Лучший пансион. Там учились девочки со всей страны.

Бывает любовь с первого взгляда. А бывает нелюбовь…

А бывает безразличие…

Последнее был наш случай. Нас это устраивало. Жаль, других нет.

«— Отлично, Анабель! Умница, замечательно получилось. Блестяще! Лучший результат в классе! — улыбнулась благожелательно и как-то не по-настоящему учительница, держа в руках мое сочинение и откровенно шокируя меня.

Ведь я не читала заданное произведение. Не любила и не понимала, зачем нам это надо. Но обещали на следующим уроке устроить сочинение. И я утром в спешке пролистала книгу, выхватывая кусочки.

Списать не получилось бы. Пришлось импровизировать.

И я точно знала, что мое сочинение тянет на удовлетворительно. Может быть на более-менее хорошо. Но не как не на блестяще!

И тем более не лучший результат!

Как он мог быть, если я и заданное не читала?

На мой удивленный взгляд, учительница улыбнулась шире и повторила:

— Блестяще! Лучший. Ты, Анабель, справилась даже лучше, чем Эстер, — последнее имя она произнесла с легким пренебрежением и разочарованием.

Я вздрогнула.

И невольно обернулась, чтобы увидеть, как темноволосая девочка яростно и отчаянно сжимает кулачки, прожигая меня недобрым взглядом. Вот кто обожал литературу, а сочинения выходили такие, что хотелось читать и читать. Она могла о любом писатели рассказать столько, сколько не знает и наша учительница…

— Эстер, это потрясающе! Твои расчеты великолепны! — учитель неискренне улыбнулся девочке.

Темноволосая девочка вздрогнула, недоуменно посмотрела на мужчину, а потом… нахмурилась, плечи напряглись и…

— Учитель, вы не ошиб…

— Прекрасно! Эстер, прекрасно! Ты лучше всех справилась с этой задачей! Ты однозначно лучшая в магических расчетах в классе!

Все ученицы удивленно покосились на магическую доску передо мной, на которой были правильные расчеты. И которые были завершены раньше других. Еще и с применением трех формул. Но… этого никто не заметил.

А я потрясенно и с обидой смотрела в глаза ставшей неожиданно «лучшей в магических расчетах» девочке…

Ненавижу! — крикнула, еле сдерживаясь, чтобы не кинутся на темноволосую девочку. В глазах застыли слезы злости.

Впрочем, та вела себя не лучше.

— Взаимно! Зачем ты сюда вообще приехала?! — яростно крикнула Эстер. — Это ты виновата!

Что?!

Я все же дернулась к ней, мечтая, как следует подергать за ее темные волосенки. Не дали.

— Девочки, прекратите! — напряженно сказала Нелли, изо всех сил удерживая меня.

С другой стороны меня держала Лиска.

— Нас накажут, если увидят, что мы нарушаем правила.

Лисава всегда была самой благоразумной из нас.

— Да плевать! — запальчиво крикнула, не сводя взгляда с врагини. Та отвечала таким же злым взглядом.

— Так. Девчонки, уводите свою подругу! — крикнула Нелли другим девочкам, что держали Эстер, не давая ей добраться до нашей группки. — Иначе нас точно засекут.

— А почему мы тебя должны слушаться? — вдруг возмутилась одна из них. И ткнула в меня пальцем: — Ее уводите!

Нелли недобро прищурилась, собираясь ответить нахалке, но тут послышался шум…

— Ана? Ты как?

Девочки зашли в нашу комнату и с тревогой посмотрели в мою сторону. На ужин я отказалась спускаться. Сидела на кровати, обняв ноги, и зло смотрела в одну точку.

Подружки переглянулись.

— Ана, ну хватит. Подумаешь учитель ошибся и не заметил, что ты решила быстрее, — попыталась поддержать Лисава. — На следующем занятие докажешь, что лучше Эстер… Ана?!

Но я ее не слушала. Резко поднялась, дернула ящик стола так, что тут едва не выпал и достала учебник. Вернулась в кровать, подтянула ноги и зло пролистала страницы, ища нужное. Открыла и начала решительно читать.

