- Это я понимаю. А как вы меня учить будете?

- Да по хорошему надо бы дубьем... Но я предпочту личным опытом. Давай спать устраиваться.

- Здесь??? Без спальников?

- А кто тебе виноват? - сказал маг, поплотнее укутываясь, и пододвигаясь поближе к костру. - Безупречность - она на своей шкуре лучше всего чувствуется. А потом и об ответственности думаешь.

- А что с ответственностью?

Маг помолчал некоторое время.

- А это ее оборотная сторона. Поскольку ни один маг не обладает всезнанием, то он из всех возможных вариантов событий выбирает какой-то один. И уж к нему и идет. А когда доходит - то принимает его таким, какой он есть. Каким бы он ни был. Раз ты ввязался в магию, и раз ты покинул свой уютный и привычный ресторанчик, то, по хорошему, должен был захватить спальник, и прочее оставленное тебе имущество. Но, коли ты этого не сделал, то и должен принять свой результат, без жалоб и обид. Каким бы он ни был. Даже вот такой.

Марк вместо ответа пошел собирать мокрый валежник. Пусть ему придется спать на голой сырой земле, тут маг прав на все двести процентов... Но замерзать-то ему совсем не обязательно!

Через десять минут, устроившись в круге тепла, подложив под голову сырую деревяшку, Марк задумчиво сказал.

- Вот знать бы, к чему твои действия приведут - было бы проще.

- Бесполезно, - отозвался маг.

- Это почему?

- Знание головой только запутывает. Голова - она бестолковая, имеет ограниченную вместимость. Безупречность - это гарантия того, что ты придешь к нужному результату. Знание - гарантия того, что ты можешь об этом говорить. Но не более того.

- Но я же... - начал Марк, но маг его перебил.

- Знание лучше всего познается на своей шкуре. Хочешь - сходи к пещере Пророчеств. Это, кстати, недалеко.

- А что, такая существует?

- Да, и вполне официально. Заодно убедишься, насколько я прав, и в чем именно.

Марк помолчал.

- Учитель! А... А почему вы опять пришли за мной? Это та самая безупречность?

- Конечно.

- Я все пытаюсь понять, вот с Кесефом... Вроде бы, я все сделал правильно. Денег занял, денег отдал. А все-таки мучит меня что-то.

- Что? Жадность? Не хотелось денег отдавать?

- Да нет, об этом и мысли не было. Точнее, думал не раз, но каждый раз отбрасывал это, как недостойное... Что мне те деньги, есть, что ли? Вот и не могу разобраться.

- Вот и разбирайся спокойно. Какая этому миру разница, у кого ты занял денег, и кому ты их не отдал? Думаешь, если бы ты сбежал с деньгами туда, за океан, этот мир бы сильно потерял?

- Уверен, ничего не потерял.

- Тогда отстань от меня со своими глупостями. Нашел вселенскую проблему - денег он у ростовщика занял! Каждый инструмент должен выполнять свою работу: трактирщик должен кормить людей, ростовщик должен людей деньгами заманивать а потом их доить, вытягивая последние монетки. Он свою работу выполнил?

- Выполнил...

- Ну, так и чего ты тогда страдаешь?

- Да завидую...

- Кесефу?

- Нет, вам. Вот так вот знать будущее...

- Дурак ты. И не лечишься. Будущее ему... Пожалел бы мир!

- Что?

- "Что", "что".... Мир, говорю, пожалей! Будущее ему....

- Не понял?

- А чего тут не понять? - маг вытащил из костра ветку, и тлеющим кончиком нарисовал в воздухе восьмерку. - Что видел?

- Цифру "восемь".

- А сейчас? - маг крутнул ветку.

- Круг.

- А сейчас?

Марк подождал, но ветка была неподвижна.

- Ничего не вижу.

- Вот именно.

- И что?

- А то, что когда ты видишь мир, ты его меняешь! Неужели непонятно?

- Да не особенно....

- Ох, а вроде бы - образованный человек, успешный купец... Когда ты смотришь на мир - ты видишь срез его миг назад. Только те события, которые УЖЕ произошли. Ты смотришь назад. И видишь только уходящее прошлое. И тем, что ты на него смотришь, ты этот мир меняешь!

- Так я же про это и говорю! Я хочу видеть надвигающееся будущее!

