— Богиня благословила нашего Короля, — орали подданные.

— Она настоящая, — выдохнул куратор, приближаясь к дверям на балкон, и мы с Лили хлопнули его по плечам, подбадривая и подталкивая в сторону надежды.

И провалились.

В кротовую нору в сопровождении раздосадованного рева Черного Дракона.

Каким законам подчиняются наши путешествия по кротовым норам понять пока было не реально. Мы вывалились на окраине Чертовых выселков глубокой ночью.

— Надеюсь, что мы отсутствовали не слишком долго, и садовод с пани Моникой не сделали ноги, услышав о нашем горячем желании с ними побеседовать.

Куратор же, приземлившись на почву упал на колени и не поднимал голову.

Я попытался ему помочь встать. Он вздохнул и принял мою руку.

— Ну что вы, — тут же зачастила Лили, — все же великолепно, мы закончили расследование, все похищенные найдены, вы нашли замену и можете уйти на покой из Бзика!

— Вы — Дракон, — помог ей с аргументами, — можете путешествовать по кротовым норам, и вы наконец-то встретили другого Дракона!

— Значит проклятье скоро падет, — погладила Лили его по рукаву. — Ну же, выше нос!

— Пожалуй, — выдохнул обреченно куратор, — я склоняюсь к мысли, что проклятье уже пало. Только благодаря вам. Но, — тут же добавил он, поднимая на нас так и не вернувшиеся к человеческим, драконьи зрачки, — мне все чаще кажется, что вы являетесь единственным условием для того, чтобы оно не вернулось.

— Куратор, — осторожно поинтересовалась у него Лили, слегка отодвинувшись на шаг, — это же не значит, что вы сделаете из нас чучела.

— Нет, я буду прилагать максимум усилий, чтобы вы жили долго и счастливо, — выдал он, — знаете ли устал быть не Драконом.

На этой оптимистической ноте мы и распрощались.

А утром нас ждал обещанный куратором допрос возлюбленного пани Моники.

Хотя все похищенные нашлись, и куратор с полным основанием мог завершить миссию, так совпало, что написание отчета и упаковка улик ознаменовались доставкой на допрос вернувшегося садовода.

А учитывая то, что именно нам принадлежала идея о изначальной причине всех происшествий, нас пригласили присутствовать на этом допросе.

— Вы должны обязательно спросить у него, где он взял семенной материал, или как там называют кусты роз, — теребила она рубашку куратора, заглядывая ему в глаза.

В комнате, отделенной стеклом от места, где она давала последние наставления матерому эмиссару сидел скучающий мужчина.

— По виду, — обронил я, — он не чувствует себя виноватым преступником.

— Это точно он, — уверенно изрекла Лили, провожая спину куратора.

Но через час он вернулся к нам ни с чем.

— Я так и знала, хитрый жук, — выговаривала она эмиссару.

— А может он ни в чем не виноват.

— Виноват, виноват, — бубнила она. — Я вам докажу!

— Посылка для госпожи Лили, — донеслось со стороны дежурного.

— Ага, вот мои доказательства, — потерла она ладошки, принимая от того коробку.

Аккуратно извлекая из коробки горшок с цветком, она продолжала свой монолог.

— Значит не идет на сближение со следствием, значит белый и пушистый? Знаем мы таких. Знакомьтесь, — обратилась она к нам.

— Дионея семейства Росянковых.

— Лили?

— Да не тупи, Дерек, — это Венерина мухоловка, — тайная любовь садовода, маниакально убиваемая Моникой.

— Да это гениально, девочка, — неожиданно хохотнул куратор. — Эй ребята, принесите мне нож с кухни, лучше всего тесак. — А тебя я расцелую потом! — обратился он к Лили, исчезая с горшком из нашей комнаты.

Пытка подопытного смертью мухоловки прошла на ура.

Несгибаемый селекционер признался в организации похищения.

Нет, не людей. Похищением чубуков роз из личного сада самой богини Венеры.

