Биоинженеры пытались выспросить, как происходил захват их корабля. Ни Кэрол, ни Скурлок не могли сказать, сколько времени в плену.

Не знали они и то, почему их высадили на лабораторию.

Задор внезапно спросила:

– На борту у берсеркеров есть еще люди? Она пыталась еще что-нибудь узнать. Может, кто-либо из “полезных”?

– Мы “полезные”,— четко произнесла Кэрол, со страхом оглянувшись на стоявшую поблизости и слушающую машину. Но отшатнулись только Задор и Ховелер: настойчивость оборванной грязной женщины казалась поистине безумной.

Но и ее спутник согласно закивал головой. Закивал медленно и задумчиво.

– Да, да... А вы?

Помолчав, Анюта произнесла тихо, но твердо:

– Мы не “полезные”. Нет,

Машина, стоящая рядом, казалось, ничего не заметила.

Постепенно Скурлок стал приглядываться к новому окружению, в которое поместил его металлический хозяин.

Спросил:

– Что это за место?

Ховелер стал объяснять.

Грязный нечесаный мужчина оборвал Даниэла:

– Интересно, что собирается делать наша машина?

– Ваша машина? Берсеркер?

– Называй их, как хочешь. Нам задали ужасно много вопросов об этом... месте... перед тем, как попасть сюда.

Задор и Ховелер ощутили прилив нового страха.

Кэрол добавила к словам Скурлока:

– Не знаю, какую пользу представляют из себя человеческие зиготы. Тьфу!.. Но нашей машине лучше знать.

– Ваша машина, как вы ее называете, воспользуется вашей же помощью?

Кэрол поспешно согласилась:

– Разумеется, я помогу!

Речь ее становилась ясной и понятной:

– Мы поможем. Пока не знаем, как. Но наступит время, и машина подскажет. Мы же готовы ко всему. Ее страстно поддержал Скурлок:

– Мы готовы!

Он вдруг запнулся, увидев, с каким отвращением и презрением глядят на него Ховелер и Задор. И уже другим тоном добавил:

– “Вредные”!

Прошептал, давая чувству обильное презрение.

– Мы “полезные”,— снова повторила Кэрол с видом школьной учительницы, но явно находясь в состоянии душевной неуравновешенности. Задор резко оборвала ее:

– С вами никто не спорит! Хорошо, если вы так говорите. Вы — “полезные”... Думаю, достаточно умело подготовленные.

Ховелер не удержался и добавил несколько грязных эпитетов.

Кэрол дико закричала и вдруг набросилась на Анюту, с безумной силой наваливаясь на высокую женщину, царапая своими обломанными ногтями ее лицо.

Чтобы оградить Задор от телесных травм, Ховелер бросился к Кэрол и так резко ее оттолкнул, что маленькая женщина отшатнулась и упала на гладкую палубу.

– Оставь ее! — Скурлок в свою очередь толкнул Ховелера.

Тот зло ответил:

– Тогда прикажи ей оставить нас! Перебранка и оскорбления двух сторон постепенно стихли.

Спустя несколько часов наступило неловкое перемирие. У Ховелера и Задор, тихо и спокойно разговаривающих, появилось сильное подозрение, что Скурлок и Кэрол сами нашли в полетах берсеркера, чтобы добровольно наняться на службу,

Ховелер:

– Думаешь, и от нас ждут того же? Задор:

– Любопытно, подслушивают нас?

– Конечно, подслушивают. Ну и что? Мне наплевать. Может, слушают от нечего делать? Чуть помолчал.

– Меня больше волнует то... и пугает, что начинаю понимать, как люди становятся “полезными”. Ты когда-нибудь думала об этом?

– До сих пор нет.

Временами Скурлок, во всяком случае, так казалось, пытался найти соглашение с другой парой. Кэрол же была слишком не в себе, чтобы заботиться об этом.

Скурлок говорил:

– Послушайте, мы все пленники. Ховелер осторожно кивал головой:

– Машина говорила, что она собирается делать с нами?

Скурлок страшно улыбнулся:

– Нет! Но и я, и Кэрол будем участвовать в игре. Это единственный способ разобраться в ситуации, подобно этой.

