Когда они как ошпаренные вылетели от начальника, Тим сказал:

— Давай, Славка, не рисковать. Лучше спросим сначала про Диньку и Валентину, а то опять влетит.

Дело в том, что Наездник уже много раз просил покатать его на яхте. И Валентину. Вместе. Потому что он и Валентина сделались неразлучными. Динька по секрету даже сообщил Славке, что они обязательно поженятся, как только окончат школу.

«Слишком рано, — сказал Славка. — Кроме того, Валентина кончит школу на год позже, чем ты».

«Верно…»-пробормотал Динька и задумался.

Прокатить их Игорь Борисович разрешил. Только по одному и недалеко от пирса. Валентина отнеслась к морской прогулке спокойно, а Наездник даже тихо подвывал от восторга, когда «Маугли» прыгал на гребнях. А потом про все расспрашивал: про паруса, про руль, про мачту.

— А эта цепь зачем?

— Для швартовки.

Затаскивать «Маугли» на пирс Тим и Славка не могли, сил не хватало. Они оставляли яхточку на плаву. В гавани, за пирсом, где начиналось мелководье, волны не бывало, и «кадет» мог ночевать спокойно. Его пристегивали цепью к плавучему буйку, а потом вброд перебирались на берег: воды здесь было чуть выше колен.

Обзавестись цепью их заставил сторож дядя Сеня. Он сказал, что обычный пеньковый швартов ненадежен: могут проникнуть злоумышленники и угнать яхту, а он, дядя Сеня, отвечает за все здешние плавсредства. Славка и Тим сначала заспорили: откуда им тут взяться, злоумышленникам? Но дядя Сеня резонно заметил, что в свое время именно так рассуждал сторож, карауливший «Сатурн».

Цепь отыскали на железной свалке рядом с «Беей». Хорошая была цепь, почти не ржавая, длиной метра два. Звенья диаметром с грецкий орех. Один конец Тим и Славка намертво закрепили на скобе форшпигеля — плоского и тупого носа яхточки. А для запора Славка попросил у бабы Веры небольшой замок с двумя серебристыми ключиками. Один ключик взял себе, другой отдал Тиму…

Тим был прав, когда говорил, что придут еще теплые дни. Тридцатого сентября, в субботу, наступила такая жара, что хоть прямо с урока беги — и головой в море. Судьба сжалилась над школьниками: из-за какой-то конференции четвертые и пятые уроки отменили. Школа наполнилась радостными воплями.

Славка и Тим запаслись в буфете бутербродами и покатили на базу. Зачем терять время?

Настя выстраивала на пирсе шеренгу незнакомых мальчишек. Те почтительно смотрели на Славку и Тима, на их якоря и нашивки.

— Мы немного пройдемся, — небрежно сказал Славка Насте. Что ни говори, а приятно быть ветераном.

Настя грустно кивнула. Славка ее понял: ей отчаянно хотелось курить, но перед новичками было неудобно.

Вместе с портфелями (в них бутерброды и Артемка) Славка и Тим перебрались на «Маугли». Подняли паруса. Ветерок был теплый и плотный. Они вышли из гавани.

— Пойдем на ту сторону? — спросил Тим. Славка кивнул. Тим опять спросил:

— Дашь на руле походить?

— А вот возьму и не дам, — сказал Славка, — чтоб не задавал глупых вопросов.

— Виноват, товарищ рулевой третьего класса. Славка вздохнул:

— Учу я тебя на свою голову. На будущий год получишь яхту, а где я возьму матроса?..

— Диньку возьмешь. Он в тот раз два часа канючил, просился.

— Опять заново учить. Да Игорь и не разрешит. Скажет: что за детский сад?

— Настю попросим, она его уговорит. Она на него влияние имеет. Как Валька на Дениса… Ой, чуть не забыл!

— Что?

— Можешь писать заметку «Новый подвиг первоклассника Васильченко».

Славка даже рулем дернул не в ту сторону, и «Маугли» чуть не улегся парусом на воду.

— Что еще он натворил?

— Это мирный подвиг, — успокоил Тим. — Денис Васильченко записал в первый класс Валентину Сель.

— Ты что… Серьезно? Как это?

