Уэйд смотрел, как работает Джуна. Чтобы входной люк соответствовал требованиям безопасности, на корабле существовало несколько мест, откуда его можно было открыть с помощью дистанционного управления. Так что он заткнул за пояс электронный ключ и не спускал глаз с дверного проема. Похоже, это было единственное, что он мог предпринять, не доводя дело до прямого конфликта, который в их ситуации был неизбежен.
Периодически Уэйд продолжал включать голосовой режим работы и слушал, что бормотала штуковина, иногда на земном, иногда на странном чужом языке, слова которого, казалось, звучали знакомо. Он задумался. Джуна была права: что-то явно пыталось прорватся на поверхность. Но…
Задребезжал коммутатор внутренней связи. Это был Дорфи.
«Наше время истекло. Он хочет снова говорить с тобой, — сообщил Дорфи. — Уэйд, он выставил дополнительные орудия…»
«Соедини меня», — был ответ. Он немного выждал, затем сказал: «Алло?»
«Капитан Келм, час истек, — послышался уже знакомый голос. — Сообщите ваше решение».
«Мы ни к чему не пришли, — ответил он. — Разошлись во мнениях. Нам требуется еще время для обсуждения».
«Сколько?»
«Не знаю. По крайней мере, несколько часов».
«Очень хорошо. В течение последующих трех часов я буду связываться с вами ежечасно. Если в течение этого срока вы не придете к решению, я пересмотрю свое предложение присвоить вам категорию „good Life“.»
«Мы поторопимся», — сказал Уэйд.
«Я соединюсь с вами через час».
«Уэйд», — вставил Дорфи в конце сеанса связи, — «все эти орудия нацелены прямо на нас. Думаю, он собирается взорвать нас, если мы не отдадим то, что он просит».
«Я так не считаю», — ответил Уэйд. — «Как бы то ни было, у нас теперь есть еще время».
«Для чего? Несколько часов ничего не изменят!»
«Через несколько часов я тебе и отвечу», — сказал Уэйд. — «Как Мак-Фарланд?»
«Он в порядке».
«Отлично!»
Уэйд прервал связь и выругался.
Хотелось выпить, но он боялся, что мысли потеряют ясность. Он был близок к разгадке…
Он вернулся к Джуне, сидящей за приборной доской.
«Как дела?»
«Все на месте, и я сейчас его проверяю», — сказала она.
«Когда все станет ясно?»
«Трудно сказать…»
Он опять включил голосовой режим работы.
«Куибиан-куибиан-кел», — произнесло устройство. — «Куибиан-куибиан-кел, макс куибиан».
«Интересно, что бы это могло значить?» — спросил Уэйд.
«Это — повторяющаяся фраза, или слово, или целое предложение. Я только что сделала анализ и пришла к мысли, что это может быть его собственное имя».
«В нем есть определенный ритм».
Уэйд начал напевать. Потом насвистывать, постукивая пальцами по стенке контрольной панели, аккомпонируя себе.
«Вот оно!» — воскликнул он наконец. — «Это было то место, и это было не то место…»
«Что?» — спросила Джуна.
«Я должен проверить, чтобы знать наверняка», — сказал он. — «Держи оборону! Я скоро вернусь».
Он поспешно вышел.
«То место, но не то место», — раздалось из динамика. «Как это может быть? Противоречие?»
«Ты приходишь в себя!» — воскликнула Джуна.
«Я восстанавливаюсь», — раздалось в ответ через некоторое время.
«Давай поговорим, пока идет процесс», — предложила она.
«Да», — сказал аппарат, потом опять понес несусветный бред, иногда прорывающийся сквозь треск радиопомех.
…доктора Джуну Бейл, скорчившуюся в судорогах в туалете, рвало. Потом она сжала веки ладонями и попыталась сделать глубокий вдох, чтобы подавить приступы головокружения и дрожи. Когда ее желудок окончательно успокоился, она приняла двойную дозу лекарств. Это было рискованно, но выбора у нее не было. Сейчас нужно было предотвратить новый, более сильный приступ. Могла помочь только сильная доза. Стиснув зубы и кулаки, она ждала, когда лекарство начнет действовать.
Когда час истек, Уэйд Келман связался с берсеркером и уговорил его еще на одну часовую отсрочку. В этот раз смертоносная машина была настроена более воинственно.