— Ана? — девочки изумленно на меня смотрели.

— Ты же не любишь литературу? — неуверенно произнесла Лисава.

Кивнула. Да, не люблю. И то, что задают не читаю. Не интересно. Но к следующему уроку прочитаю. Все прочитаю».

Нами манипулировали…

Заботливо толкали в объятия ненависти друг к другу…

Сработано сталкивали и применяли самый лучший способ, чтобы мы показывали отличные результаты. И называется этот способ конкуренция…

Все ради высоких результатов.

Дети, две девочки, которые не понимали, что происходит, что мы могли сделать?

А соперничество перешло на всё. Класс поделился. Неприязнь росла. И к выпуску мы ненавидели друг друга и были счастливы наконец-то расстаться и поступить в разные академии.

Но как бы мы не относились друг к другу, Эстер не была гадиной. Ни одна из нас не опускалась до низких поступков и откровенных подстав. Поэтому я была удивлена ее поведением. Что на нее нашло?..

А всю заковырку с конкуренцией поняла я только в академии. Когда история чуть не повторилась уже с другой девочкой. Слава Создателю, такое попытался проделать только один преподаватель. Я притворилась дурочкой и что ничего не понимаю. Уступала, хлопала глазами и не понимающе улыбалась. В результате еле сдала зачет.

Может глупо. Но мне не хотелось, чтобы история повторилась. А еще поняла, как гадко, когда тобой манипулируют. Даже из благих целей…

— Чего она злобствует? — пыхтела я, зло чеканя шаг. Широкие окна заливали коридор.

Нет, у нас и раньше отношения были не сахар. Далеко не сахар и даже не воздушная сахарная вата. Но до откровенной подставы не доходило. У обоих гордость и понятие чести есть. И чтобы опуститься до такой низости, как бессовестная подстава?

Как бы я терпеть не могла Эстер, но знала ее.

К тому же мы столько лет не виделись…

— Да она как с цепи сорвалась, когда узнала, что ты приезжаешь, — вздохнула подружка.

Я резко остановилась и, запрокинув голову, заморгала. Не давая слезам пролиться.

Да обидно было! А кому приятно, когда его так подставляют и ты не можешь доказать свою правоту. Хотя все понимают, кто виноват…

— Чего ей неймется?!

Подружка хмуро взглянула. И сказала, как само собой разумеющиеся.

— Ты тут.

— В смысле? В столице? — не поняла я.

— Нет, — мотнула головой Нелли так, что кудряшки задорно качнулись. — В штабе.

Девушка поймала мой более чем ничего не понимающий взгляд. И принялась разъяснять как маленькой.

— У нее отец ходит в попечителях всяких газет, журналов, брошюр и прочее. И не просто ходит, а является одним из главных меценатов, — Нелли сморщила нос. — Догадаться с чьей руки все издания решили разом совершить акт самоубийства не сложно. До этого ни одно издание не рискнуло бы написать что-нибудь подобное о драконах. О них вообще стараются не писать. А политические сводки согласуются с их посольством.

— Извечные льды! — выругалась я, не удержавшись. И виновато посмотрела на подругу. — Забыла про отца Эстер.

Подруга отмахнулась. И вдруг улыбнулась.

— Не удивительно. Ты ни капли не изменилась и раньше не интересовалась всеми этими играми.

Это да. Но сообразить-то могла!

— Значит, это она мне устроила потрясающую инквизицию под окнами, — прошипела я, сжимая кулаки.

Может вернутся и все-таки вырвать ей пару волосинок? Чисто для успокоения души. Но осуществить задуманное не получилось. Из-за поворота вывернул о-очень хорошо знакомый мне субъект.

Довольный, радостный, буквально излучающий счастье.

— Ты-то мне и нужен, — прошептала, хищно улыбнувшись.

Мы с Нелли переглянулись. Подруга все поняла по одному моему взгляду. Подхватили юбки и рванули к жертве.

Миг и я подхватила парня под локоть с одной сторону, удерживая так, чтобы не вырвался.