– Опасный вы человек, полковник.

– Не более опасный чем вы, Мефистофель.

– Таким образом, Юрий Владимирович, мы можем не вызывая никаких подозрений обеспечить естественную смерть объекта номер один в любое удобное для нас время.

Борис Петрович докладывал своему боссу в его огромном кабинете, из окна которого открывался вид на Лубянскую площадь. Генерал был в форме и, что редко бывало с ним в жизни, по-строевому подтянут.

Шеф КГБ, с бледно-розовой лоснящейся кожей цвета сырого мяса, массивным рыхлым носом и выпуклыми светлыми глазами, смотрел на генерала не мигая, из-под толстых стекол очков.

– Готовьте операцию. Но учтите, автора идеи потом надо будет тоже ликвидировать.

– Это не просто. Он не рядовой интеллигентишка.

– А, по-вашему, объект номер один рядовой интеллигентишка?

– Нет.

– Ну, тогда не валяйте дурака. И продумайте, как обеспечить ликвидацию этого «не простого» естественно. Да, кстати. К ликвидации не подключайте полковника Коваленко. Пусть это сделают другие.

Но естественно, естественно. Без грубятины.

– Слушаюсь!

– Не так по-строевому, генерал. Мы же с вами не пехотинцы какие-то в конце концов. Вопросы есть?

– Есть. Когда ликвидировать автора идеи?

– После ликвидации объекта номер один.

– А если раньше?

– В ваших словах есть резон. Но можем вспугнуть Кузьмина.

– А, может, и его тоже?

– Нет, не стоит. Не надо превращать все это в голливудский боевик с кучей трупов. Да, кстати, а остальные идеи этого ВНИИСИ-2 уже доведены до результата?

– Не все. Над землетрясениями работа не закончена.

– Да, вот видите. Давайте так. Надо закончить все работы ВНИИСИ-2. Потом постепенно передать все их результаты в нашу 12-ю лабораторию. А сам этот секретный институт при Академии наук расформировать.

Все это должно идти параллельно с подготовкой ликвидации объекта номер один. И, возможно, еще пары его наиболее надежных соратников. А потом как-то изящно избавимся от автора идеи. И тогда расформирование его института будет выглядеть как-то естественно. В самом деле, это институт, созданный под него, нашего «гения». Нет «гения», нет нужды и в его группе поддержки. Без лидера такие структуры обычно очень быстро хиреют. Если их не поддерживать искусственно. А мы этого не будем делать.

Вроде все логично и естественно? Не так ли?

– Так. И в развитии данной темы есть одна идея.

– Какая?

– Самая, что ни на есть естественная, великолепно вписывающаяся в намеченный вами план.

– Так, так. Слушаю.

– По-видимому, работы по землетрясениям скоро завершатся. Вот и проведем натурные испытания нового типа геофизического оружия в Афганистане. Где наш гений совершенно естественно погибнет смертью героя. Это не вызовет никаких подозрений у Кузьмина. Военный человек воспримет такой случай вполне естественно. А, кроме того, он на время выйдет из игры, занятый семейными проблемами в связи с трагической гибелью любимого зятя и неутешным горем его молодой вдовы.

Как вам такой план?

– А знаете, оригинально и изящно. Как-то просто и со вкусом. Так и поступим.

– А когда ликвидация объекта номер один?

– Не будем спешить. Но, думаю, политические условия для этого созреют в ближайшие год – полтора. Так что время еще есть.

– Разрешите идти?

– Идите. Впрочем, постойте. Одну вещь я забыл. Эти, как их, методики бессмертия, что, правда, работают, или с их помощью можно только отправлять на тот свет доверившихся дураков?

– Работают. С разной эффективностью, но работают.

– Вы это ответственно говорите?

– Вполне.

Шеф КГБ и будущий глава красной империи, готовящийся отправить на тот свет надоевшего всем, и ему лично, нынешнего главу, сам хотел жить долго.

Отношения Петра с Ольгой вроде бы полностью восстановились. Снова они понимали друг друга с полуслова. Снова могли шутя «заводить» друг друга. Умело организовывали всяческие веселые пирушки и развлечения на природе.

