайдара в такой момент.

Дара вздохнула и взглянула вопросительно — мол, не обидишься ли? Лиза в ответ обняла ее и поцеловала в румяную щеку.

— Он прав, тебе лучше остаться. А я теперь буду знать, что ты счастлива. Прощай, Дара, и спасибо за все. Я никогда тебя не забуду.

— Я рада, что тебя встретила, — ответила Дара, грустно глядя на нее серыми глазами. — И благодарна, не только за золото. Мы попросили фею кое-что сделать для тебя, еще тогда, до отъезда, но она могла забыть за столько времени, так что требуй, пока не отдаст.

— Не стоило, правда, — смутилась Лиза. Она прекрасно помнила, что местные феи за свои услуги три шкуры дерут. — Вы и так столько всего надарили, а мне даже ответить нечем…

— Глупости, это ведь подарки, а не торговля! К тому же этот — особенный. Если тебе однажды понадобится помощь, ты сможешь использовать его, и мы придем. Даже если не мы, то обязательно кто-то, кто поможет. С тобой, видишь, как хорошо сработало!

Лиза поблагодарила подругу, расчувствовавшись до слез. Вспомнила про золото и попыталась оставить хотя бы часть — куда ей столько, но Дара и слушать не пожелала. Проводила до самой окраины и долго смотрела вслед, пока Лиза не потеряла ее из вида.

Они шли не спеша, будто на прогулке, но все же добрались слишком быстро. Надо же, каким длинным казался этот путь в ее первый день в этом мире, и каким возмутительно коротким — сейчас…

Возле домика феи Анпил остановился и посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, словно старался запомнить.

“Если он начнет меня уговаривать сейчас, — подумала она, — я не смогу. Не выдержу. Сдамся”.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я никогда никого не любил так, как тебя. Хочу, чтобы ты об этом помнила.

— Я всегда буду помнить. Обещаю.

Удивительно, но в этот раз она сумела сдержать слезы. Даже когда Анпил обнял ее на прощание и не выпускал несколько долгих минут. И когда отвернулась, чтобы войти в дом. И услышав, как дверь коротко скрипнула и захлопнулась за спиной.

— Все-таки пришла? — раздался насмешливый голосок над головой. Похоже, феи, как котики, любили забраться повыше.

— Да. Верни меня домой. У меня есть чем заплатить за ритуал.

— За все заплачено, — прозвенела феечка, ловко спрыгивая на загроможденный стол.

— А еще для меня заказывали одну вещь…

— Я не страдаю провалами в памяти! Вот, держи. И дай-ка мне левую руку.

Она бросила Лизе какой-то блестящий предмет, и та поймала, едва не выронив — руки тряслись от волнения. Это был подвешенный на кожаном шнуре маленький прозрачный кристаллик. Гладкие, как стекло, грани отливали небесно-голубым.

— Просто разбей его, когда понадобится, и магия сработает. Не потеряй только.

С этими словами феечка выхватила из-за пояса миниатюрный узкий ножик, похожий на металлический зуб, и полоснула ладонь Лизы.

— Это еще зачем? — вскрикнула та, сжимая ранку, из которой заструилась кровь.

— Зачем надо, — фыркнула малявка. — Не трогай, пусть течет. Можешь идти.

— А куда?

— Бестолочь! За дверь, конечно!

Оглядевшись, Лиза не обнаружила дверей, кроме входной, и робко шагнула к ней. Фея не возражала. Промелькнула робкая надежда, что никакого ритуала не будет, жадная малявка их просто обманула. Придется остаться — ведь другого выхода нет. Она распахнула дверь, увидела за ней все ту же поляну и еловые лапы, бросилась вперед…

И очутилась в темноте, словно кто-то вырубил свет. Лишь на земле светился крохотный яркий фонарик. Она оглянулась, но вместо домика феи обнаружила еле различимую во мраке стену.

