— А в сумке?

— И в сумке нет.

— Но ты же понимаешь, просто так человек не может пообещать тебе часть наследства.

— Не может.

— А словам брат не поверит.

— Не поверит.

Даша прищурилась:

— Ну... Я не знаю... Разве что взять этот медальон... Он вроде старинный.

Рогнеда от стыда не знала, куда глаза девать.

— Тебе нравится? — спросила Даша.

— Не знаю...

Литовка сорвала с себя шнурок.

— Возьмите. Возьмите, пожалуйста, он наверняка ценный. Пабло просил его очень-очень беречь.

Даша нехотя взяла оберег.

— В принципе... Ой, ну не знаю...

— Нормально, — быстро проговорила Рогнеда. — Подойдет. — В глаза Лии она по-прежнему старалась не смотреть. — Сейчас напишу расписку.

Лия немного повеселела:

— И все-таки, девчонки, куда вы собрались?

— Тебе-то какое дело?

— Я с вами.

— Еще чего!

Даша готова была плясать от радости, но только без этой приставалы.

— Мало того что ты ходишь по квартире голая, так еще и за нами хвостом таскаться будешь.

— Мне скучно, возьмите меня с собой, — продолжала канючить литовка.

— Как ты не понимаешь, она едет к жениху, им надо... помириться. Согласись, в данной ситуации третий лишний.

— А ты?

— А я почти родственница. — Даша решила подсластить пилюлю. — Ладно, обещаю, если они помирятся, мы тебе позвоним. А сейчас пакуй чемоданы и шуруй домой, порадуй братишку.

Сонно журчал ручей. Брат Антоний задумчиво следил за веселой игрой бабочек над цветущими розовыми кустами. Короткие пухлые руки покоились на животе, слегка приподнимаясь при каждом неспешном вздохе. Послышалось тихое гудение, казалось, очень крупный шмель увяз в паутине. Монах сунул руку под рясу и извлек мобильный телефон.

— Слушаю, — промурлыкал он. Однако узнав голос собеседника, тут же выпрямился. — Ах, это ты, здравствуй. — Голос зазвучал встревоженно, от былого благодушия и следа не осталось. — Что случилось?

Услышав ответ, брат Антоний буквально пожелтел.

— Это точно? Проклятье! И их нельзя остановить?.. Я понял... Я понял... Этого ни в коем случае нельзя допустить... Что это значит? Это значит, что мы не можем ждать больше ни одного дня. Я вылетаю немедленно. Встречать меня не надо... Я понял, до встречи, ха-ха...

Смех был натужный и совсем невеселый. Закончив разговор, монах помрачнел еще сильнее, и сунул было телефон обратно под рясу, но передумал и быстро набрал чей-то номер.

— Мне нужны два баллона, — быстро сказал он, не здороваясь и не представляясь. Срочно. Их необходимо доставить в гостиницу «Коллосеум» на имя синьора Бертолуччи. Сегодня же... Да, передашь все портье, записывай адрес... — Прикрыв глаза, брат Антоний быстро продиктовал адрес гостиницы. — И вот еще: если ты меня подведешь, я собственноручно сверну тебе шею...

Последнюю фразу он произнес так нежно и ласково, будто конфету ребенку предложил.

Не попрощавшись со своим собеседником, брат Антоний набрал другой номер. Услышав ответ, даже привстал со скамейки и склонился в почтительном поклоне.

— Доброе утро, ваше преосвященство, — масленым голосом проблеял он. — Прошу простить меня великодушно за то, что прерываю вашу работу, но у меня сообщение чрезвычайной важности. Я нашел то, что искал, и думаю, что не позднее конца недели доставлю вам груз. Но у меня есть одна просьба: мне нужен зеленый коридор и гарантия того, что ни в одном аэропорту меня не станут досматривать. Да, ваше преосвященство, это совершенно необходимо... Вы понимаете меня... Благодарю вас покорнейше и надеюсь в самое ближайшее время доказать вам свою преданность. Благодарю... Благодарю... — Он склонялся все ниже и ниже. — Мне будет достаточно одного вашего благосклонного взгляда... Всего доброго, до скорого...

— Чтоб ты сдох, полоумный маразматик. — И, пряча телефон, пробормотал: — Кто ж тебе такое сокровище отдаст, щенок...

