— А если я не соглашусь?

Софи оборвала его резким жестом. Упершись острым ногтем в гладкую, мускулистую грудь, она процедила:

— А если ты не согласишься, то через десять минут я сообщу всем своим подругам, что ты воровал у меня мелочь из ночного столика, — прошипела она. И чтобы не оставалось сомнений, пояснила уже почти спокойно: — И если я это сделаю — а я это сделаю, можешь не сомневаться, — в этой стране ни в одном приличном доме тебя уже больше на порог не пустят. Будешь обслуживать дешевых туристок.

Стиснув зубы, чтобы не разбить в кровь это вздорное лицо, Пабло заставил себя улыбнуться:

— Дорогая, ну зачем так злиться? Конечно, я поеду. — Он заставил себя поцеловать подрагивающие ледяные пальчики. — И не думай, что испугала меня. Я делаю это только потому, что не могу представить себе жизнь без тебя.

Прекрасная вдова скривила губы:

— Не держи меня за идиотку. Ты делаешь это потому, что не можешь представить себе жизнь без денег. И только ради них ты будешь стараться.

— Разумеется, ради денег, ну неужели ради такой суки, как ты, — произнес мулат по-испански с легкой улыбкой.

— Что ты сказал? — Софи свела тоненькие ниточки бровей.

— Я сказал, что никакие деньги в мире не стоят этих прекрасных глаз. Считай, что кольцо уже у тебя в кармане.

Некоторое время блондинка смотрела на своего любовника строго и вдруг размякла.

— Какой ты все-таки милый! И такой красивый... — Она провела ладонью по смуглой гладкой щеке. — Может быть, когда-нибудь я даже соглашусь выйти за тебя замуж.

— Я буду ждать, мой ангел. Если понадобится, буду ждать всю жизнь.

В темных зрачках, словно в глазах змеи, блеснул хищный огонь. Но Софи ничего не заметила, Пабло закрыл ее рот поцелуем.

Привлекательная веснушчатая особа, тряхнув ярко-огненной шевелюрой, удивленно огляделась по сторонам.

— Полетаев, ты прямо поражаешь щедростью! Меня даже муж в этот ресторан никогда не приглашал, говорил, что дорого.

Гладковыбритый, ухоженный мужчина лет сорока, с глазами синими, как небо в мае, в роскошном костюме, сшитом явно на заказ, спрятал снисходительную улыбку.

— Даша, детка, я вообще не понимаю, как ты можешь меня сравнивать с какими-то другими мужчинами, особенно со своим бывшим мужем. Мне, в отличие от него, для тебя ничего не жалко.

Даша смешно наморщила нос:

— Вы уж извините, товарищ полковник, но вот именно сегодня у меня на редкость недоверчивое настроение. Может, это магнитные бури?

— Магнитные дури. — Товарищ полковник демонстрировал добрейшее расположение духа. — Да, я действительно чувствую себя немного виноватым перед тобой. В прошлый раз...

Веснушки, щедро разбросанные по смешливому личику, неодобрительно зашевелились.

— В прошлый раз ты использовал меня в своих корыстных эфэсбэшных интересах и лучше молчи, пока я тебе этого не припомнила.

— Ну как знаешь. — Полетаев сделал вид, что слегка обижен. — И в конце концов могу я пойти в хороший ресторан с красивой женщиной?

— Можешь. — Закинув голову к потолку, Даша принялась изучать потолочную роспись. — Но только в том случае, если тебе от женщины или от ресторана что-то надо.

— Ты не путаешь меня с собой?

Полковник взялся за спинку стула, намекая, что пора бы уже и присесть, а не маячить посередине зала с задранной головой, привлекая внимание окружающих.

— Это только ты разыскиваешь меня, когда тебе что-то надо. Да сядь ты Бога ради...

С королевским великодушием дама позволила себя усадить.

— Неужели тебе что-то понадобилось от ресторана?

Полетаев хотел было продолжать отнекиваться, но вдруг его лицо озарила мальчишеская улыбка.

— Ну хорошо, сдаюсь, ты меня поймала.

Однако вместо того чтобы порадоваться собственной прозорливости, Даша удивилась:

— Что, правда? Я тебе понадобилась? Для какого-то дела?

— Да. — Полковник сел и пояснил с небрежным видом: — Честно говоря, это даже не дело, а так, небольшая просьба об одолжении.

