Насколько он знал, у нее не было постоянного мужчины, по крайней мере, она никогда об этом не говорила. Она любила Доминго, он знал об этом.

Иногда его беспокоило то, что он пользовался ее чувствами, привязанностью. Он чувствовал себя виноватым в том, что она вкладывает свою любовь в никуда и не получает ничего в ответ. Но это чувство вины возникало лишь время от времени. У него не было моральных сил беспокоиться об этом. Потому что было что-то более важное, занимающее все его чувства и мысли.

И тем не менее... Полли и ее дети являлись для него отдушиной, гаванью, где он мог отдохнуть от жизненных штормов. Они создавали иллюзию семьи, словно ничего не случилось. Но эта маленькая девочка – дочь Полли особенно болезненно напоминала ему о потерянной семье.

Что касается Полли.... Доминго давно уже не думал о женщине. Задолго до ранения от берсеркера, задолго до уничтожения Шубры.

Его тело выздоравливало, набирая силу, но у него по-прежнему не было побуждения думать о Полли или о ком-нибудь другом... в этом плане.

Доминго продолжал смотреть в зеркало и видел позади физкультурного робот-машину, ожидавшего его. Ему еще долго и упорно предстояло на нем работать. Надо было потренировать мышцы и прийти в форму, прежде чем вновь суметь летать на своем корабле.

Постепенно, когда погода была хорошей, понемногу капитан стал выходить из дома. Однажды все четверо – он и Полли с детьми – устроили пикник. Они отправились на озеро, где целый день катались на катере. Доминго, на всякий случай, одел спасательный круг на свое кресло.

Сидя на катере и любуясь природой, Доминго и Полли размышляли о жизни. Хотя в основном говорила Ашлли, стараясь растормошить его и втянуть в беседу.

В озере обитало множество рыб, также созданных с помощью генной инженерии. Это были странные, серебристые и безопасные монстры, длиной в человеческую руку, медленно скользящие в холодных глубинах водоема, если два-три метра можно было назвать глубиной.

Дети развлекались играми. Они сочиняли легенду о жизни на дне озера и, развивая тему, каждый из них по очереди добавлял какой-нибудь штрих или факт к уже сказанному. Например:

– Там внизу в мрачной пещере в скале жила-была рыба. Это была огромная и страшная рыба. И....

– И... ты знаешь, как ее звали, дядя Найлс? – расширенные, взволнованные детские глаза смотрели на него с любопытством.

– Знаю... знаю...– Но ответ остался незаконченным. Капитан снова ушел в свой мир, где решал одному ему известные проблемы.

Позже, чувствуя неловкость за свою немногословность и желая как-то исправить положение, он сказал:

– Как здесь хорошо, Полли! Как чудесен этот мирок. Еще не отдавая себе отчета, Полли импульсивно воскликнула:

– Тогда оставайся здесь, Найлс! Оставайся с нами.– И тут же спохватилась. Она боялась отпугнуть его своими словами.

Он ответил что-то невразумительное, уже жалел о только что проявленной слабости.

Возвращаясь час спустя, они увидели перед ломом неизвестно кому принадлежащий наземный транспорт. Как только они подъехали, из машины к ним навстречу вышел человек и они узнали Гьюджара Сидорука, тот приехал из Щубры и уже несколько часов поджидал их.

Поначалу Гьюджар показался Доминго прежним.

– Ты хорошо выглядишь, Найлс. Действительно хорошо.

– Я рад твоим словам.

– Нет, это действительно так.

Позже мужчины сидели дома и разговаривали, а Полли занималась детьми.

Гьюджар рассказывал капитану о своем состоянии духа. Он по-прежнему тосковал по Меймио и жалел всех погибших в тот страшный день. До сих пор он не мог спокойно думать об этом дне, его начинало трясти, а оставаясь один, он даже плакал. До недавнего времени он даже слышать не хотел о том, чтобы вернуться к обычной жизни.

– Я думаю о Меймио постоянно.– Молодой человек был подавлен.

– Я тоже,– тихо ответил Доминго и уже более твердым голосом спросил: Ты приехал сюда зачем?

