— Какую волну? — хором спросили Ульф, Виала и Йорунн.

— Что прокатилась по землям империи менее часа назад, — Хальвард поднялся на ноги и открыл окно, впуская в помещение прохладный ночной воздух. — И шла она с юга. Если мои догадки верны, то это значит только одно: очень могущественный демон шагнул в наш мир, принимая телесную форму. Он пробыл тут недолго, но этого хватило, чтобы нестабильная Тьма внутри Йорунн откликнулась слишком сильно. Результат вы можете видеть сами. Кстати, дорогая ученица, поздравляю с обретением истинного облика, — он указал на фибулу, тускло сверкающую серебром.

Девушка прикоснулась к украшению, и то, слегка дрогнув, мягкой змейкой скользнуло ей в руки. Крохотный дракончик свился в кольцо, ласково потерся головой о человеческую ладонь и снова превратился в холодный металл.

— Красиво, верно?

Три пары глаз уставились на правителя в недоумении. Хальвард был откровенно весел, несмотря на абсурдность и противоречивость ситуации.

— Дракон. Похож на мой родовой символ, — отметил маг, указав на вышивку своего плаща, — только более гибкий и подвижный на вид. Хотелось бы мне знать, почему вышло именно так, но боюсь, этот вопрос задавать некому.

— Я немного не так себе это представляла, — растерянно протянула девушка. — И думала, что пройдет еще много времени, прежде, чем Тьма покажет себя полностью. Не ожидала, что моя сила будет такой…

— Какой?

— Живой. И хрупкой на вид.

Ульф не удержался и фыркнул. Виала вздохнула, присев рядом. Теперь, когда страх отступил, накатила усталость и апатия.

— Не обманывайся, — правитель снова стал серьезным. — Форма бывает любой, а результат можно наблюдать в паре шагов отсюда. Теперь ты должна научиться скрывать ото всех свою Тьму.

— Что для этого нужно?

— Как и всегда: сконцентрируйся и рассей эту форму. Она — твое продолжение. Ее нельзя потерять, забыть или обменять. Видимая или нет, эта змейка — часть твоей сути.

Йорунн закрыла глаза, сделала несколько медленных вдохов и выдохов, а когда открыла — серебряный дракончик исчез.

— Отлично, — маг удовлетворенно кивнул. — Но спокойно поспать нам этой ночью уже не получится. Ульф, сколько у тебя людей в Дармсуде?

— Совсем немного. Малкон охраняет леди Мейрам. Двое живут около речных доков на случай, если понадобится водный путь. Пять человек в торговых кварталах и мастерских. На этом все. Еще несколько в предместьях, но в самом городе не более восьми.

— Отправь письма во все пограничные крепости. С сегодняшнего дня на территорию Недоре не должен попасть ни один стихийный маг из Золотых Земель. И мне нужны сведения о событиях в столице максимально быстро.

— Сделаю, — кивнул Черный Волк. — Сестра, может переберешься в мои покои? Они почти не задеты. А завтра что-то придумаем.

Виала кивнула, соглашаясь.

— Теперь ты, — Хальвард повернулся к Йорунн. — Нам придется провести обряд памяти. Прямо сейчас. Я должен показать тебе кое-что важное, раз уж теперь ты владеешь своим истинным обликом.

Эта ночь оказалась для Мейрам самой долгой и страшной за всю жизнь. Прошлый крупный заговор произошел много лет назад, когда девушка еще жила в имении мужа. В тот раз она не видела пятен пожаров. Не шла по улицам в сопровождении десятков воинов, на одежде которых запеклась чужая кровь. Не отводила взгляд от выбитых дверей и окон, не вдыхала едкий запах дыма и отчаяния.

Дворец лихорадило. В коридорах то и дело появлялись стражники, метались посыльные, слуги испуганно жались по углам, раздавались отрывистые команды, кто-то докладывал, кто-то выслушивал.

Все это скользнуло мимо сознания Мейрам, зацепив лишь на миг. Гораздо важнее было иное, и девушка нервно ходила по комнате сиятельного в ожидании вердикта придворного лекаря. Почтенный мастер меж тем был поглощен врачеванием раны, туда-сюда бегали слуги, принося чистые бинты, горячую воду, какие-то дурно пахнущие травяные отвары, жутковатого вида инструменты.