Даша все еще поглядывала с недоверием:

— Что за просьба?

Полетаев ответил не сразу, он взял винную карту и сделал вид, что поглощен выбором напитков.

— Ну, — Даша поерзала на месте, — я слушаю.

— Я, наверное, тебе не говорил, но у меня есть племянник... Что? Что ты так смотришь?

Даша смотрела возмущенно:

— Что за ерунду ты мне тут рассказываешь!

— Ерунда — это то, что у меня есть племянник? — растерялся Полетаев.

— Это особенно.

— Но... почему?

— Если бы это было правдой, то означало, что у тебя есть брат или сестра, а, следовательно, и родители.

Полковник сморщился, как от желудочных колик.

— И что тут особенного? — кисло поинтересовался он.

— Только то, что сие противоречит закону Дарвина.

— Какому именно?

— «Какому, какому...» — С заговорщицким видом Даша огляделась по сторонам, затем понизила голос: — О естественном отборе, разумеется. Природа не могла естественно отобрать такое чудовище, как ты. Лично я всегда была уверена, что ты кадавр.

— Кто? — плоским от изумления голосом переспросил полковник.

— Кадавр, — со вкусом повторила рыжеволосая. — То бишь искусственно выращенная тварь. Нет, не в том смысле, что ты тварь, а...

— Так, я все понял. — Полковник помрачнел и полез во внутренний карман пиджака. — Будь добра, избавь меня от своих нездоровых ассоциаций. Если хочешь, то, конечно, и Станислава можешь считать кадавром, а также антихристом или кем тебе еще вздумается, но...

— Одну минуточку, кто такой Станислав?

— Мой племянник. — Полетаев выложил на стол небольшую фотографию. — Вот, прошу любить и жаловать, Станислав Олегович Полетаев, кадавр-младший.

Даша наклонилась к снимку, зрачки удивленно дрогнули. Полетаевский племянник, если, конечно, это был он, мог и дяде дать сто очков вперед: к узнаваемым породистым чертам добавлялись бесшабашность молодости и чувственная дерзость красивого лица. Положа руку на сердце, он был чертовски хорош, этот самый племянник.

Полетаев заметил ее удивление и поспешил внести разъяснение:

— Вижу, Стас произвел на тебя сильное впечатление, но хочу сразу предупредить — ему всего двадцать, так что воспринимай его именно как моего родственника, и не более того.

Фраза прозвучала с совершенно определенным подтекстом.

Крылья веснушчатого носа сердито дрогнули.

— Родственника, — проскрипела, задетая за живое, Даша, — как же! Скажи честно, это либо твой внебрачный сын, либо любовник.

От злости Полетаев чуть не подавился сигаретой.

— Как треснул бы тебе по загривку! — рыкнул он. — Что за глупости ты вечно мелешь...

— Ладно, — Даша отмахнулась. — Рассказывай, какие проблемы у твоего... племянника. — Двумя пальцами она обозначила в воздухе кавычки.

— Станислав действительно мой племянник, без всяких там... — Полковник повторил ее жест.

— Ой, да Бог с ним, давай рассказывай.

— В принципе ничего особенного не случилось. Недавно он познакомился с одной девушкой...

— Поздравляю, — Даша откинулась на спинку стула. — С одной девушкой — это не с двумя.

— Да дай же мне договорить! — Полковник несколько нервозным жестом потушил сигарету. — Дело в том, что моему брату и его семье эта дружба не очень нравится.

Даша удивленно приподняла брови:

— Ты вроде сказал, что твоему племяннику двадцать лет?

— Двадцать. Совсем мальчишка... А девушка на три года старше.

— Это ужасно. — Даша сочувственно кивнула. — Младенец и Магдалина. За эти три года, пока твоему племяннику меняли подгузники, она успела предаться всем порокам мира. Мне даже страшно предположить, что будет, окажись они наедине. О нашем с тобой возрасте я вообще стараюсь не думать. Синьор Монтекки, предлагаю немедленно разлучить влюбленных — давай, траванем негодяйку крысиным ядом, зачем ждать зловещей развязки?

— Ты начнешь когда-нибудь говорить серьезно? — Полетаев досадливо сдернул с салфетки кольцо. — Станислав — разумный человек, я за него в этом плане не переживаю. Да, он несколько избалован, но в целом отличный парень.