– Ник, я тебе рассказала не обо всем, чего здесь не хватает. Не хватает очень много вещей из реальной жизни.

Конечно он удивился — как иногда он был глуп! — и огорчился. Встревожен, заинтригован, озадачен, все вместе.

– Что это за вещи? — требовательно спрашивал он.

– В том-то и дело! Я не знаю, просто чего-то не хватает. Если бы я знала,.. — Дженни жестикулировала, стискивала кулачки, и наконец затихала в изнеможении.

Наконец она нашла слова для выражения по крайней мере одного недостающего компонента реальной жизни.

– Здесь в нашем мире, как ты его называешь, или существовании, как ты говоришь, все кратковременно. То есть все изменчиво, мимолетно. Ты, я, дождь, камни, небо — все одинаково.

– Мне кажется, прервал ее Ник,— что именно там, в том реальном мире, как ты говоришь, все непостоянно. Даже наши тела, если они у нас будут, износятся и придут в упадок со временем.

– Но это надолго, Ник. И пока у нас будут тела, мы будем жить.

В это время она мысленно задержалась на воображаемых камнях, хотя предлагаемая непродолжительность, балансирование между постоянством и переменами — эта концепция показалась ей удобной.

Дженни спросила своего спутника, знает ли он еще электронных людей.

– Нет. Если не считать пару опытных систем, наподобие Фреи, или нового телохранителя босса – Локи — но это фактически разные вещи.

– Какой Локи?

– Откуда мне знать? В сущности похож на меня — но очень похож на параноика. Быстрый, сильный — оптико-электронный человек может быть сильным.

– Вы с ним ладите?

– Не очень. Думаю, никто не смог бы. Локи сделан не для того, чтобы ладить с людьми.

Однажды Ник в качестве сюрприза, ради удовольствия неожиданно наполнил Аббатство реалистичными звуками бегущей воды, журчащего потока, шум которого становился громче по мере приближения Дженни к западному выходу, там где главные ворота никогда не открывались. Он распахнул их перед ней, и Лондон исчез; перед ней бежал небольшой поток, через который был перекинут пешеходный мостик, а за ним дальше бежала тропинка петляя в чаще.

– Нет, Ник. Нет. Закрой дверь. Я не хочу развлечений. Все, что я хочу...

– Да, знаю, любимая. Я знаю, что ты хочешь. И я делаю все возможное для этого.

В следующий раз, находясь наверху северной башни, он указал, что, если знать направление, можно увидеть молчаливый прилив Темзы. И наверняка, посмотрев в сторону здания Парламента, как его называл Ник, которое находилось на ближнем берегу, она могла увидеть широкий поворот описываемой им реки. Высокие башни Лондона, гораздо современнее, серые и уродливые, наполовину просматривались виртуальным зрением за пеленой виртуального дождя, нависая на виртуальном расстоянии.

Но все это фактически не помогало. Существование Дженевьев казалось мимолетным хотя бы только потому, что она при некотором усилии могла погрузиться в сон в любой момент, просто поменять обстановку. Она пользовалась этим часто, чтобы вновь проснуться и немного почувствовать себя отдохнувшей и как бы ощутить, что время не стоит на месте. В надежде достичь ощущения отдыха, чтобы продлить процесс засыпания, она просто входила в свою спальню, и это действие вызывало медленно нарастающую дремоту.

Хоксмур, наедине со своими мыслями в то время, как Дженни наслаждалась состоянием сна — во всяком случае, Николас надеялся, что оно приносило наслаждение — вызвал усилием воли свое собственное обнаженное изображение и стоял, глядя на себя в виртуальное, многомерное электронное зеркало, изобретенное им самим. Такое зеркало не могло существовать ни в одном обычном пространстве и показывало одновременно и перед, и бока, и верх, и заднюю часть, и низ, все сразу.

