Она чинно усаживается напротив нас и сдувая со лба прядь извиняется.

— Простите, я просто разгадала загадку исчезновения японки.

У эмиссара нет причины не верить ей. Но все же он хочет услышать то, до чего она додумалась и Лили начинает объяснять.

— Если бы я была девочкой, — я вижу, как эмиссар пытается понять почему она ассоциирует себя не с женским полом, а я не собираюсь пояснять стоящую перед ним дилемму, так как объяснение в таком случае затянется до утра.

— Ну знаете, такой восторженной ду…, - она поправляется тут же — особой, избалованной принцессой, которая на пустом месте нарисовала себе душевную болезнь и была отправлена на модный курорт лечить нервы, то именно так бы все и закончилось.

— Как? — кажется куратор сложил два плюс два и понял, почему Муси Пуси и Лили — это совершенно разные девочки.

— Она бы увидела реально «больных» на всю голову и сразу же выздоровела.

— Хм, действительно, в санатории ее отправили в другое место, чем было написано в ее рекомендациях., - соглашается Ту-ша.

— Вот видите, — наверняка куда-нибудь в молодежную адекватную среду, — строит она дальнейшее повествование.

— Отчасти, — подтверждает он.

Лили недовольно окидывает взглядом платье эмиссара.

— И с какой именно, позвольте узнать, из частей вы соглашаетесь?

— Соглашусь только с адекватной.

Лили зависает, а я живо представляю группу пенсионеров, и их способность делиться с вынужденными слушателями мудростью.

— Сначала, первую декаду она жила с многодетной мамой, которую отправили отдохнуть и восстановить позитивный взгляд на жизнь, а затем с коучем, женщиной, которая помогает с постановками целей.

— Жесть, — выдала Лили. — Вот даже не ожидала, что ее так просветят насчет прозы жизни.

— Да нет, доктор отмечал значительный прогресс. До момента, как ее подселили к пожилой даме. Вот после недели с ней она и пропала.

— Ага, — кивнула Лили. Получается, что на третий день этого сосуществования ей и начали приносить букеты и конфеты.

— А на седьмой позвали на свидание, — согласился он.

— Так может дама оказалась свахой, — выдвинул я предположение. Хотя до этого момента рассматривать это исчезновение с такой точки зрения мне и в голову не приходило.

Мужчина скорее всего не понял эту концепцию, так как помотал головой и высказался — ее допрашивали и она утверждала, что не понимает в чем дело. Она вызвала своего внука, и собиралась познакомить его с милой девочкой, но Муси сделала ноги раньше.

— А цветы, которые ей дарили? — начал я.

— Самые обычные. Из цветочной лавки, — оплачивали, оставляя на пороге конверт и описывая желаемое содержание в букете количество, сорт и цвет. Ничего примечательного, как выразилась пожилая дама.

Лили почесала кончик носа, собираясь что-то сказать, но затем передумала, видимо мысль требует переосмысления в тишине, отметил про себя.

— А розы мадам Моники, — задал так давно интересующий вопрос.

Лили вынырнула из погружения в себя. Её тоже очень занимал этот вопрос.

Ту-ша непонимающе переводил взгляд с меня на Лили.

— А при чем здесь хобби Моники? — задал он встречный вопрос.

— Ну лично мне цветы кажутся странными.

— Я, конечно, могу узнать, — Ту-ша неопределенно передернул плечами. — Но могу с уверенностью сказать, что ни в одном из эпизодов они не светились.

— А ночью они светятся! — не к месту упомянула Лили.

Действительно, за окном царила глухая ночь и даже самые соскучившиеся родственники по-хорошему должны были бы спать.

— И если Муси, пошла на свидание добровольно, то похититель мог унести её с собой без падения в обморок, даже если находился под действием вашей прививки, — выдала она последний аргумент.

— И не мешало бы проверить не заключили ли они брак, так сказать не является ли Муси уже не Пуси.