– Вначале я не хотел возвращаться на Шубру. Слишком много пережито там. Но теперь... я считаю, что должен сделать это. Я уже был там и.... Думаю, что Меймио одобрила бы меня. Я знаю, ты хочешь продолжать охоту, но... я хочу сказать, что больше не могу. Я буду с тобой.

– А я и рассчитывал на тебя, Гьюджар. Та штука, которая убила ее, все еще действует.... и убивает остальных.

Гьюджар поднялся и сделал несколько кругов по комнате. Он казался смущенным.

– Космические силы справятся с охотой лучше меня. Я не хочу потратить свою жизнь на....

К тому времени Полли успокоила детей, вернулась в комнату и сочувственно прислушивалась к их разговору. Но она молчала. Она никогда не пыталась отговорить Доминго от своих намерений или настаивать на продолжении дискуссии, за что он ей был благодарен.

– Разработан план восстановления Шубры, Найлс,– продолжал Гьюджар.

– Не сомневаюсь,– голос Доминго звучал грубо и жестко, как в те дни после катастрофы, когда он был в полной прострации. Полли, вдруг, впервые пронзила мысль, что Доминго иногда сам напоминает берсеркера.

– Здесь мощная и надежная защитная система,– поменял тему Гьюджар. Он, казалось, преодолел свою скорбь и постепенно воодушевлялся.– Это ясно без слов и, пока я здесь, хочу посмотреть на некоторые новые установки.

Доминго молчал. Он сидел в своем роботизированном кресле и недовольно думал о наземной защите и о людях, заботящихся о таких пустяках.

Посетитель, казалось, не замечал настроения капитана и бодро продолжал.

– Желающих хоть отбавляй. Я имею в виду, что много новых людей уже готовы приехать и обосноваться там.

– Я знаю. Однажды их видел там, на базе.

– И...?

– И поговорил с ними немного.

Гьюджар ничего не понимал. Он никогда не смог бы быть хорошим заместителем капитана.

– Сектор заявляет, что у них много претендентов вкладывать инвестиции в колонии, здесь в Милкпейле.

Доминго не сомневался в этом. Но все дело в том, что он ничего не мог с собой поделать. Он воспринимал стоящего перед ним человека, не иначе, как отступника, желание Гьюджера вернуться к обычной жизни для него было равносильно предательству.

Его дочь мертва и ее убийца все еще спокойно курсирует по Туманности, будто убийство Меймио – это всего лишь уничтожение какой-нибудь колонии.

Гьюджар постоял еще немного, затем попрощался и сказал, что отправляется на Шубру.

Вечером зашла Полли. Она была резка:

– Тебе нянька больше не нужна? – спросила она.

– Нет – равнодушно ответил он.

“И все дело в том, что остальные мне тоже не нужны”,– подумал он. Но пока он не собирался об этом говорить.

Капитан “Сириан Пэрла” вернулся в госпиталь базы для очередного медицинского осмотра. На этот раз врачи решили, что пора приступить к протезированию. Они тоже подготовились и, для успешного проведения операции, тщательно подготовили промежуточный материал для обеспечения совместимости человеческой ткани и металла берсеркера.

По дороге на базу Полли обдумывала предстоящую беседу с докторами относительно психологического здоровья Доминго. Она не знала, чем мотивировать свои страхи так, как за время пребывания в Ийркале не произошло ничего примечательного: поведение и речь Доминго вроде бы не давали повода для тревог. Однако, не произошло и ничего такого, чтобы рассеять ее смутные сомнения и где-то в глубине души назревало предчувствие грядущей катастрофы.

Операция длилась два часа и завершилась успешно, к удовольствию капитана. Но Полли это беспокоило и, перед отправкой на Шубру, она решила снова проконсультироваться с психиатрами.

Они осмотрели его и остались довольны состоянием его здоровья, как физическим, так и моральным.

– Он выздоравливает, миссис Суслова. Он возвращается к жизни и интересуется гражданскими делами на Шубре.

– Правда? Он ничего не говорил мне об этом,– единственное, что смогла она ответить.

Но в душе она ясно осознавала, что Доминго дурачит всех. Но врачам в данном случае легче – они меньше тревожатся о нем. А вот ее душа разрывалась от горя....