— Нет. По крайней мере я ничего об этом не знаю.

— Может, она что-то говорила перед... — Даша замялась.

— Перед смертью? — Рогнеда задумчиво теребила ручки пакета. — И да, и нет... Наверное, то, что обычно говорят в таких обстоятельствах: береги себя, будь честной...

— Может быть, что-то подарила? Какую-нибудь на первый взгляд мелочь?

— Нет.

— Не спеши, подумай хорошенько. Возможно, это было нечто... ну не совсем материальное. Дневник, например, записи какие-то.

— Нет. Совсем ничего.

— Странно...

Лишившись еды, Даша принялась грызть ногти.

— Насколько я понимаю, смерть твоей мамы запустила некий механизм, но странно не то, что ты не понимаешь, какой именно, а странно, что все остальные в курсе, включая абсолютно случайно встреченного тобой Стаса.

Заметив, что девушка неодобрительно качает головой, спросила:

— Что, ты не согласна?

— Я просто не могу смотреть, как взрослая женщина грызет ногти. Это ужасно. Ты не от обезьян, ты от белок, наверное, произошла.

Рогнеда оторвала от хлеба корку.

— На, грызи лучше это.

— Спасибо, — обрадовалась Даша. — Ладно, над этим мы еще подумаем, а пока вернемся к твоему дяде. Итак, чего он хотел?

— Да все того же. Опять завел бодягу про родственные связи, про то, что чувствует себя ужасно виноватым, что не успел попрощаться с сестрой... Ну и так далее.

— А ты посылала ему телеграмму о том, что мама больна?

— Конечно. И потом еще одну, когда она умерла.

— И как он отреагировал?

— Да никак. Даже не ответил.

— «Даже не ответил». Так, так, так... Значит, месяц назад ему все было безразлично, а сейчас невмоготу стало. И ему, и Стасу, и даже Полетаеву... Чего же они все хотят?..

— Слушай, а ну их всех. Надоели они мне хуже горькой редьки.

Девушка привычным жестом растирала ключицу.

— У меня уже не только голова болит, но и сердце... Не хватало еще невроз нажить. Что с тобой? — спросила она, заметив, что Даша подозрительно всматривается в ее загорелую шею.

Даша чуть подалась вперед. Так как в коридоре было темно, она включила свет и подошла к девушке.

— Что это? — спросила, отодвигая ворот рубахи.

Рогнеда недоуменно пыталась заглянуть себе под воротник.

— В каком смысле? Я не понимаю.

— Ты носила цепочку?

— Да...

— А потом перестала. Почему?

— Но... как ты догадалась?

— Вот смотри, — Даша провела пальцем по белой полосе, — вся шея загорелая, а здесь полоса. Значит, совсем недавно ты носила цепочку. Где она сейчас, что с ней?

Рогнеда поправила воротник.

— Не понимаю, почему тебя это так заинтересовало? Разве я одна ношу цепочки?

Даша покачала головой:

— Я обратила внимание, что ты вообще не носишь украшения. А если носишь, то довольно простенькие и тоненькие.

— Ну и что?

— А то, что такой след остается от цепочки если не в палец толщиной, то все же весьма внушительной. Это, конечно, могла быть и веревка с ключом, но ты, кажется, из этого возраста уже вышла. Возникает вопрос: что за вульгарную толстенную цепь ты была вынуждена носить, почему и куда она теперь подевалась?

— А почему ты думаешь, что я носила ее несколько лет?

Рогнеда смотрела на свою новую подругу с нескрываемым уважением.

— Потому, что контраст цветов очень сильный. Твоя мама долго болела, значит, вряд ли ты в этом году ходила загорать на пляж. Получается, цепь была и в прошлом году.

— Все верно... Да, я носила цепочку. На ней было кольцо — мама просила всегда носить его как талисман.

— А почему ты не носила его на руке?

— Оно слишком большое. Я имею в виду, что мне велико. Кроме того, это мужской перстень.

— Опиши его мне.

— Я могу тебе его показать.

Девушка подошла к шкафу, выдвинула ящик с бельем и достала кольцо.

— Вот.

Даша осторожно взяла перстень.

