«Так «я взял на себя» или все-таки его попросили?» — подумала Галадриэль, слушая все это вполуха. Владычица продолжала внимательно изучать стоявшего перед ней эльфа, казавшегося до боли знакомым, несмотря на странный костюм и манеру изъясняться загадками и намеками. Да, это кто-то из них, из нолдор, кто-то, достаточно хорошо ее знавший, чтобы представить свой корабль как «Галадриэлла». И нет, это не Аннатар в очередном прекрасном обличье. У того глаза всегда были теплые, медовые, а здесь — взблеск холодной стали. Где-то она видела подобный взгляд. И не в Зеркале, Зеркало ни разу не предрекало подобного. Нет, раньше, много раньше, еще до перехода через страшный лед… Картинка пошла кругами, рассыпалась, потом снова сложилась, заставив сердце Владычицы замереть на мгновение от радости. Из Мандоса все возвращались другими — и Гэндальф, и Глорфиндейл, — но она так ждала именно этого эльфа, что не поверила первому подозрению, не осмелилась даже помыслить… Бедняга Элессар Эльфийский, тебе и в страшном сне не приснится, какого чемпиона добыли себе орки, по собственной воле отправившись в Поля Доброй Охоты! Сам виноват, что не отследил, как свободные народы радостно довели орков до дивной эльфийской поэзии.

— А что же вы запланировали для нас дальше, капитан? — Галадриэль надеялась, что ничем пока себя не выдала.

— Ну, — ответил бравый умбарский корсар, — для начала я должен выразить сожаление, что этот прекрасный эльфийский корабль придется пустить ко дну, а вам придется испытать все неприятности, связанные с необходимостью возвращения назад.

Стоя на палубе пиратского корабля, захватившего добычу, в карнавальных шмотках и черном, как смоль, парике, Финрод ощущал себя настоящим нолдо: грозным, черноволосым и дивно невоспитанным.

Специально для наблюдавших умбарцев Галадриэль тяжко вздохнула и, вернув голосу твердость, спросила, есть ли в подобном необходимость.

— Задайте этот вопрос себе. Мчался ли я за вами по всем морям Средиземья, только чтобы пожелать вам счастливого плаванья?

— Ну что же, когда ветер с востока приносит на своих крыльях такие вести, не время думать об уходе за море! — произнесла Галадриэль, старательно выдержав перед этим длинную паузу, хотя в глазах ее плясали чертенята. Она наконец разглядела, что на бравом капитане парик.

— Тогда в путь! — воскликнул корсар. — Приглашаю прекрасную Галадриэль отужинать со мной сегодня вечером. Мне кажется, что мои планы относительно вас и, конечно же, Средиземья, лучше бы обсудить за бокалом вина.

— Вы умеете уговаривать, — склонила голову Белая Королева. Ей поклонялись. К ее ногам складывали дары. Она сама одаривала путников. Но никто еще не называл свой корабль ее именем! Никто, кроме Финрода Фелагунда. Или, лучше сказать, златокудрого мордорского Властелина со страстью к дешевым розыгрышам.

— Так что у нас там по плану… дорогой брат? — после первого бокала умбарского крепленого Галадриэль решилась озвучить невероятную догадку. Синие глаза под черным париком блеснули весельем, видно было, что новоиспеченный умбарский пират уже думал над этим вопросом. Совершенно безэмоциональным и монотонным до неприличия голосом он растолковал повелительнице Лориэна про договор с энтами, попросив Светлую Королеву взять большой темный хлыст в белы ручки и проследить, чтобы дикие гворны по дороге никого не обидели и сами где-нибудь в болотах не застряли. Такая манера беседы сделала весь рассказ в три раза смешнее, чем если бы Финрод хихикал через каждое слово. Когда Галадриэль подавила невольный смешок, представив дикий неспокойный лес из проснувшихся гворнов, который отправляется прямиком к мостам Осгилиата для переправы на другой берег, и ей стало искренне жаль Арвен. Ведь внучка наверняка попытается устроить половодье на Андуине. Вряд ли это ей удастся так же хорошо, как на зачарованной Элрондом речке далеко на севере, но гворнов было жалко. Да и устоят ли мосты… Водопады Рэроса были старыми, хищными и всеядными. Нет, такой богатой добычи она им не уступит, хороший хваткий лес на подступах к орочьим землям еще никому не мешал. А это значит, в предложении брата вмешаться скрыт вовсе не юмористический смысл.

