— В таком случае идите по этой дороге, на третьем перекрестке сверните влево, потом за площадью у фонтана — направо. Там квартал ювелиров. Доберетесь — узнаете подробнее.

И старик отошел, бормоча себе под нос что-то про бестолковых транжир.

Лавку ювелира Малкон отыскал без проблем, но заходить не стал, лишь прошел мимо, запоминая лица двоих продавцов: благородного старика, убеленного сединами, и второго — помоложе и явно сильнее. По сдержанным и осторожным движениям последнего, северянин сделал вывод, что парень должен быть неплохим бойцом. И хотя этот квартал не походил на базар, но работа с ценным товаром имела свои особенности.

Вечерело. Когда на город упали сумерки, почтенный ювелир закрыл лавку и направился в дом, расположенный всего в нескольких шагах дальше по узкому боковому переулку. Калитка в высоком заборе, окружавшем дом мастера, оказалась приветливо открыта — главу семейства поджидала жена и две подрастающие дочери. После ужина в доме начали гасить свет, прислуга разошлась по комнатам, и только старый мастер задержался в кабинете, рассматривая через увеличительное стекло недавно привезенные рубины. Осторожный стук в деревянную ставню его окна раздался так неожиданно, что ювелир вздрогнул.

Махран поднял голову — в темном провале окна было ничего не разобрать. Однако миновала секунда-другая, глаза слегка отдохнули от света лампы, и в окне проступил силуэт незнакомца. То, что это не грабитель и не разбойник, Махран понял сразу, а потому не стал поднимать шума. Встал, полностью открыл ставни и приглашающе махнул рукой.

Незнакомец мягко улыбнулся и с легкостью тренированного охотника перемахнул низкий подоконник, бесшумно ступая на пушистый ковер. Ювелир сразу прикрыл резные деревянные ставни, накинул сверху легкий крючок и притушил свет.

— Слишком ранее время, многие еще не спят, вы рисковали напрасно, — укоризненно заметил старик.

— Надеюсь, все же, что был достаточно осторожен. Кухарка ушла, конюх и служанка хозяйки дома придумали себе занятие поинтереснее, чем считать звезды в небе, а ваши прекрасные дочери полчаса как потушили свет и, по-видимому, крепко спят.

— Вас могли видеть соседи.

— Это вряд ли. Быть незаметным — моя работа.

— Что ж, мне остается только поверить вам на слово. Как ваше имя?

— Зовите Малконом. Как вы могли догадаться, я приехал издалека.

— Да, вас, северян, слишком отличает цвет кожи. Чему обязан?

— У меня послание для одной нашей общей знакомой из дворца.

— Устное?

— Да, хотя я бы предпочел передать его лично, — внезапно добавил он, стараясь не выдавать своего волнения.

— Вот как? — нахмурился старик. — Непростая задача, впрочем, выполнимая.

— Вы поможете организовать встречу?

— Конечно, но это не очень скоро. Вы можете подождать несколько дней?

— Да, у меня есть время в запасе, — Малкон с удивлением понял, что готов ждать хоть месяц. Вслух, разумеется, ничего не сказал.

— Приходите в лавку, но не раньше, чем через семь дней. Если мне удастся все организовать, то в витрине я выставлю украшения с бирюзой. Тогда будет смысл в личной встрече. А до тех пор прошу вас вести себя крайне осторожно — у меня семья и незамужние дочери, моя репутация должна оставаться незапятнаной.

— Как скажете, — поднялся на ноги ночной гость. — Буду ждать встречи.

И выскользнул тем же путем, что пришел, мгновенно растворившись в жаркой черноте. Махран еще немного постоял, прислушиваясь к ночным шорохам, но ни шагов, ни скрипа открываемых ворот, ни иных звуков не расслышал. Молчали даже неугомонные соседские собаки — северянин просто растворился в пустоте, будто был призраком.

Витрина магазина почтенного Махрана бен Шарди на улочке ювелиров украсилась сине-голубой россыпью через десять дней.

И Малкон заволновался. Разумеется, внешне этого видно не было, но сам он чувствовал, как волнами поднимается затаенная тревога. Предвкушение. Ожидание. Опасение.