Это мы, жители Земли могли себе представить, что девушка после недели ухаживаний даст себя украсть и пойдет под венец с малознакомым графом, судя по его одежде. Для Ту-ша подобная перспектива решения именно этого похищения была по меньшей мере странной.

— Нестандартное мышление у вас, — подытожил он. — Но эту информацию я смогу проверить только в понедельник. А теперь не мешало бы подремать пару часиков, чтобы не чувствовать себя сонными мухами.

— Надеюсь, что вы поместитесь на диване вдвоем, — выдала Лили, послала по воздушному поцелую и заперлась в монополизированной спальне. — Правда перед этим выделила эмиссару подушку.

— Благодарю, — проронил непритязательный субъект, помогая раскладывать диван.

Укутавшись в плащ, он почти сразу же сладко засопел, отвернувшись от меня. А я еще какое-то время прокручивал полученную информацию, подставляя данные в уравнение, позволяющее подобрать ключики и к остальным исчезновениям. Но вскоре и сам отключился, до утра наблюдая во сне то желтые, то изумрудные глаза сторожей-варанов.

На завтрак мы почти проспали. Если бы не соседи, которые утрамбовывали принятую пищу в уже привычной манере, то пришлось бы довольствоваться чаем и ждать обед.

А так, нам удалось отвоевать несколько тарелок с нарезкой, булочками, кофейник с кофе и десяток фруктов, отдаленно похожих на маленькие дыни.

Заспанная Лили была раздраженной. Видимо размышления о цветах не дали ей как следует выспаться, а я вдруг ощутил себя недогадливым болваном. Хотя она сама поставила границы — обозначив наши отношения исключительно как рабочие. Но ведь женщины любят получать цветы, и я решил порадовать её букетом, раз речь в нашем совещании шла о цветах.

Но сюрприз в тот день не удался.

Заметив мои намерения свалить с территории пансионата, Ту-ша категорически запретил высовывать нос за дверь.

И его рекомендация была обусловлена исключительно двумя словами — Гусары приехали!

Не решаясь переспрашивать, что он имеет в виду, я все же заикнулся про посмотреть.

— Знаете, Дерек, — он окинул меня таким изучающим взглядом, что даже волк проникся. — В свете того, что чипа утилизации у вас нет, мне не льстит ваше доверие в организации собственных похорон.

Улицы накрыты силовыми щитами, потерпите, завтра юнцов загонят в загон, и вы сможете осуществить задуманное.

Все же такое не тривиальное событие будило во мне звериную жажду к приключениям, и покивав для успокоения совести я отправился вместе со всеми побродить вдоль забора дурдома.

Именно туда свернула Лили, направляющаяся после завтрака к апартаментам.

На лужайке было пусто. Время групповой терапии еще не наступило, и не совсем понятно было настойчивое стремление девушки оказаться у забора.

Когда мы удачно просочились сквозь заросли и уткнулись носами в забор, она развернулась к эмиссару и спросила — Ту-ша, а вы лазили в детстве через заборы?

И я услышал, как эмиссар икнул, и отодвинулся от нее на шаг.

— Позвольте уточнить, Лили, — зачем вам преодоление данного препятствия?

— Понимаете, — мы не понимаем сколько охранников патрулируют территорию санатория.

— Там нет охранников, — несколько поспешно попытался разубедить её мужчина.

— Вы что, боитесь высоты, — она прищурила правый глаз. — То же скажете — нет, мы с Дереком точно одного видели в беседке.

— Стоп, поясните, — на нас уставился откровенно пришибленный эмиссар. Видимо у него так и не наступила акклиматизация к способности удивляться.

Прямо гордость поднимается за нас, не замыленный взгляд позволяет выхватывать такие детали, которые остальные просто не видят.

Лили посмотрела на меня, видимо в данной ситуации утаивание фактов она расценила опасным прецедентом и разруливание ситуации доверила старшему.

— Я бы описал его как очень черное, практически поглощающее свет существо с изумрудами вместо глаз, — отрапортовал коротко и пор существу.