Сложно спорить. Бессмысленно. После тысячелетия взаимодействия трудно порвать все связи. Хотя у светлых и темных наверняка накопились претензии друг к другу. Как у его бывшего наставника и той ведьмы…

— Что произошло между Брасияном и княгиней, с которой он разговаривал на встрече?

— Ты про Изабель? Не знаю… Во времена моей молодости и подготовки к Посвящению никакого соперничества между ними не замечали. Но потом что-то пошло не так… Кажется, все началось после исчезновения Лукаса.

— Кого? — нахмурился Олеж, не припоминая похожего имени.

— Светлый. Один из нас. Он погиб, когда началось освоение Гленжа.

— А при чем здесь ведьма?

Только задав вопрос, маг понял, насколько глупо он прозвучал. Ведь если вспомнить все, что уже известно, вывод напрашивался сам собой…

— Ты серьезно? — в глазах Карлоса появились смешинки. — Или решил проверить меня на честность?

Все, с кем он говорил, неоднократно упоминали, что попыток обуздать Юту было много. И, если Пьетр и Анна стали последней, кто сказал, что до них никто не пытался свести княгиню Тьмы и светлого мага?

— Изабель была замужем за тем светлым? Лукасом?

— Правильнее сказать — он стал ее супругом. У темных немного иное понимание того, кто чьей парой становится. Но направление мыслей у тебя верное.

— Только при чем здесь Брасиян… — пробормотал Олеж, пытаясь понять суть. Внутреннее чутье буквально кричало, что он наткнулся на очень важную деталь прошлого.

— Спроси его сам. Я тогда мало интересовался чужими отношениями. Занимался алхимией. Пожалуй, у меня и Пьетра больше общего, чем может показаться. Поэтому я и взял его в ученики.

— Вы не дали Анне пройти Посвящение, чтобы ведьма оказалась под контролем светлого?

Южанин покачал головой и поморщился. Запрокинул голову, допивая содержимое фляги, и только после этого ответил:

— Не только. После Посвящения, ведьмы утрачивают возможность к деторождению. А мы надеялись, что ребенок будущей княгини и истинного светлого сможет обуздать Юту.

— Не вышло… — резюмировал он.

Сейчас можно было бы ужаснуться расчету и циничности носителей Абсолюта, но оказалось, ко всему привыкаешь. У них имелась своя цель, которая оправдывала любые средства. Даже игры с чужими жизнями и судьбами. К тому же план в итоге действительно обернулся катастрофой.

— Не вышло, — эхом отозвался собеседник.

Солнце давно скрылось за скалами. На небе появились первые звезды. Со всех сторон их обступали густые сумерки. Разговор пора было заканчивать, но оставался еще один момент, который стоило прояснить.

— Если ведьмы не могут родить, какой смысл был в браке княгини и светлого?

— Не спрашивай меня, не я его заключал.

В мозгу молнией промелькнула мысль. И воспоминание о словах Оливии. Для темных брак заключается с помощью Абсолюта. Но кто мог согласовать союз двух истинных?

— А об этом лучше спроси своего наставника, — неожиданно произнес алхимик, поднимаясь на ноги. — Своего второго наставника. Тебе он расскажет… Возможно. И не смотри на меня… У тебя такое лицо, что сложно не понять, о чем ты подумал. Я все-таки сумел удивить тебя, мальчик?

— Как никто другой… — ответил Олеж, также вставая. — Благодарю за беседу, светлый.

— Не спеши с благодарностью… Возможно, ты еще пожалеешь, когда узнаешь всю правду…

Карлос исчез, не утруждая себя подъемом к дому. А бывший боевой маг хмуро посмотрел на морскую гладь. С каждым новым кусочком знания, общая картина выглядела все менее и менее привлекательно.

Найти Илея оказалось проще, чем в прошлый раз. Целитель находился в своей лаборатории и что-то проверял с помощью приборов. Хрупкие изобретения заполняли весь стол перед ним. Что-то мерцало, что-то пищало, что-то проецировало трехмерное изображение с некими магическими узорами и потоками, а что-то прямо из воздуха создавало письменное заключение. За несколько секунд нахождения в комнате у Олежа зарябило в глазах и заболела голова.

