– Я не буду помогать тебе.

– Но ты будешь делать то, что должен. Через меня Директора, которые вне Таджа, будут наблюдать за тобой. Мы сделаем то, что должны.

“Ланселот” потянулся к электронным нервам Директора. Контратаки не было. Но рука Микеля нащупала только твердый металл, ощутила поток энергии, который был вне досягаемости. Микель продолжал попытки, но Директор стал отступать, набирая скорость” Небольшая капсула-берсеркер вклинилась между ними, но тут же ее смяло в лепешку, и она исчезла в свете огромной вспышки – только осколки разлетелись на фоне неподвижного пространства. Взрыв отбросил остальные капсулы.

Директор летел к центру, Микель за ним.

Из самого центра Таджа истекали хаотические ветры, затруднявшие полет. Микель видел кости живых существ, когда-то устремившихся в сердце Таджа. А также обломки роботов и кораблей.

Величие Таджа, серая мгла подавляла. Он, наверное, старше Земли.

Но рядом с ветрами хаоса плыли формы закономерности и порядка – символы вечной логики. Они пролетали мимо и исчезали в галактических протоках. Проплывали также странные образования – возможно, зачатки неизвестных материальных форм.

Директор – впереди. Отец...

Изгиб зоны перешел в широкую пустынную долину. И вновь пошел вверх, словно спираль, обвивающаяся вокруг башни.

Где-то там, наверху – центр Таджа. Тадж – центр Галактики. И его центр – ядро Вселенной.

Директор стал менять форму, излучать ионы. Кристаллические образования очищались от примесей. Теперь Директора невозможно было узнать, но все же он мог поддерживать разговор:

– Жизненная единица Микель! Скажи, что ты видишь впереди! Скажи!

Но Микель не мог даже оглянуться, не в силах оторвать глаз от двигающегося вверх кристалла, который продолжал задавать вопросы:

– Это...?

Но берсеркер не кончил фразу.

– Что? – переспросил Микель. Он помнил о том, что жизнь его матери в руках врага.

– Микель! Это – бог людей – перед нами? Я никогда не был еще так далеко...

Но что-то не так. Это чувство уже давно не покидало Микеля. Теперь он понял: сердце Таджа... оно не целое...

– Бог – это нечто большее, – отозвался Микель.

– Я сделал компьютерный анализ, – сказал Директор. – Незавершенность. Структурная неоднородность. Или Ты или я должен...

– Или ты или я, – повторил Микель. Теперь он был совсем рядом. Мог легко достать Директора рукой. Микель медленно продолжал продвигаться, но он изменился. Все изменилось.

– Я больше не могу проводить компьютерный анализ, – сказал Директор. Затем он остановился, застыл без движения.

Микель теперь без труда мог проникнуть внутрь корабля роботов и достать жизнь, заключенную в берсеркере.

Сомкнув огромную ладонь, Микель оградил мать от каких-либо воздействий. Он чувствовал – она напугана, но сохраняет разум, потому что не знает, чья ладонь держит ее...

Центр Таджа был так мал, что Микель мог охватить его двумя руками. Но и вся остальная Вселенная превратилась в карликовую Галактику. Центр Таджа слепил глаза, оглушал. Даже “Ланселот” не мог теперь взглянуть на него. Но когда Микель прощупал его внутреннее спокойствие, то он понял, что Тадж есть в каждой вселенной. Тадж любой другой Вселенной подобен этому, и в то же время, отличен от него. В каждой Галактике он уникален. Подчиняется своим и только своим законам. Сама по себе галактика – не живая форма, но каждая галактика хранит в своем сердце семена и секреты жизни. И каждое сердце стремится к завершению.

Открылся проход в пространстве. Теперь Микель знал, что каждый Тадж выбирает среди миров ряд существ – различных пород и рас. И одно за другим они входят в сердце Таджа, образуя непрерывную цепь бесконечного развития.

Микель увидел жизненные мыслящие формы различных рас, но их набор был неполным. Они сидели за круглым столом, как в кают-компании.

