Пабло начал нервничать. Дерзость и хладнокровие литовки должны были иметь причину. Что, если опять на горизонте замаячил братец? Ведь у этой паршивой семейки существенное преимущество — они знают русский. А он нет. Может быть, именно в этом причина того, что она не хочет брать его с собой?

— И все-таки мы пойдем вместе, — упрямо повторил он.

— Но ты же сам говорил — тебя никто не должен видеть рядом с ее домом.

— Говорил. — Мулат отвел глаза. — А теперь думаю, что мы должны действовать вместе, чтобы уж наверняка...

Лия продолжала сверлить своего напарника пристальным взглядом, она не собиралась скрывать, что не слишком ему доверяет.

— Слушай, а может, ты опять от меня что-то скрываешь?

— Да говорю же тебе — нет!

— Ладно. — Она помолчала. — Тогда договариваемся следующим образом: я иду к ней, а ты возвращаешься в гостиницу и ждешь меня там.

— А почему я должен тебя ждать в гостинице? — Пабло все больше склонялся к мысли о предательстве литовки. — Может, ты решила договориться с девчонкой.

— Ты все-таки придурок! — окончательно разозлилась Лия. — Ты действительно не понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты болтался где-то поблизости?

— Да, не понимаю.

— В Москве слишком мало чернокожих, тебя заметят и запомнят. Теперь ясно?

Пабло заскрежетал зубами. Он испытывал непреодолимое желание загрызть эту паршивку, хотя и признавал, что определенный резон в ее словах есть.

— И все-таки без меня ты к ней не поедешь, — упрямо повторил он.

— В таком случае делай все сам! — взорвалась Лия. — Я еще не конченая идиотка, чтобы рисковать собственной головой ради чокнутого параноика.

После этих слов затурканный российскими невзгодами мулат взбеленился окончательно.

— Ты что, белокурая, совсем рехнулась? — заорал он, не обращая внимания на прохожих. — Говорю тебе, пойдем вместе, и больше это не обсуждаем. А не хочешь — катись к черту!

Он встал и зашагал прочь. По большому счету, ему уже было все равно, ему до тошноты осточертела вся эта история — и истеричные польские вдовы, и чокнутые литовки, и русские расисты, и монахи с кольцами — все вместе и по отдельности они стали его ночным кошмаром, полностью расстроили нервную систему и заставили возненавидеть весь мир. Он бы давно плюнул и уехал, но страшнее расизма была перспектива жить праведным трудом. Темнокожий жиголо не хотел работать — ведь всем известно: работа отнимает слишком много времени и приносит слишком мало удовольствия. Он же был создан для веселья и секса. Он хотел холить свое роскошное тело и пить тропические коктейли в тени пальм. Но для этого нужны были деньги, и деньги немалые. К тому же столько времени и сил уже потрачено на эту дуру, что бросить сейчас все и заняться чем-то другим — просто плюнуть себе в душу.

За спиной послышался легкий топоток.

— Эй, подожди!

Мулат сжал кулаки и замедлил шаг. Литовка подскочила сзади и взяла его под локоть.

— Чего ты такой психованный? — Она улыбалась как ни в чем не бывало. — Зачем нам ругаться накануне успеха? А?

— Ну не знаю, — проговорил Пабло, — я чувствую себя безумно уставшим.

— Тем более.

В отличие от его голоса голос Лии звучал как всегда бодро.

— Возвращайся в гостиницу, выспись там, а я ее быстренько зарежу и к тебе в постельку...

— Что?!

В коротком вопле прозвучало столько отчаяния и экспрессии, что прогуливающиеся по парку мамочки с колясками испуганно встрепенулись.

— Что ты сейчас сказала? — переспросил Пабло, все еще не веря своим ушам.

Лия сердито оглянулась по сторонам:

— Ты псих какой-то, ей-богу! Что я такого особенного сказала?

Стряхнув ее пальцы со своего рукава, Пабло ускорил шаг. Ему казалось, что он в аду.

— Слушай, я заберу у тебя машину. — Полетаев выглядел очень злым. — Надо мной уже все управление смеется.

Даша не ожидала такого приветствия.

— Ты о чем?

— О чем! А ты не знаешь! То она учит инспектора, как регулировать движение, то яйцами кидается... Что с тобой происходит? Тебе что, жить надоело?