Мак, роза и мирт, эти растения, лелеемые садовником в саду богини, натолкнули хитрый ум селекционера на метод, как сделать так, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Он решил, что божественные розы, путем небольшой селекции станут тем камнем, который примирит Монику с его настоящим увлечением.

Он не предполагал, что букет способен стать проводником и откликнуться на желание, связанное с любовью.

Будь то любовь к славе, к Истинной, к разнообразию или к деньгам. Любая жажда любви приводила их к месту, где росли тщательно лелеемые кусты, с которых срезали эти розы.

— Какой шикарный образец, — твердил селекционер, рассматривая спасенного хищника, на столе в допросной.

— Можно ли исправить помешанного, — спросила Лили.

— Наверное соседство санатория, не давало покоя Монике, раз она решилась перевоспитывать взрослую самодостаточную личность.

— Все дело в любви?

— Конечно, ведь только благодаря ей происходят такие невероятные вещи.

— А как ты думаешь, куда теперь денут эти кусты?

— Не знаю, но думаю, что это очень опасно, продавать такие артефакты без благословения богини.

— Так может следует попросить ее благословить их дело?

— Вы очень добрая, — раздалось от двери, — чувствительная и безумно талантливая.

Куратор рассматривал нас и было понятно, что вот это и есть последняя точка в таком поистине запутанном деле.

— Куда теперь? — спросили мы с Лили вместе.

— Сдать в сосну оборудование и нас ждут билеты в поезд и полет в Бзик.

— А может ну их? — Лили помахала рукой, отгоняя от себя загадочный Бзик.

— Я думаю, что нужно уволиться по правильному. И вы хотели увидеть мой шалаш, думаю, что мне не помешает ваша помощь для перевозки моей коллекции.

— Дерек, — толкнула меня моя женщина в бок, — мы согласны?

— Мы согласны, — кивнул я, размышляя над тем, как выпросить у куратора список планет, на которых существует магия, технологии и Истинность пар.

— Я заеду за вами через два часа, — кивнул он нам отпуская.

И мы заспешили, собрать чемоданы и распрощаться с местом, которое на сто дней стало нашим временным домом.

Все же космопорт это всегда волнительно. Мы сдали свой багаж, попили коктейли в кафетерии на втором этаже, вспоминая Адама в космопорте Рай, посмеялись рассказу о том, как Струделия, получившая телеграмму «Вылетай. Жду. Люблю» пол часа назад подняла свою птичку в небо и на всех парах помчалась к Сам-Сану по указанным в сообщении координатам.

Как здорово, сидеть вот так, перед путешествием, обещающим новые открытия, места, новых друзей и любовь, которая греет в твоей ладони руку, и не отворачивает от тебя лучащихся чувствами глаз.

Куратор только посмеивался, любуясь нашими перемигиваниями.

— Поторопимся, объявили посадку на наш рейс.

Пока мы спустились к стойке озвученного выхода, дождавшись Лили из санузла, очередь перед входом рассосалась, и только улыбающийся служащий встретил нас у тумбы.

— Для вас компания перевозчик подняла тариф до бизнес Премиум, — провозгласил он.

— Ух ты, — счастливо взвизгнула Лили.

— Не удивлен, — хмыкнул Ту-ша, — с вами мне все чаще везет.

— Вам — налево, — напутственно донеслось в наши спины, когда мы шагнули в сторону двух труб ведущих к кораблям.

Через минуту после того, как спины трех пассажиров исчезли в левой трубе, возле тумбы остановилась массивная фигура в длинном плаще. Если бы не косая сажень плеч, можно было бы принять фигуру за женскую, из-за длинной косы, болтающейся на затылке.

Фигура положила перед служащим пухлый конверт.

— Все пассажиры межгалактического экспресса поднялись на борт, — монотонно полилось в сторону стюарда.

— Да, посадка окончена, — несколько медленно ответил тот.

Фигура двинулась в левую трубу, хлопнув себя по лацкану, тихо сообщила в переговорный артефакт — птички на борту.