— Пока в ней слишком много ярости и мало хладнокровия. Она тороплива в принятии решений и не всегда просчитывает последствия наперед. Хальвард, она почти ребенок и может натворить глупостей. Держи ее под присмотром, а еще лучше не отпускай от себя ни на шаг. Или позволь мне забрать ее из города на месяц-другой. Погоняю ее по перевалам, на пользу только будет.

— Ей или перевалам? — усмехнулся Хальвард. Впрочем, он тут же стал серьезным и вновь повернулся к окну. — Боишься ее взрывного характера? Я тоже. И все же она должна обуздать свою ненависть и направить ее в нужную сторону. Но ты прав, глаз с нее спускать будет нельзя. Кстати, как ее успехи на тренировках?

— Старается, — кратко охарактеризовал Ульф. — С мечом все еще слабо, зато наконец стала передвигаться плавно и тихо, а не как встревоженный зверь. И следы читает неплохо. Когда выдастся спокойный месяц, проедусь с ней на север, там хорошие скалы, пусть оттачивает умение искать по камням.

— Оставишь своего правителя ради хорошенькой девицы? — поддел воина Хальвард.

— Чего не сделаешь в борьбе за свое счастье, — тот виновато развел руками. — Зря только ты ей позволил волосы остричь. Такого богатства лишилась.

— Сложно было запретить, когда меня вовсе не спрашивали. Но мне нравится, теперь у нее новая жизнь, пусть прошлое останется в прошлом и по сути, и внешне.

— Как прикажете, милорд, — поклонился Ульф, прижимая руку к груди. — Ваше слово — закон.

— Прекрати, — поморщился тот. — Скоро наслушаемся льстивых речей, кисло станет.

— Тогда пойду готовить письма, отправлю до обеда. Когда прислать Арена?

— Когда только найдешь его, я буду тут, много дел.

Через семь дней в Кинна-Тиате пожаловали гости. Саянов хорошо знали в здешних местах, хотя в столице они появлялись очень редко. Зато когда все-таки приезжали, то собирали вокруг себя не только любопытную ребятню, а и степенных ремесленников, шустрых торговцев, воинов и множество простого люда. Да и правду сказать, посмотреть было на что.

Процессия вступила в город с первыми лучами солнца. Во главе степенно шагала невысокая пожилая женщина. Она была полной, круглолицей, в тяжелом одеянии, сшитом из меха и кож. Вся ее одежда была отделана множеством цветных веревочек, на которых покачивались овальные костяные бусинки, густо покрытые резьбой или выкрашенные в красный и зеленый цвет. Голову женщины венчала высокая шапка непривычной формы: с острым верхом и спадающими вниз полями. Навершие было украшено длинными полосатыми перьями, а понизу были пришиты веточки с красными ягодами Фикхе. Из-под головного убора на плечи и спину ниспадали длинные седые косы, перехваченные кожаными ремешками.

Женщина шла неторопливой походкой, важно опираясь на резной деревянный посох, верхушку которого тоже оплетали веревочки с бусинами и маленькими колокольчиками. При каждом шаге украшения раскачивались и ударялись о дерево, издавая мелодичный звон. Ноги женщины были обуты в меховые сапоги с загнутыми вверх носками, что позволяло комфортно ходить даже по рыхлому снегу.

За предводительницей шли другие саянки, рангом пониже. Их одежда не пестрела вышивками и украшениями, но была такой же качественной выделки и замысловатого кроя, как у родоначальницы. Следом по дороге медленно и важно ползли сани, запряженные оленями. Правили животными в основном мужчины, они же охраняли груз, прикрытый шкурами, разбивали на привалах шатры, разводили огонь и вели хозяйство.

Саяны всегда путешествовали семьями, поэтому на санях сидели ребятишки всех возрастов. Представители этого северного народа были круглолицыми, с темными волосами, которые никогда не стригли и заплетали в косы. Только женщины плели множество мелких и гибких, как змейки, косичек, а мужчины предпочитали носить одну широкую косу вдоль спины.