— А что, у нас теперь нарушение правил дорожного движения обсуждается службой внешней разведки? — пробурчала Даша, неприятно пораженная его осведомленностью.

— Думаю, стоит начать! Ты хоть знаешь, из кого сегодня гоголь-моголь делала?

— Понятия не имею.

Полетаев наклонился и что-то шепнул ей на ухо.

В ореховых глазах появилось недоумение, а потом испуг.

Это что значит?

Полетаев снова наклонился и так же шепотом повторил сказанное.

— Правда?! — В голосе Даши звучал неподдельный ужас.

Полетаев радостно покивал головой.

— Чему ты радуешься? — Даша сунула руки в бока. — Я не понимаю, что вообще происходит, по улицам разгуливает...

Полковник захлопнул ладонью рот своей шумной гостье и приложил палец к своим губам. Даша с гневом оттолкнула его руку.

— Нет, объясни мне, почему... почему этот человек еще на свободе?

— Тебя забыли спросить.

Полетаев вынул из кармана платок и тщательно протер ладонь.

— Кстати, ты ничем не болеешь?

Даша недовольно отдувалась.

— Остеохондрозом. И все равно — он не джентльмен.

— Нет, он не джентльмен, — согласился Полетаев. — Он убийца. В общем, я тебя предупредил: еще одно нарушение, и будешь ходить пешком.

Даша отмахнулась:

— Да пожалуйста... Кстати, у тебя машина застрахована?

Успокоившийся было Полетаев тут же выкинул ладонь вперед:

— Так, немедленно верни мне ключи!

— Тихо, юноша. Я просто спросила. — Даша на всякий случай спрятала сумку за спину. — Что, спросить нельзя?

— Нельзя! — зарычал полковник, выходя из себя.— Ничего нельзя, рыжая башка! Нельзя нарушать правила, нельзя лезть в чужую личную жизнь, нельзя кидаться яйцами в наемных убийц...

— Кстати, я так и не поняла, почему он все еще на свободе?

— Да что же это такое!

Не выдержав, полковник схватил ее и попытался отнять сумку. Даша сердито сопела и отбивалась ногами.

— Пусти, гад... слышишь, что говорю? Немедленно отпусти меня... Эфэсбэшная рожа...

Потасовка была в самом разгаре, когда раздались аплодисменты.

— Какая прелестная сцена! — Прислонившись к косяку, в двери стоял Стас. — В вашем возрасте и такой темперамент...

— Это он тебя имел в виду, — отдуваясь, пробормотала Даша.

— Тебя!

— Нет, тебя!

— А я говорю...

Племянник поспешил вмешаться.

— Я имел в виду вас обоих, — пояснил он. — Устроили тут борьбу нанайского мальчика с нанайской девочкой...

— Он хотел отобрать у меня ключи от машины, — не преминула съябедничать Даша.

Полетаев решил не отставать.

— А чего она яйцами кидается?

— Чьими? — не понял Стас.

— По счастью, пока только куриными.

— В тебя? — Стас оглядел дядюшку со всех сторон. — Вроде чистый...

— Если бы в меня! — вздохнул Полетаев. — Она расстреляла два десятка отборных яиц по... — Он шепнул племяннику имя.

У Стаса вытянулось лицо.

— Вот это по-нашему. — Он с уважением посмотрел на Дашу. — Это сильно. И она еще жива?

— А что с ней станется? Скорее взорвут все наше управление, чем вырвут ей хотя бы одну ногу. К тому же она была на моей машине.

— Придется номера менять, — зевнул Стас.

— Уже поменял. — Полетаев с сердитым видом сел на диван. — Ведьма-

Даша уселась напротив — с независимым видом.

— Кстати, ты мне так и не ответил, почему... этот человек все еще на свободе?

Стас рассмеялся и ответил за дядю:

— Потому что он в разработке. И если бы он тебя сегодня пристрелил, ты села бы за срыв операции.

Даша побледнела:

— Если бы он меня сегодня пристрелил, я бы умерла. Какая, к черту, разработка, если он убийца? А если бы он меня и в самом деле застрелил?

— Я бы лично за него ходатайствовал, — прорычал полковник. — Он оказал бы человечеству неоценимую услугу...