Познания Ника в анатомии человека, его форм и размеров, организации и строения тканей тела, обычно отвечающих нормам, черпались не только из данных банка, но и из непосредственного изучения человеческого поведения во время этого путешествия и других полетов — включая поведение многих, которые были уверены, что за ними никто не наблюдает.

Бывало, до того, как был привлечен в дело чертов Локи, тайные наблюдения Ника распространялись даже на самого премьера, особенно в тех случаях, когда Варвара Энгадин делила с ним комнату и постель.

Локи являлся удобным средством, с помощью которого Дирак держал Ника на расстоянии, когда это было необходимо, и вызывал, когда хотел.

Ник говорил себе, почти убеждал, что его знание человеческой любви определенно было больше, чем просто теория. Со времени его создания — впервые он помнил себя на борту яхты, управлявшего кончиками своих электронных пальцев большей частью схем корабля, испытывая от этого удовольствие — он мог наблюдать наиболее интимную биологическую деятельность живых членов экипажа, включая знакомых и незнакомых людей. Очевидно, что программы, копирующие физическое сексуальное возбуждение, любовь и удовольствие, должны быть очень сложны — и Хоксмур гордился собой, что программирование приемлемых вариантов таких вещей было ему под силу.

Но в то же время Ник чувствовал,— он считал, пожалуй, что для описания его чувств больше всего подойдет слово “инстинктивно” — что сильное желание Дженни получить тело было в основном верным. Чего-то, возможно многого, постоянно не хватало в его мире, в мире опыта, которым он был наделен, существуя в настоящей форме. События, называемые радостью, любовью и удовлетворением, должны быть сильнее тех, которые он или любой другой мог запрограммировать в нем. Для того, чтобы познать подобные вещи в полном их значении, необходимо было получить их извне. Дженни представляла это — но что могла Дженни в таком состоянии дать ему сейчас?

“Пока у нас нет физических тел, мы обречены оставаться не более, чем призраками”,— когда-то она сказала ему эти слова. И в мире, в котором они вместе жили, то, что однажды было сказано, никогда не забывалось.

Прошел год с тех пор, как произошла смелая высадка Дирака на борт станции, и среди других в жестоком сражении был потерян Фрэнк Маркус.

Нику до сих пор не удалось удовлетворить Дженни ни одним образцом зиготы, которые он представлял ей на утверждение. Проект создания тел для Дженни и его самого задерживался на месяцы.

13

Локи, оптико-электронный телохранитель премьера, обычно был раздражителен. Он часто напоминал тому, будь то человек или нет, кто обращался к нему, как к человеку, что он совершенно не относился к живым людям, и скорее принадлежал к категории результатов или объектов персональных систем.

Но Нику казалось, что Локи часто себя вел, как человек.

Локи никогда не выражал своего мнения, по поводу наличия или отсутствия человеческих качеств у Хоксмура или других существ, кроме себя самого, потому что от него этого не требовалось.

Телохранитель – персональная обслуживающая — система по имени Локи — служил премьеру верным средством вызова или освобождения от своего пилота, архитектора и иногда телохранителя по имени Хоксмур.

Обладающий самосознанием или нет, Локи являлся эффективным, специализированным созданием с искусственным интеллектом, способным по необходимости приказывать Хоксмуру.

Когда Ник задумывался о своем положении, он полагал, что должен был понять с самого первого часа своего существования, что Дирак предусмотрительно принял меры, чтобы таким образом удерживать власть над ним. Фактически существование и природа Локи явилось недавним тревожным открытием.

К счастью для Ника, его независимости, тайных проектов Локи редко использовался на всю мощность, и когда его привлекали, обращал относительно мало внимания на Ника. Но в конце концов, Хоксмур пожаловался боссу. Ник протестовал, что Локи надоедает ему. Если Дирак хочет, чтобы Ник как можно лучше выполнял свою работу по решению многочисленных возложенных на него задач, ему необходимо изменить систему.