Послушав последнюю передачу, Дорфи тоже радировал берсеркеру и предложил заключить сделку. Берсеркер сразу же согласился.
Он убрал все орудия, направленные на корабль, кроме четырех необычной конструкции. Он неохотно пошел даже на такую уступку, но предложение Дорфи в какой-то степени внешне оправдывало ее. В действительности он не исключал, что именно демонстрация дополнительного вооружения могла послужить причиной усиления активности неизвестного электрического поля, которое он вновь зафиксировал. Программа по-прежнему предписывала соблюдать осторожность и не поддаваться на провокации.
Кто начертил схемы для льва?
«Куибиан», — произнес реликт.
Джуна, бледная, сидела перед приборной доской. Прошедший час состарил ее лицо. На комбинезоне были видны свежие следы грязи. Когда Уэйд вошел, то буквально застыл от неожиданности.
«Что случилось?» — спросил он. — «Ты выглядишь…»
«Все в порядке».
«Нет! Я знаю, что ты больна. Мы пойдем…»
«Нет, все в самом деле в порядке», — сказала она. — «Уже прошло. Оставь, как-нибудь обойдется».
Он кивнул и прошел, в его левой руке был маленький магнитофон.
«Вот что у меня есть», — сказал он. — «Послушай!»
Он включил магнитофон. Послышалась серия пощелкиваний и стонов. Она продолжалась около четверти минуты и прекратилась.
«Проиграй это еще раз, Уэйд», — попросила она и слабо улыбнулась, включила тумблер голосового режима.
Он подчинился.
«Переведи», — попросила она, когда все кончилось.
«Обрати — непереводимое — в — непереводимое и трансформируй вверх», — раздался из динамиков голос реликта.
«Благодарю», — сказала Джуна и добавила: «Ты был прав, Уэйд».
«Ты знаешь, где я это нашел?» — спросил он.
«На пленках Кампанов».
«Да, только это говорят не Строители…»
«Я это знаю».
«И ты знаешь, что это?»
Она кивнула.
«Это язык врагов Строителей — Красной Расы, против которых и были впервые брошены берсеркеры. В этом маленьком открывке записан призыв или молитва, которую выкрикивали круглые красные человечки. Возможно, что эта пленка использовалась Строителями в целях воздействия. Она ведь оттуда?»
«Да. Как ты узнала?»
Она погладила приборную доску.
«Куиб-куиб приходит в себя. Он даже нам помогает. Сейчас он отлично справляется с самовосстановлением после того, как мы инициировали процесс. Мы немного поговорили, и я начала понимать». Она зашлась в таком глубоком мучительном кашле, что на глазах выступили слезы. — «Ты не дашь мне стакан воды?»
«Конечно!»
Он пересек каюту и принес стакан.
«Я сделала чрезвычайно важное открытие», — сказала она, отпив глоток. — «Хорошо, что тебе не позволили освободиться от аппарата».
В каюту вошли Мак-Фарланд и Дорфи. Мак-Фарланд держал пистолет Уэйда и целился в него.
«Выбрось эту дрянь», — сказал он.
«Нет», — ответил Уэйд.
«Тогда это сделает Дорфи, пока я буду держать вас здесь. Готовься, Дорфи, и захвати газовый резак».
«Вы не понимаете, что делаете», — сказал Уэйд. — «Джуан мне только что рассказала, что…»
Мак-Фарланд выстрелил. Пуля срикошетила о стены каюты и упала в дальний угол.
«Мак, ты сошел с ума!» — закричал Уэйд. — «Еще один такой выстрел — и от тебя самого ничего не останется!»
«Не двигаться! О'кей, это было глупо, но теперь я буду умнее. Следующая попадет тебе в плечо или ногу. Я так задумал. Все ясно?»
«Да, черт возьми! Но сейчас мы не можем просто бросить аппарат. Он почти исправлен, и мы знаем, откуда он. Джуна говорит…»
«Меня это не интересует! Две трети его принадлежит мне и Дорфи, и нашу долю мы немедленно выбрасываем за борт. Если твоя треть отправится вслед за ними — считай, тебе не повезло. Берсеркер уверяет, что ему больше ничего не нужно. Он нас сразу отпустит. Я в это верю».
«Послушай, Мак! Мы не должны отдавать берсеркеру то, что он так жаждет получить. Я думаю, что смогу уговорить его на еще одну отсрочку».