Галадриэль чуть заметно кивнула в такт своим мыслям, подняв брови, спросила, как отреагировал на все это Гортхаур, прошлый Владыка Мордора. На это новый Владыка, отбросив попытки сдержаться, захохотал так, что ему отозвались звоном люстра под потолком кают-компании и хрусталь на столе. Отсмеявшись, он взял из сундучка с картами верхнюю, перевернул, открыл пузырек с янтарной жидкостью и сбрызнул старую бумагу. В каюте запахло жасмином, на бумаге сформировался длинный список под заголовком «Сто правил Черного Властелина».

— Это не шутка Олорина? — недоверчиво спросила Галадриэль, просидевшая немало часов за одним столом с майа-хулиганом.

Пират покачал головой; в его синих глазах продолжало плескаться веселье. Он мог бы ответить, что если и шутка, то, вероятней всего, шутка Манве, а силы Зла из-за Грани лишь творчески подошли к ее исполнению. Но это значило бы испортить сестрице веселье, и потому Финрод молчал. Владычица решила начать читать… И не пожалела.

Первым пунктом в списке стояло: «Отдайте Трандуилу его драгоценные камни в обмен на дизайн формы ваших легионов хаоса и не пользуйтесь услугами первого попавшегося бездаря с арфой, который сделает их похожими на диких вастаков, мордорских орков, сарумановых урук-хай или диких лошадников. Все упомянутые потерпели поражение, а вашим ребятам необходим позитивный настрой».

— Похоже, чему-то последнее поражение Саурона таки научило, — резюмировал капитан.

— И как успехи по воплощению в жизнь его наставлений? — уже всерьез заинтересовалась Галадриэль, зная вздорный характер и манию величия Короля Лихолесья.

— Реален ли договор с Трандуилом, не знаю, — ответил Финрод. — Но клянусь парой бессонных ночей, проведенных за вышивкой вот этих синих маков, — он кивнул на свой наряд, — нам не придется краснеть за внешний вид наших орков! — Финрод смахнул невидимую пылинку с рукава и откинулся в кресле, с усмешкой глядя на сестру. — Интересно, пойдет ли тебе, дорогая леди Галадриэль, черное с синей искрой. И, может быть, черный парик…

— Вроде того, что сейчас на тебе? Через чей-нибудь труп, — отчетливо, по слогам произнесла Владычица Лориэна.

В гневе Артанис была столь прекрасна, что живо напомнила Финроду Валинор и те благословенные дни, когда его маленькая сестра прятала ягоды в сапогах перводомцев. Поэтому он решил, что про маскарад и историю своего, гм… довольно экстравагантного внешнего вида расскажет ей завтра. А до тех пор немного подразнит.

Последний луч заката отразился в стекле сигнального фонаря, висевшего на корме пиратского корабля, который на всех парусах уходил к юго-востоку. Ветер для них оставался попутным до самого побережья: похоже, что Манве по-прежнему верил в успех своего средиземского предприятия, да и Ульмо был не против.

Запад следил за событиями на Востоке с неослабевающим интересом, хотя у валар иногда возникало желание дать по рукам слишком неуемным энтузиастам. Давеча Ороме три часа утешал Йаванну, узревшую поля синих маков-убийц, вытеснивших с отвоеванных территорий даже чахлую осоку с саксаулом.

— Они мне понижают видовое разнообразие! — голосила валиэ. — И переплюнули в этом даже опыты Феанора. А что будет, если произойдет перекрестное опыление с дикими видами? А оно обязательно произойдет, стоит этим грязным оркам прошлепать по полю в момент созревания и отправиться за мордорский хребет, в водораздел Андуина!

— Не беспокойся, дорогая, возможно, это красный мак постепенно вытеснит синий, — рассудительно ответил Ороме. — Кроме того, мне птичка на хвосте принесла, что синие маки вытягивают из почвы тяжелые и сверхтяжелые элементы, возможно, со временем почва Мордора очистится…

— Скорее все птицы и звери передохнут от этой активной органики, и на кого ты тогда будешь охотиться? — парировала валиэ. Ороме не нашел, что ответить.