Крови было много. Очень много. Лекарь сохранял упорное молчание, не отвлекаясь на царившую кругом суету. Мейрам в конце-концов не выдержала, налила себе полный бокал крепкого вина, стоявшего на столике в углу комнаты. Выпила его в три глотка, закашлялась, скривилась. Стало чуть лучше, противная слабость отступила, руки больше не дрожали, но мысли затянуло мутной пеленой.

“Я слишком устала, — вяло подумала она, опускаясь в кресло, — надо передохнуть”. И закрыв глаза, незаметно для себя соскользнула в тревожный сон.

Очнулась она от того, что кто-то аккуратно тронул ее за руку. Лекарь. Осунувшийся, с поджатыми губами, но спокойный. Мейрам порывисто вскочила и бросилась к брату. Он лежал на кровати совершенно неподвижно, бледный, как шелк простыней, укрытый толстым одеялом почти по самый подбородок. В комнате больше никого не было. Слуги уже навели абсолютный порядок, унесли окровавленные простыни и тазы с водой отвратительно-алого цвета.

— Сиятельный будет жить, — уверенно сказал лекарь. — Я извлек из раны семь осколков, как я понимаю, это была не обычная сталь?

— Ледяные лезвия. Прощальный подарок верховного жреца, — пояснила Мейрам, наблюдая, как слегка приподнимается и опускается одеяло на груди императора. Про когти демона она решила умолчать.

— Что ж, нам повезло, что пробить защиту смогли только в одном месте. Сиятельный потерял много крови, но теперь, когда рана зашита, я думаю, его Огонь справится с повреждениями сам.

— Он так неподвижен.

— Это нормально. Сейчас он не чувствует боли и просто спит. Днем должен очнуться. А теперь я хотел бы осмотреть вас.

— Что? Со мной все в порядке, — Мейрам растерялась, не понимая, о чем говорит лекарь.

— У вас зрачки расширены, дрожат руки, и во сне вы плакали и даже, кажется, кричали. Кроме того, взгляните на себя в зеркало.

Мейрам послушно подошла к гладкой серебряной поверхности и вгляделась в свое лицо, не узнавая его. Темные тени под глазами, бледная кожа, испарина на лбу. И абсолютно белая прядь волос, спускающаяся от правого виска вниз.

— Не буду спрашивать, что случилось, — тихо добавил лекарь. — Я не глуп, и не слеп, вижу, что творится в городе, догадываюсь, что могло произойти в храме. Это не мое дело, но как врач я должен позаботиться и о вас тоже.

Мейрам вернулась в кресло, покорно выпила все, что подал ей старик, дала растереть руки и лицо каким-то терпко пахнущим маслом. Но уходить из комнаты брата, чтобы отдохнуть, категорически отказалась. Лекарь настаивать не стал, и откланялся, пообещав вернуться утром.

Луна в окне плавно скатывалась к горизонту, ночь почти завершилась, а Мейрам бинт Латиф бен Шихаб ал-Хафс застыла, боясь сомкнуть глаза.

Сабир мирно спал. Слабый. Беззащитный. Всего в двух шагах.

Мейрам думала.

В комнате было тихо и пусто. Их только двое. Он даже не почувствует. Он не узнает. Он спит. И он больше не проснется.

Мейрам смотрела.

Смотрела на то, как чуть раздуваются ноздри Сабира, вбирая очередной глоток воздуха. Как плавно покачиваются занавеси на распахнутых окнах. Как играет неровный свет светильников на золотой вязи, украшающей ножны кинжала.

Мейрам злилась.

На прислугу, которая убрав окровавленную одежду, не посмела прикоснуться к оружию сиятельного. На стражей за дверями, что так неосторожно оставили брата и сестру в комнате одних. На главу тайной службы, что не догадался послать сюда своего человека. На то, что у нее появилась возможность выбирать.

Мейрам решала.

Одно точное движение — и этот кошмар закончится. Не только для нее, но и для сотен других. Никто не остановит ее. Не помешает. Просто не успеет помешать. Это шанс. Другого может и не быть.

Мейрам надеялась.

Надеялась, что если сделать все быстро, то она успеет выскользнуть из дворца под покровом ночи. Найти Малкона, покинуть Дармсуд вместе с ним. Или спрятаться в бесконечных недрах нижнего города. У нее есть деньги, много. Она купит за золото молчание и помощь. Впрочем, если император будет мертв, вряд ли ее станут искать слишком уж тщательно.