— Черт побери... Скажи... когда Стас знакомился с тобой, кольцо было на тебе?

— Да. Тогда еще — да. Просто некоторое время назад мне показалось, что за мной следят... Я сказала Стасу, и он мне посоветовал пока кольцо снять...

Даша перебила:

— Подожди, именно Стас предложил тебе его больше не носить?

— Да. Оно ему очень понравилось, и он сказал, что будет очень жаль, если по какой-то причине я его лишусь.

— По какой-то причине... — Даша прикрыла глаза. — Вот засранец...

Девушка робко посмотрела на нее:

— Ты хочешь сказать...

— Это старинное кольцо. Не могу утверждать с полной уверенностью, но я бы отнесла его к пятнадцатому веку. Оно имеет огромную ценность — и материальную, и историческую. Если Стас действительно так хорошо разбирается в средневековой истории, как мне показалось, то, возможно, дело именно в этом.

— Но ты же не думаешь, что Стас хочет жениться только для того, чтобы заполучить кольцо?

Некоторое время Даша размышляла, мялась, потом не выдержала:

— Черт! Но он ведь сделал тебе предложение на второй день знакомства! Полагаешь, что такому парню вдруг ни с того ни с сего захотелось домашних щей и тапочек?

Рогнеда молчала. Глаза постепенно наполнялись слезами.

— Но почему он тогда не попросил продать кольцо? По-моему, это было бы проще, чем брать обязательства на всю жизнь...

Даша едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Ты поражаешь меня своей наивностью. С чего ты решила, что он собирался брать на себя какие-то обязательства, тем более на всю жизнь? Он получил бы это кольцо и исчез под любым благовидным предлогом.

— Глупости говоришь. Стас оставался один в квартире много раз. Если он что-то хотел у меня взять, ему несложно было открыть шкаф.

Последний аргумент показался убедительным.

— М-да... Говоришь, твой дядюшка так и сидит на лавочке, как сиротка?

— Да.

Даша встала и решительно стряхнула крошки со свитера.

— Рон, не в службу, а в дружбу — сбегай вниз, кликни своего родственника.

Рогнеда удивилась:

— Ты хочешь, чтобы он поднялся сюда?

— Даже не представляешь как.

Ни слова больше не говоря, девушка вышла из квартиры.

— Роночка, девочка моя, я хочу попросить тебя об одном одолжении.

Маленький человечек висел на локте хозяйки квартиры словно рак-отшельник.

Даша растянула губы в улыбке:

— Здрасте...

— Этого еще не хватало!

От неожиданности дядюшка выпустил свою жертву.

— А она здесь зачем?

— Во-первых, не «она», а Даша. А во-вторых, Даша у меня в гостях.

— Пусть пока погуляет на улице.

Бесцветные глазки злыми буравчиками будто сверлили дырки.

Даша, настроенная до этого весьма миролюбиво, разозлилась.

— Вас пригласили, так и ведите себя интеллигентно.

— Это вы мне говорите?

Отшельничьи лапки зло зашевелились.

— Дау меня, с вашего позволения, университетское образование.

— А я, простите, тоже не на грядке выросла.

— Хватит ругаться, — остановила разгорающуюся перепалку Рогнеда. — Дядя Саша, если вам есть что сказать, говорите. Даша останется здесь, хотите вы того или нет.

Дядя мялся, но, похоже, выхода у него не было.

— Роночка, у твоей матери хранилась одна семейная вещь, — неуверенно начал он. — Перед нашей ссорой эта вещь случайно попала к ней, и я...

— Что за вещь?

— Одно старинное кольцо, оно не имеет никакой материальной ценности, сделано из серебра низкого качества, но для меня оно очень... очень дорого. Еще наш дед рассказывал мне истории, связанные с ним, сейчас я понимаю, что эти истории наполовину выдумка, а может, и все он придумал... — Человечек изобразил на лице печаль. — Для меня кольцо — олицетворение моего детства. Прошу, отдай его. Ради этого я готов завещать тебе все, что имею.

— Очень трогательно. — Даша просто не в силах была промолчать. — Будь это кольцо моим, я бы отдала не задумываясь.

— Вот! — оживился дядя. — Ты слышишь, что говорит твоя подруга?