В назначенный день северянин явился в лавку перед рассветом, отпер заднюю дверь запасным ключом и скользнул внутрь сумрачного помещения. Как и всякий порядочный ювелир, Махран обустроил отдельный кабинет для особо придирчивых покупателей. Именно там должна была состояться встреча, знать о которой могли лишь трое участников.

Когда дверь скрипнула, а на пороге появилась леди Мейрам, воин даже дыхание задержал. Окутанная рассеянным солнечным светом, в струящихся одеждах под темной накидкой, шикарные локоны убраны от лишних глаз и скрыты покрывалом. Она казалась видением, сотканным из летнего тепла и дрожащего воздуха. Но вот чуть скрипнула половица под ее ногой, прошуршала ткань, вышитая тяжелой золотой нитью, и Малкон с облегчением выдохнул — все же девушка была настоящей.

— Я не ждала визита так скоро, — сказала она, убирая с волос полупрозрачную ткань. — Но рада видеть знакомое лицо. Вы ведь Малкон, я правильно назвала ваше имя?

— Это честь, что вы запомнили его.

— У меня не такая уж плохая память. К тому же, забывать добро — дурной тон. У нас не очень много времени, поэтому вы простите меня, если мы перейдем сразу к делу?

— Я вижу, миледи, пребывание в Кинна-Тиате сделало вас большей северянкой, чем можно было рассчитывать. “Перейти к делу”, - повторил он и невольно улыбнулся.

— Не надо лишних имен и названий, — нахмурилась Мейрам. — Хотя по сути вы правы. Сядем?

В комнате ювелира было тихо, шум улицы сюда не доносился, да и разговоры покупателей были не слышны.

— Итак, что привело вас в Дармсуд?

— Вы, — коротко ответил воин.

— Простите?

Холод в ее тоне подействовал на Малкона отрезвляюще. Недопустимо говорить так вольно с сестрой императора, чьим бы посланцем он не был.

— У меня сообщение для вас. От дальнего друга.

— Слушаю внимательно.

— Он просит вас на некоторое время оставить столицу.

— Надолго?

— На одну-две луны, но лучше до середины осени.

— В чем причина? — нахмурилась она. — Я не могу покинуть двор по собственной прихоти. Точнее, не хочу делать этого сейчас без веских оснований.

— Мой господин опасается за вашу жизнь. Магическое равновесие нарушено, по всей видимости силы, с которыми связан ваш брат, могут получить большую свободу, чем прежде. Чем дальше вы будете от центра событий, тем лучше. Я готов помочь вам со всеми трудностями, защитить в случае необходимости и проводить в безопасное место.

— Приятно слышать, но нет. Я не воспользуюсь вашим предложением, — она встала. — Если на этом все, то мне нужно идти, слишком долгое отсутствие сразу же заметят.

— Подождите, — Малкон шагнул вперед и преградил Мейрам выход из комнаты. — Быть может я выразился не слишком ясно — вам угрожает опасность, смертельная. Течение стихий нарушено, и очень сильно. Чем ближе к Дармсуду, тем это заметнее. Подобного не случалось никогда ранее, сложно сказать, насколько это опасно. Лучше покинуть город.

— Это я выразилась не слишком ясно, — ее глаза вспыхнули гневом. — Вы предлагаете мне покинуть город, в котором живут сотни, тысячи ничего не подозревающих человек. Их вы тоже проводите в безопасное место, или их жизни хуже моей?

— У меня нет ни приказа, ни возможности поступить так, — слегка растерялся северянин.

— Однако возможность повлиять на события или даже предотвратить беду есть у меня. Поэтому я остаюсь. В конце концов, вы не имеете права мешать мне. Но передайте своему господину мою благодарность: предупреждение услышано. А теперь разрешите пройти.

Воин сделал шаг в сторону, но в последний момент перехватил руку Мейрам.

— Мешать не могу, это верно, но и покидать в одиночестве не стану. Пожалуй, я задержусь в этом милом городе на несколько недель. Если ваше решение изменится, то передайте весть Махрану, — он разжал пальцы, отпуская тонкое запястье.

— Что за глупость? Какой смысл оставаться в городе?

— Считайте это проявлением любопытства, что хочу увидеть все своими глазами. А заодно и пригляжу за вами.