Надвинув капюшон на голову, монах поспешил к выходу из сада. Шел быстро, легко, его не слишком складная фигура плыла мимо пышных розовых кустов уверенно, обходя преграды.

Показались коричневатые островерхие макушки собора. Брат Антоний поднялся по ступеням и вошел в каменную прохладу. Прошел к самому алтарю, преклонил колени на деревянной скамеечке, отполированной тысячами верующих. Руки легли на подставку, голова опустилась, губы зашептали слова молитвы. Монах горячо и страстно просил Бога о помощи. Сейчас она была ему очень нужна.

— Какая, однако, странная у тебя расческа для укладки волос, — пробормотала Даша, вертя в руках длинную штуковину с проводом.

Рона вздохнула.

— Наверное, оттого, что это не расческа для укладки.

— Не расческа? А что?

— Нагреватель для аквариума.

— Да что ты говоришь! — удивилась Даша. — А как на расческу похож...

— Только для тех, кто никогда не видел нагревателей.

— А зачем она? Аквариума я у тебя не видела.

— Я для школы купила. Лучше скажи, сколько еще «только самых необходимых вещей» мы обнаружим в этой сумке?

Даша положила нагреватель обратно и на всякий случай задвинула сумку под кровать.

— Хватит брюзжать. Давай по-быстрому собирайся, нам надо еще дядю с племянником отыскать.

— Если они вообще в этом городе.

— Да говорю тебе — здесь они, здесь, где же им еще быть!

Рогнеда потянулась, зевнула, вид у нее был крайне скептический.

— Очень на это надеюсь. По твоей инициативе мы поселились в самой дорогой гостинице города. Не знаю, как у тебя, но у меня больше чем на три дня денег просто не хватит.

— Ой, ну какая ты мелочная!

Девушка возмутилась:

— При чем здесь мелочность? А расплачиваться чем будем? Расписками в зачет будущего наследства? Так сейчас не девятнадцатый век, сейчас так не принято.

— Не переживай, вот найдем Полетаевых, тогда за все и рассчитаемся.

— А если их здесь все-таки нет?

— Да здесь они, здесь!

Рогнеда решила не спорить с утра пораньше.

— Тогда иди и ищи. Только постарайся придумать что-нибудь менее криминальное, чем обыск всех номеров подряд.

Даша посмотрела на часы:

— Была нужда. Сейчас время завтрака, и я не представляю, что должно произойти, чтобы Полетаев-старший пропустил утреннюю кормежку. Вставай, соня проклятая, мы идем в ресторан.

Рогнеда взмолилась:

— Может, все-таки как-нибудь без меня?

— Слушай, ну какая ты бессовестная! Их двое, а я одна.

— Ну и что? — Рогнеда снова зевнула. — Ты одна и с полком справишься. И с конем, и с хатой.

Даша запустила в нее свитером:

— Через пять минут жду тебя в ресторане.

Поняв, что выбора у нее практически нет, Рогнеда не спеша встала, оделась, почистила зубы. Она не сомневалась, что ее активная спутница все это время терзает администратора гостиницы на предмет выдачи служебной информации — кто из мужчин приятной наружности регистрировался вчера. И каково же было ее удивление, когда она переступила порог ресторана. В самом центре зала, за столом, словно на иконе Рублева, восседала знакомая троица. Лица у всех троих были такие, словно им только что выстрелили в затылок.

Рогнеда даже засомневалась, стоит ли ей подходить к ним.

— А! Роночка! — Полетаев-старший поднял руку и вяло помахал. — Не желаешь присоединиться?

— Разумеется, не желаю, но можно подумать, у меня есть выбор. — Рона все-таки рискнула присесть. — Что это с вами? Привет, Стас.

— Привет. — На красивом лице жениха нарисовалось нечто вроде смущения. — Зайка, я сейчас все объясню...

Расправляя салфетку на коленях, девушка старалась не смотреть на него. Даша, напротив, бросила на мужчин испепеляющий взгляд:

— В самом деле, какие могут быть оправдания? Можно подумать, только вы сейчас воровством пробавляетесь. Жаль, конечно, что у твоей невесты было всего одно кольцо — хватит покутить от силы неделю. Ну ничего, я потом познакомлю вас с парой весьма зажиточных дам.