В какой-то момент путешествия, Микель не знал, когда именно, он вдруг обнаружил, что утратил чувство времени. У него не было ясного представления, сколько дней назад его взяли в плен.

– Хорошо, если это единственное нарушение в моем мозге от всего пережитого, – подумал мальчик.

Женщина по имени Элли, с которой Микель часто разговаривал, сказала, что она, видимо, была его биоматерью. Но они как-то об этом много не разговаривали, а может, и обо всем остальном тоже.

Кроме встреч с нею, контакт Микеля с человеческими существами был минимальным. Его постоянно сопровождал один или даже два робота. Почти все свободное время он проводил один в маленькой каюте, которая была предназначена для него.

В определенное время ему разрешалось упражняться в небольшом гимнастическом зале корабля, где он работал с гирями и эспандерами, с мечами и колесами, занимался на тренажерах.

После этого его забирали в комнату контроля для долгих расспросов Координатора. Элли иногда бывала с ним в гимнастическом зале, но никогда – в комнате контроля.

Во время расспросов обычно присутствовали двое или трое “хороших организмов”. Они обычно стояли или сидели позади, иногда выглядели так, будто бы они с большим удовольствием находились бы где-нибудь в другом месте. Обычно они молчали во время беседы.

Чаще других присутствовал человек, похожий на кусок металла, по имени Стил, который сидел во время этих расспросов рядом с полной молодой женщиной, чье имя Микель ни разу не слышал.

Иногда в разговорах принимала участие женщина более тонкая, восточного вида. Один раз Микель слышал, как Стил назвал ее Ноши.

Были ли это редкие встречи? Сколько встреч, сколько бесед с Координатором? Сколько их было всего? – Микель не мог вспомнить. Время покинуло его.

Может быть, берсеркеры дают ему наркотики или гипнотизируют его? Скорее всего, нет. Наверняка, берсеркеры должны доставить его к начальству в нормальном состоянии.

Микель даже пришел к выводу, что бесконечные расспросы связаны с тем, чтобы поддержать его ментальный статус, а не с тем, чтобы пропагандировать роль “хорошего организма”.

– Расскажите мне о ваших людях-лучах, – сказал однажды Микель, когда остался один на один с роботом, сопровождающим его.

Тот, вроде как, заколебался, потом рассказал ужасную историю о том, как “хорошие организмы” помогают берсеркерам, готовы пройти пытки, предназначенные для “плохих организмов”, чтобы доказать свою преданность.

– Я не хочу больше слушать, – резко оборвал его Микель.

Робот прервал свой рассказ на полуслове. Когда и следующий раз Микеля позвали в комнату контроля, там уже находился Стил.

– Расскажи Микелю, – приказал Стилу Координатор, – о преимуществах жизни “хороших организмов”.

– Хорошо, – быстро сказал Стил. Потом была маленькая пауза, которая показалась Микелю продуманной. – Итак, жизнь во многих смыслах хороша, но служение смерти еще лучше. Смерть всегда предпочтительнее.

– Чем же? – спросил Микель. Стил изобразил изумление. Казалось, его поведение говорило: если ты не видишь этого сам, то что же я могу поделать?

– Если бы ты больше знал о жизни, то не задавал бы таких вопросов! – сказал Стил вслух.

– Вы часто видели смерть? – спросил Микель.

– Смерть – конечная цель для всех нас, дар мира. Она...

– Но вы живы. И две женщины тоже.

– Мы нужны, чтобы участвовать в великой миссии. Пока нам отказано в вечном покое.

– Координатор, – Микель повернулся к машине, – этот человек действительно хочет умереть?

Вместо ответа раздалась странная музыка, нарушившая установившуюся было напряженную паузу.

– Я нужен, – повторил Стил, – ты понимаешь? И ты тоже нужен. Долгая жизнь тоже может быть полезна, если она направлена на служение великой цели.

Микелю показалось, что Стил ему подмигнул.

– Координатор! – голос Микеля дрогнул. – Если Этот человек хочет умереть, то убей его немедленно. Я буду счастлив увидеть его смерть. Мой разум станет стабильнее.