— Выйди, — приказал ему бывший наставник, не оборачиваясь, — я скоро закончу.

Спорить не хотелось. Магическое поле буквально трещало от напряжения и будило острое желание убраться подальше. Оказывается, даже у истинного есть порог терпимости к количеству магических воздействий.

Он перешел в соседнее помещение, где обычно трудились помощники светлого. Сегодня все рабочие столы пустовали. Здесь, несмотря на прочные щиты, окружавшие лабораторию, ощущались отголоски манипуляций лекаря. Пятна перед глазами исчезли, а вот виски все еще ломило. Нейтральным магам досталось бы значительно больше. Понятно, почему никого нет.

Олеж прошелся по комнате, невольно фиксируя в памяти расположение мебели и прочие детали. Окон здесь не было, магические светильники под потолком работали круглыми сутками, обеспечивая достаточное освещение. Бесшумно, чтобы не создавать дополнительную нагрузку. Стены покрывала краска приятного зеленого оттенка, пол сделан из темного дерева, старого настолько, что уже не понять, какой оно породы.

Маг сел за ближайший к лаборатории стол и принялся ждать. Вопросов к первому светлому накопилось немало. Следовало выстроить их по приоритетам. Но мысли разбегались, не желая складываться в логичную картину. Разрозненные кусочки информации наползали друг на друга, мешали, не давали сделать выводы и понять суть. Ему требовался взгляд со стороны. Трезвый, независимый взгляд. Но кто сможет помочь?

Деметрий. Его специализация дипломата может пригодиться, чтобы распутать клубок взаимоотношения Света и Тьмы. Но стоит ли подвергать нейтрального мага такому риску? Точнее, стоит ли еще больше втягивать… друга в свои проблемы? Вряд ли кто-то станет считаться с жизнью одного боевика, если уж столь легко творились судьбы потенциальных носителей Абсолютов.

— Вижу, ты вернулся ко мне с новыми вопросами, — целитель вышел из лаборатории, устало встряхивая руками, будто избавляясь от лишней воды. Он выглядел хмурым. Уставшим. И чем-то напомнил Карлоса. Возможно ли, чтобы двое светлых пытались решить одну и ту же загадку?

— Я не вовремя? — проявить вежливость показалось уместным, к тому же вряд ли их разговор окажется легким и быстрым.

— Сейчас у меня есть где-то полчаса, прежде чем очередной эксперимент окажется пшиком… — мрачно ответил Илей и тяжело опустился на ближайший стул.

— Все настолько плохо? — удивился Олеж. В нем оказалась еще сильна внушаемая с детства вера в то, что истинные могут все. Кажется, подошло время расставаться с иллюзиями.

— Хуже, чем могло быть. И с каждым днем прогрессирует в негативную сторону… А один упрямый мальчишка отказывается пойти на уступки.

— Мальчишка?

— Все вы для меня дети… Пусть и не мои. Брасиян разошелся не на шутку. Провел в Совете голосование за уничтожение результатов экспериментов Ферды. И теперь мы вынуждены блуждать в темноте на ощупь.

— Я только что от Карлоса. Его внешний вид как-то связан с этим? — сложил один и один бывший боевик.

— Его попытки тоже провалились… — равнодушно отметил светлый, глядя прямо перед собой. — Ожидаемо. Надеюсь, хотя бы это заставит его в следующий раз думать, прежде чем голосовать.

От собеседника веяло глухим раздражением и досадой. В Совете не все гладко, раз целитель не смог добиться иного решения. Олеж нахмурился, пытаясь уловить ускользающую мысль, но не смог. Чересчур много случилось за последние пару недель.

— О чем ты хотел поговорить? — вырвался из тяжелых мыслей Илей.

— Для начала о том, сколько раз и как именно вы пытались обуздать Юту, — он постарался выбрать самый важный и общий вопрос.

— Об этом можно написать отдельный трактат… У Стефании хранятся детальные описания наших экспериментов. Планы, подготовка, оценка рисков, проведение, неучтенные факторы, итоги. Хотя с итогами все просто. Мы ничего не добились, что ты и так знаешь. Если хочешь, можешь ознакомиться. Она не откажет. Но я думаю, на самом деле тебя волнует нечто более конкретное.