Ну, и конечно же секс. В их отношения вернулась страсть. И любовные игры изобиловали экспромтами и импровизациями. Казалось, вернулись времена их медового месяца.

Петр с некоторым стыдом вспоминал свою «вальпургиеву ночь» на спецобъекте. И в душе давал себе слово такого больше не повторять.

Значительную роль в их жизни стали играть, как говорила Ольга «натурные испытания» разрабатываемых не без их участия методик оздоровления. Испытывали, разумеется, на себе. И весьма неплохо себя чувствовали, пребывая в чудесной физической форме.

– Слушай, Олюня, пошли в кино, – сказал как-то Петр жене. – Тут чудный фильм вышел на экраны. Я слышал отзывы.

– Как называется?

– «Ярославна – королева Франции». Любимый нами жанр – нечто историко-приключенческое с элементами стеба.

– Пошли, неандерталец, – весело согласилась Ольга.

Фильм им понравились. Всю обратную дорогу обсуждали и напоминали друг другу отдельные эпизоды. А Петр все время пытался вспомнить песню из фильма с длинным припевом, где были слова: «Маркиз Парис, виконт Леон, сэр Джон, британский пэр, и конюх Пьер».

Когда они пришли домой, а жили пока все еще с родителями Ольги, то услышали голоса на кухне. Один из них принадлежал генералу.

– Пошли к себе, – сказала Ольга. – У папана опять какие-то неформальные визитеры.

Но они не успели пройти в свою комнату.

– Петр, Ольга, присоединяйтесь, – позвал с кухни генерал.

– Знакомьтесь, сын старого друга. Теперь, может быть, даже будем контактировать и по работе. Подполковник Левон Тасунян.

«Виконт Леон», – автоматически подумал Петр, взглянув на сухощавого брюнета с хрящеватым орлиным носом.

Вероятно, точно то же подумала и Ольга, которая взглянув на Петра, весело сверкнула глазами с трудом подавляя приступ невежливого смеха.

Между тем, Левон ловко вскочил, и остался стоять, пока Ольга не села. Ольга сразу отметила ловкость и галантность нового знакомого.

– Петр, – представился Буробин.

– Ольга, – слегка кивнула головой его жена и протянула Левону руку. Тот с каким-то неуловимым лоском и шиком поцеловал ее.

– Петр, Ольга, прошу отведать совершенно дивный коньяк, – сказал генерал. Левон привез в качестве презента. Его дядя работает на Ереванском коньячном заводе заместителем директора по общим вопросам.

– Таким коньяком Сталин угощал в свое время Черчилля, – сказал Левон. – Не той же маркой, а именно таким. Бутылка осталась с той самой партии.

– Фантастика! – искренне восхитился Петр.

– Вот попробуйте, тогда и оцените.

– Левон, давай на «ты», мы же вроде ровесники, – просто сказал Петр.

– Не возражаю! – легко согласился «виконт Леон».

Они попробовали коньяк. Он действительно был великолепен.

– Леон, – назвала подполковника Ольга, видимо все еще держа в голове киношного «виконта Леона», – вы, наверное, за границей много служили?

Генерал посмотрел на дочь удивленно. А Левон с искренним интересом.

– А как вы догадались?

– Дамам ручку целуете не по-советски. Так только мой, – она хотела сказать «неандерталец», но вовремя осеклась, – мой супруг целует. Но он все же подражает киношным героям своей юности, а у вас это как-то естественно получается.

– За присутствующих дам! – вскочил, снова поднимая рюмку, Петр.

– За вас, Ольга Юрьевна, – несколько церемонно присоединился Левон.

– Просто Ольга, без Юрьевны, – сказала Ольга и вновь протянула ему руку для поцелуя.

Роман подполковника ГРУ Тасуняна и Ольги возник и развивался совершенно спонтанно. Левон сразу произвел впечатление на Ольгу, но поначалу она даже не подумала, что это нечто более, чем простое мимолетное впечатление.

Но потом вдруг оказалось, что Тасунян каким-то образом связан по работе и с Кузьминым и с Петром. Они несколько раз виделись совершенно случайно.

А потом Ольге вдруг однажды захотелось, чтобы эти случайности не прерывались. Она так и не отдавала себе отчета, что же все-таки хотела или ожидала от такого развития событий.