Стил сделал шаг к Микелю, но остановился – так это сделал бы выведенный вдруг из строя робот. На его лице отразился страх, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить контроль над собой.

– Это невозможно, Микель, – сказал Координатор. – Ты пока не должен требовать уничтожения живых организмов. Я уверен, что это не принесет интеллектуальной стабильности. Твое предложение отклонено.

После этого интервью окончилось, и Микель увидел

Стила очень нескоро.

До этого разговора Микель редко видел Элли с “хорошими организмами” в одной комнате. По какой-то причине берсеркеры не стремились предоставить им возможность общаться.

Элли могла передвигаться по кораблю в строго определенных пределах, как и Микель, и ее всегда тоже сопровождал хотя бы один робот. Поэтому любая попытка захватить спасательную капсулу, или испортить оборудование комнаты контроля не сулило бы успеха.

Микель и Элли были уверены, что тем или иным образом их беседы прослушиваются. Если не считать сам факт, что они были пленниками, то ничего ужасного пока не происходило.

Правда, Элли плохо выглядела. Она начала терять вес, серая одежда из Храма Последнего Спасителя становилась ей велика.

– Как ты переносишь это?

Элли подняла подбородок Микеля нежной рукой. При этом жесте робот и сопровождающие подались ближе, готовые пресечь любую попытку нанести мальчику вред.

– Нормально, – отозвался Микель. Он говорил правду. – Ты знаешь, я росту. Мой костюм становится мне мал.

Оранжевый спортивный костюм, который время от времени попадал в чистку, оставался пока его временной одеждой.

– Конечно, так должно быть, – голос Элли прозвучал так, как будто она тоже потеряла чувство времени. – Но твои волосы стали короче.

– Берсеркеры подстригают их. Элли, если ты действительно моя мать...

– Да...

– То кто же мой отец? – Микель решил, что берсеркеры уже задавали ей этот вопрос и выяснили правду. Так что если они и услышат об этом вновь, то никаких тайн выдано не будет.

Но раздался голос Координатора, донесшийся через репродуктор робота-охранника:

– Отвечать нельзя.

Элли, устало отвернувшись, промолчала. Микель посмотрел на нее. Подумав, он поинтересовался:

– Почему мне нельзя это знать?

– Будущее изменчиво, но прошлое изменить невозможно, – вот то, что он услышал в ответ.

Через несколько часов (а может быть, дней?) Микель был один в своей каюте, когда робот принес ему новую одежду, явно изготовленную здесь, на корабле. Одежда повторяла костюм Стила, только была меньшего размера. Вплоть до ботинок, кажущихся металлическими.

Вначале Микель хотел отказаться от новой одежды, но передумал и переоделся в свободную рубашку и короткие брюки светло-серого цвета. Затем с оранжевым костюмом в одной руке и металлическими ботинками, которые он все-таки не надел, Микель вышел из комнаты.

– Вот, – сказал он, войдя в контрольную комнату, – они мне совершенно не нужны.

С силой он швырнул ботинки к ногам, точнее, основанию Координатора, а оранжевый костюм – на кресло капитана. На этом стуле до сих пор лежал “Ланселот”, такой же, как раньше, чуть поблескивающий от полей, которые казались прозрачной материей.

Ботинки звучно упали на пол, а костюм успел схватить на лету робот, который стоял за креслом, будто что-то охраняя.

Микель стал понимать, что единственный способ атаки Координатора – нефизический, но он может смешать, атаковать разум (мыслящее устройство) берсеркера.

“Мы – люди. Мы – лидеры, когда идет речь о сотрудничестве с машиной. Мы выиграем эту войну. Знай это, если кто-то будет тебя об этом спрашивать!” – вспомнились Микелю слова, сказанные как-то Фрэнком. Но для начала, Фрэнк, я должен многое осознать.

– Ты хочешь вновь надеть “Ланселот”? – неожиданно спросил Координатор.

– А вы дадите мне такую возможность?

– Пока нет. Это – не в моей компетенции. Возможно, Директор даст на это свое согласие. Что, скажи мне, ты чувствовал, когда впервые надел “Ланселот”?