— Свет! Точно, пробки же вырубило, когда я ушла, — пробормотала она, не сразу вспомнив, где расположен щиток.

На полу валялся телефон со включенным фонариком. Лиза подобрала его, залезла в щиток и щелкнула выключателями. Бесполезно. Похоже, все-таки во всем доме отрубили. Она зашла в свою квартиру и едва не споткнулась о кота, норовившего выскочить в подъезд.

— Анчоус! Ты живой!

Она схватила его и зарылась носом в пушистую шерсть, но кот, которого сегодня вечером уже тискали, такого прилива нежности не понял и начал вырываться. Ведь для него с момента ее ухода прошло всего несколько минут. Лиза выпустила его, и кот важно прошествовал к своим мискам. Когда хозяйка приходила домой, у него всегда просыпался аппетит.

В этот момент зажегся свет. Невыносимо яркий, электрический, неживой. От которого она успела отвыкнуть. Погасив его, Лиза добралась до комнаты и включила настольную лампу. Так гораздо лучше.

Она присела на диван. Как тихо. Раньше она очень много времени проводила запертая в этой квартире, не тяготясь одиночеством, а сейчас стало тоскливо. Завтра она проснется в своей кровати, на самом удобном матраце, какой смогла разыскать, примет обжигающе горячий душ и уложит наконец волосы. Нанесет на лицо питательную маску, не спеша выпьет кофе, и для этого не нужно будет рубить дрова и ходить за водой с ведром. Но никто не пожелает ей доброго утра.

Вот теперь, когда незачем стало сдерживаться и некого стыдиться, Лиза заплакала. Чтобы успокоиться, она пыталась вспомнить, что запланировала на завтрашний день, ведь были же у нее какие-то планы, но не получалось, и от этого становилось еще горше.

“Отпуск. Я собиралась в отпуск. Но не уверена, что с завтрашнего дня… Еще статья эта…”

Ну конечно, статья! Та самая, из-за которой все случилось. Лиза решила, что добьется, чтобы она была опубликована. Почему бы и нет? Надо же с чего-то начинать.

Три года спустя

— Елизавета Петровна, расскажите, кто может обратиться за помощью в ваш центр?

— Мы работаем с женщинами, оказавшимися в трудной жизненной ситуации, в том числе пострадавшими от насилия в семье или оставшимися без средств к существованию. В центре можно бесплатно получить помощь психолога, юриста, также у нас созданы условия для временного проживания женщин с детьми. В настоящий момент центр может одновременно разместить до двадцати человек. Кроме того, мы сотрудничаем с учебными заведениями и оказываем помощь в трудоустройстве.

— Как долго они могут здесь находиться? Ведь не всегда проблемы, с которыми к вам обращаются, возможно решить в кратчайшие сроки.

— У нас установлен трехмесячный срок проживания. Разумеется, в отдельных случаях могут быть исключения. Но важно понимать, у нас не просто социальный приют. Главная цель — адаптация женщин, чтобы они покидали центр уверенными в завтрашнем дне. Иногда достаточно нескольких консультаций специалистов, чтобы безнадежная на первый взгляд проблема превратилась в решаемую. Мы считаем, что каждый человек, в какой бы ситуации не оказался, способен изменить свою жизнь к лучшему, открыть в себе новые ресурсы. Просто иногда нужен кто-то, кто поддержит его в начале пути.

— Спасибо, снято! — улыбнулась репортер, симпатичная брюнетка со стильной стрижкой. — С вами приятно работать, Лиза, прекрасно держитесь перед камерой.

— Спасибо. Коллеги, у кого-нибудь есть еще ко мне вопросы, или перейдем к небольшой экскурсии?

Телевизионщики отошли в сторонку, чтобы не мешать — кабинет был не очень-то просторным. Репортер и другие журналисты наперебой ответили, что интервью вышло достаточно информативным, а вопросы можно задать и во время осмотра. Алька, неугомонная подружка, сменившая после ухода Лизы из журнала два места работы, выскочила вперед.