Микель сделал новый виток. Без усилия, не сходя с курса, он протянул руку и... коснулся “Джоан Карлсен”. Не причинив вреда обшивке, его сжатый кулак проник вовнутрь. Там пальцы разжались, рука Микеля опустила бережно мать на пол. Корабль остался невредимым. Теперь Микеля уже не удивляли такие проникновения.

Ленты, удерживающие “Джоан Карлсен”, опали как старые листья.

Микель вновь устремился к сердцу Таджа. Его звали голоса. Он слышал их притягательную силу. Он был свободен. Они тоже свободны. Но они никогда отсюда не уйдут.

Микель увидел Кармпана – героя космических сказок. За столом было одно свободное место.

Микель оставил позади огромную груду металла – Директора, и с жаждой знания устремился в сердце Таджа. По своей доброй воле, по желанию души, сотворенной людьми и не людьми, Микель Джеулинкс занял свое место...

И вновь я, третий бытописатель кармпанской расы, благодарен людям Земли за то, что они защищали мой мир и множество других миров, предал перу ряд моих воспоминаний и видений. Мой разум, не связанный временем и пространством, пересекает Галактику, чтобы собрать из крупиц правдивую повесть о великой войне между созидательной Жизнью и разрушительной Смертью. То, что я задумал, далеко от подробного описания всех событий войны. Мое повествование — сущая правда.

Большинство высоко цивилизованных рас Галактики стараются избежать войны, пусть даже их выживание зависит от исхода кто — кого. Материя, которая является основой всего живого, стала плодотворящей глиной берсеркеров. Создатели несли неизбежное зло? Или...

Роскошный корабль-яхта Правителя Йоритомо появился на фоне слоистых и слоисто-дождевых облаков, которые медленно плыли по безжизненному небу. Целых четыре месяца тому назад берсеркеры напали на Санта-Гервас...

Бесшумные, но достаточно грозные на вид десантные капсулы отделились от корабля, чтобы приземлиться на обожженную землю в том месте, где когда-то располагалась столица планеты.

Десант был хорошо экипирован — ни горячий пепел, ни раскаленная масса, ни тем более потоки радиации не должны были повредить людям. Они знали, что искать, и менее чем за час были обнаружен туннель, начинающийся в подвале знаменитого Музея Санта-Герваса — точнее в подвале того, что от Музея осталось.

Ступеньки вели вниз, кое-где свод обвалился, но все же продвижение вперед было возможно, хотя десанту нередко приходилось останавливаться и разгребать груды музейных развалин. Сквозь разрушенный свод в туннель попали обломки солдатов-роботов, а также обломки оружия берсеркеров. Металлические убийцы были вынуждены приземлиться, чтобы уничтожить силовое оборонительное поле планеты. После этого началась бомбардировка.

Туннель заканчивался огромным подвалом, удаленным не менее, чем на сто метров от поверхности. Освещение, подпитываемое индивидуальными генераторами, еще функционировало, вентиляция продолжала разгонять пыль. Глазам десантников предстало пять величественных статуй, они красовались в центре мастерской, примыкавшей к подвалу... Статуи, видимо, перенесли туда по приказу неизвестного реставратора в надежде, что они лучше сохранятся. Каждая фигура была поистине произведением искусства.

Повсюду в этом необычном убежище можно было увидеть картины, богатую посуду, статуэтки из бронзы, золота, изделия из других драгоценных металлов — все, что радовало глаз и говорило о роскоши.

Десант тут же послал сообщение дежурному, только и ждавшему сигналов на корабле, зависшем над планетой. В рапорте отмечалось, что кто-то, скорее всего, находился в убежище, не покидая его, и во время нападения на планету берсеркеров.

Кроме мастерской, к подвалу примыкала маленькая комната, которая использовалась как хранилище музейных документов. В ней стояла походная койка, были сложены консервы, различные продукты — это подтверждало то, что где-то поблизости жили люди. Несомненно, кто-то ведь должен был уцелеть из многомиллионного населения планеты.