— Очень просто. Пришел в кабинет к директору и говорит: что за безобразие! Девочка без присмотра, одна дома. Читает, пишет, считает, как отличница, а в школу не берут. Ну, Юрий Андреевич посмеялся: хорошо, товарищ Васильченко, разберемся. Позвонил нам домой. Оказывается, в первом классе неполный состав… Мама Вальку быстро сводила в школу, ей там что-то вроде экзамена устроили. А она Тамаре Алексеевне знаешь что заявила? «Я просто поражаюсь, какие наивные вопросы вы задаете…» В понедельник пойдет учиться…

«Маугли» пересек бухту. Они сменили галс и пошли от чернореченских причалов к «Бее».

— Артемку забыли высадить на палубу! — спохватился Тим. — Опять бедняга в темноте сидит.

— Зато там вкусно пахнет, — сказал Славка. — Подбери стаксель, полощет…

Прыгали волны, плясало на них солнце. Ветер кидал навстречу соленые брызги. Славка жмурился от брызг и солнечных бликов. Сквозь радужные пятна он видел желтые обрывы, один из створных маяков Большого рейда — белую башню на горе — и пассажирский катер, бегущий из города вдоль Северного берега. Кто-то помахал им с катера, но Славка не разглядел. Над «Маугли» весело носились чайки. И жизнь была замечательная.

Тим сказал:

— Динька портрет Валентины нарисовал. Знаешь, даже похоже немного…

Славка подумал о Диньке, вспомнил его альбом, рисунок с мальчишкой на баррикаде. Потом вспомнил еще один альбом…

— Тим… Не обижайся, ладно? Может, подумаешь, что я болтун… Я Аверкину про памятник рассказал. На площади Карронад…

Тим резко обернулся:

— Зачем?

— Ну, ты не обижайся.

— Я не обижаюсь, ты что… Но только я не понимаю: зачем? — сказал Тим с мягким нажимом.

— Он рисует здорово, ты же знаешь… Так захотелось, чтобы кто-нибудь памятник нарисовал. Чтобы глазами увидеть. Я как-то не стерпел и проговорился… Надо было тебя спросить, конечно…

Тим сказал без восторга, но и без огорчения:

— Ладно, это же не военная тайна. Лишь бы он не стал всем болтать, а то опять начнут говорить про мои фантазии…

— Что ты! Он никому… Он так обрадовался — и скорее за карандаш.

— Хорошо получилось?

— Я же не видел, он только начал… Тим!

— Что?

— Знаешь, я подумал… А если у него хорошо получится, можно показать какому-нибудь скульптору. А потом набрать цветного металла… Все ребята помогли бы, если бы по правде памятник делать.

Тим потуже выбрал стаксель-шкот и повернул к Славке мокрое от брызг лицо.

— Славка, ну зачем ты… Говоришь про памятник, а думаешь про другое. Будто извиняешься…

— Ну… ты, наверно, все еще злишься на Аверкина, а я тогда про это забыл.

— Нисколько я на него не злюсь…

— Ну и хорошо, — с облегчением сказал Славка. — Возьми руль, сам же просил… А про памятник я все равно думаю. Они поменялись местами.

— Металл собрать не так уж трудно, — сказал Тим. — Со старых кораблей знаешь сколько меди снимают! Например, оправы иллюминаторов.

— Вот бы достать иллюминатор! Я бы на стенку его приделал, а под стекло — какой-нибудь парусник.

— Иногда на свалке попадаются. Даже среди железа.

— Когда цепь искали, я что-то не заметил.

— Ну, не каждый же раз. Как повезет.

— Тим, сходим посмотрим?

— Давай.

Тим взял покруче к ветру, и «Маугли» устремился прямо на корму «Бей». У самой кормы он рыскнул к берегу. Славка выдернул шверт, и днище заскрипело о твердый песок и мелкие ракушки. Тим поднял перо руля, а Славка сбросил спасательный жилет, выпрыгнул на берег и закрепил цепь за ржавый рельс. Ослабшие паруса заполоскали на ветру.

На берегу громоздилась куча металлолома.

— Смотри-ка, мы тут не одни такие охотники, — сказал Тим. Несколько мальчишек — из второго или третьего класса — возились среди железа. Трое по очереди дергали ручку разбитого корабельного телеграфа. Двое выдергивали из-под гремящего стального листа обрывок якорной цепи. Еще один — смуглый, похожий на галчонка, в продранных на коленях джинсах и обвисшей полосатой майке — стоял над ними и рассеянно баюкал заостренный с одного конца ржавый цилиндр.

Славка и Тим быстро посмотрели друг на друга.

«Все-таки это случилось, — подумал Славка. Надо же, все так просто…»