После неожиданного захвата станции все базы, города и поселения на обитаемых планетах Иматранской системы находились в безумной активности. Но было уже бессмысленно и поздно спасать лабораторию.

Весть о ее захвате, об атаке берсеркера со скоростью света долетела до властей, управляющих планетами Солнечной системы.

Новость получили через несколько часов после случившегося.

В направлении разоренного планетоида была выслана посильная помощь.

Следуя военной доктрине, было образовано единое военное командование, под эгидой которого крупные планеты координировали свои усилия.

Внутри системы больше не наблюдалось столкновений — по одной причине: отсутствие в космическом пространстве Иматрана сил, способных противостоять победившему противнику. Захваченную станцию безжалостно и неумолимо, но осторожно и аккуратно уводили прочь.

После налета все, что осталось от вторжения — это умеренное число мертвых и раненых, следы повреждений, короткие и угасающие электромагнитные сигналы, включая световые волны...

Результатом короткого, неистового сражения стало небольшое количество обломков, мертво плывущих в космосе: останки кораблей и маленьких берсеркеров.

3

Во сне, который казался длинным и повторяющимся, перед глазами леди Дженевьев продолжал стоять образ ее спасителя. Фигура в костюме и с защитным космическим шлемом... Высокий, сильного телосложения человек протянул руки, предлагая спасение от гибели, избавление от...

Да, от всего. Кроме страшных снов.

Голос, доносящийся из динамика скафандра, вновь произнес ее имя, только что... как раз...

Леди Дженевьев, находясь на борту погибшего курьера, обрадовалась спасителю. С чувством всеохватной радости подняла руки, чтобы обнять ловкого, счастливого и великолепного Николаса Хоксмура.

Лишь на мгновение он показался нерешительным от удивления. И потом его руки в доспехах нежно обняли леди, осторожно отвечая на ее же объятия.

Потом Дженевьев, освободившись от признательных рук пилота, нетерпеливо спросила:

– Вы можете забрать меня отсюда? Видите, у меня нет костюма. Похоже, на борту нет скафандров.

Опять его голос... голос Ника, голос, который она запомнила еще с экрана... а теперь вот звучит в скафандровом, динамике.

– Все в порядке, леди. Конечно, я вас спасу. Потому что...

А потом...

Вспоминая последовательность событий — сколько бы времени ни прошло, находясь в безопасном месте, где бы оно ни было, Дженевьев казалось, что взорвался весь мир.

Но и сейчас у нее оставались сомнения, что взрыв, всплывший в памяти, произошел на самом деле. Однако, сцена представлялась реальной и убедительной. Как и впечатление, что после взрыва нечто произошло.

То, что воспоминание о крушениях и взрывах стало отдаленным, несколько успокаивало леди.

Но и возвращало обратно.

В объятиях пилота ее тело, покрытое лишь обрывками белого платья, прижалось к жесткому бесчувственному снаряжению. Оба стояли, окруженные дымом, заполнявшим корабль-курьер.

Затем этот взрыв.

Реальный и убедительный.

И за ним начались видения. Огромный мир необычных снов, переходящих в странную ясность ума, а иногда — в видение, несущее ужас.

И теперь леди переживала неясный, неотступный страх, беспомощное чувство перед надвигающейся смертью, неизбежностью уничтожения.

Слава Богу, проявления ясности и страха были коротки.

И вновь Дженевьев впала в бессознательное состояние. Погружение в темноту, похожую на сон, больше всего напоминало прекращение существования.

Когда она вырывалась из небытия, являлась мысль, что курьер, на борту которого она находилась, разрушен на самом деле. Хотя все казалось таким далеким.

Наконец, до нее стала доходить реальность. Ее теперешнее состояние, приятное окружение доказывали, что она спасена и находится в безопасном месте. Леди занимала кровать, или скорее, узкую койку, которая по некоторым признакам была на борту корабля. В нескольких сантиметрах над ее лицом двигались тонкие, ловкие, явно не человеческие, но страсть как приветливые руки металлического медицинского робота, который ухаживал за ней.