Саяны редко подолгу жили на постоянном месте, не строили домов из камня или дерева, каждый год перемещаясь вслед за стадами оленей на новые пастбища. Они привыкли к кочевой жизни, солнцу и ветру, поэтому по прибытии в город всегда останавливались на краю первого яруса, там, где дома уже не жались к обрывистым скалам, а спускался в долину. Говор у гостей был долгий и протяжный, совсем не похожий ни на всеобщий, ни на язык империи. Мало кто мог выучить этот язык, зато сами саяны с легкостью осваивали наречия других народов.

Прибытие кочевников всегда радовало горожан. Во-первых, саяны были очень искусными охотниками. Они привозили с собой множество мехов тонкой выделки, среди которых попадались искрящиеся белым снегом шкурки редкого северного зверька, похожего на лису, и длинные серо-белые полосатые перья северных морских птиц. На юг так же везли резные поделки из кости, хитро сделанные рыбацкие снасти, игрушки, бусины и оранжевые прозрачные камни, что северное море часто выбрасывало на берег. Внутри этих камней можно было рассмотреть замерших бабочек и мотыльков, листочки и веточки, а иногда просто пузырьки воздуха, создававшие причудливую игру света.

Но самым важным товаром были редкие травы, что так ценились на юге. На равнинах саянов росли уникальные лекарственные растения, собирать и сушить которые можно было лишь несколько дней в году, когда тонкие стебли уже поднялись над землей и впитали силу солнца, но не переполнились соками, чтобы стать смертельно опасными. Саяны бережно собирали эти растения, сушили и заготавливали впрок, никому не открывая тайну того, как это следует делать. Перетертый порошок травы локкхи был прекрасным средством от лихорадки, цветы шиикали останавливали кровь даже при самых ужасных ранах, жунншанн помогал в родах, снимая боль и облегчая ребенку путь в наш мир, виитаке прогонял страхи.

Поговаривали, что женщины саянов почитались больше мужчин, потому что жили на границе миров и умели слушать духов. Почти в каждой семье была своя шаманка или заклинательница, а лекари саянов и вовсе славились на всю империю. Сиятельный неоднократно приглашал саянов жить на землях к югу от Холодных гор, но те никогда не соглашались, отвечая, что духи запрещают их шаманам менять образ жизни. Так это или нет, но саяны жили по ведомым только им законам, часто уходили и возвращались вместе с ветрами, подолгу оставаясь там, где неопытный путешественник не смог бы прожить и нескольких дней. Свою предводительницу они чтили свято, повинуясь каждому ее решению.

От природы саяны были очень любознательны. Им доставляло огромное удовольствие общение с местными жителями. Часто, когда вечер накрывал город почти черными сумерками и костры вспыхивали между шатров кочевников, те гостеприимно рассаживали любопытных поближе к огню и рассказывали причудливые истории.

В них огромные снежные великаны с синими ледяными глазами выходили из воды и грызли белыми зубами берег в надежде однажды разрушить все земли, населенные людьми. Говорили о том, как в считанные дни зацветают окрестности мертвого соленого озера, что разлилось у подножия Холодных гор с северной стороны. Что земля сразу становится похожа на сине-розовый ковер, а по кромке воды раскачивают золотыми головками маленькие безымянные цветы, дающие дивный аромат.

Пели песни о скудном зимнем солнце, что согревает промерзшую землю, давая начало множеству рек и ручейков. Совсем уж тихо шептали об огромных теплых рыбах, что живут в неприветливом северном море. Гиганты эти не едят ничего, кроме трав, но размерами своими во много раз превосходят не только человека, но даже сани и шатры кочевников. Рассказывали, как перед зимой огромные белые птицы начинают покидать свои гнездовья в скалах. Улетают они с первыми бурями, ловя могучими крыльями северный ветер, и наполняют небо громкими тревожными криками.

Так проходили долгие зимние вечера: за сказками, что неуловимо сплетаются с суровой реальностью жизни на севере, и за историями из жизни, иногда больше напоминающими сказки.

И все же у народа саянов был и другой повод время от времени проделывать долгий и сложный путь через горы, чтоб попасть в столицу. И поводом этим являлся старинный договор, который заключили между собой Золотые Земли и совет шаманок. По оговоренным условиям, имперцы не имели права жить в пустошах, лежавших к северу от Холодных гор, не строили там дома и крепости, не прокладывали торговые или иные пути и без разрешения саянов даже не ходили тропами кочевников. Таким образом саяны хотели защитить свои территории от чуждой им магии, что приносили южане.