- И этим его изменить? Заранее, еще не дав наступить, уже сделать прошлым?

- А что же делать?

- Делай то, что тебе должно. Разбирайся со своими желаниями. Присматривайся к ним. Чего ты хочешь, и что получаешь. Когда ты поймешь, чего ты хочешь - ты начнешь видеть будущее, ибо ты сам его делаешь. Это - важное для тебя. А полного будущего ты знать не будешь никогда, и к счастью, иначе жить будет неинтересно. Ну, и давай спать... Ученичок...

Патруль состоял из пятерых стражников приграничья, одетых в серо-зеленые плащи на козьем меху и удобные кожаные сапоги. Командовал патрулем капитан Умато.

Шестерка патрульных несла здесь службу не первый месяц, зная наизусть и тропы, и лазы, и спуски. И то, где можно увидеть человека, а где - нельзя.

Здесь было - нельзя. Незнакомец вылез из бурелома, и двинулся наискосок через полянку к той тропинке, которая через двадцать ли вливалась в широкий и утоптанный тракт.

- Эй! - крикнул ему сверху Умато. - ты нарушаешь!

- Нет, капитан! - незнакомец остановился, поглядел из-под ладони на патруль. - Я правил не нарушаю! - и легким шагом направился к приграничникам.

- Здесь ходить нельзя! - все еще добродушно бросил ему Умато.

- Можно! - уверенно ответил незнакомец. - Ты же ходишь?

- Так мы - охрана!

- Так и я - охрана! Только охраняем мы разное, - путник резво приближался к охранникам, и они инстинктивно подобрались, напряглись, выстроились полукругом.

Был незнакомец невысок, не поражал широтой плеч, но шагал ловко и быстро - видна была привычка к долгим переходам по бездорожью. Одет был обычно - куртка с набитыми карманами и какими-то торчащими тряпками, заплечный мешок, потертые штаны, разве что обувь его была незнакома приграничникам, а в целом обычный мужчина лет тридати-сорока.

- Остановись путник! - попробовал еще раз капитан вразумить странного гостя, но тот его перебил:

- Ты только послушай себя, капитан! Если я остановлюсь - какой же я путник? А если я - путник, то какой смысл тебе меня останавливать? Здесь у тебя другая служба, а не охотиться за теми, кто ходит себе, никого не трогая.

- Однако, ты спорщик хоть куда!

- Хоть в чем-то ты прав. И уж если тебе до сих пор не надоело со мной спорить...

Путник остановился от шестерки людей шагах в десяти, внимательно оглядел суровых и настороженных воинов, и продолжил:

-... тогда я предлагаю тебе спор по силам и по нраву. Поединок. Один на один, с любым выбранным оружием или без него. До первой крови. Кто победит - тот и диктует условия. Ну как, капитан, не струсишь?

Каждый из шестерых воинов сделал движение - кто чуть повернулся, чтобы удобнее было достать меч, кто сдвинулся на полшага, кто просто нахмурился.

Капитан Умато оглядел путника (оружия при нем видно не было), потом скосил взгляд на своих подчиненных.

- Ну, что ж.... Вот, померяйся-ка силами с Вольдемаром.

Вольдемар охотно шагнул вперед с грацией молодого медведя - легко и тяжело одновременно.

А нарушитель спокойствия спокойно глянул на него, и ответил Умато:

- Неа. С ним я драться не буду. Выставляй другого, или выходи сам.

- Почему?

- Я так хочу.

Умато задумчиво оглядел оставшихся. Ролан чуть подался вперед, глядя на капитана. Тот чуть заметно кивнул.

Ролан сбросил плащ, расстегнул перевязь с мечом, оставшись в кольчуге.

Путник только сбросил с плеч мешок.

"А он совсем не тяжелый!" - мелькнуло в голове Умато.

- Повторяю условия: поединок без оружия. До первой крови. Победитель диктует волю побежденному... - путник глянул в лицо Умато.- Или тем, кто останется жив. Устраивает?

- Устраивает, - сказал Умато. - Начинайте.

А все произошло так быстро...

Нарушитель просто пошел на Ролана, тот чуть присел, согнул руки, выбросил одну вперед...

Легкий удар в предплечье, второй - куда-то в бок, с глухим стуком руки о железо, и третий - в горло.