— Да. Союз княгини Тьмы и светлого мага. От брака Оливии и Тейруна появилась Ферда. А что должно было получиться здесь? И как вообще такое возможно?

— Изабель… — понимающе протянул светлый, в его глазах появилась искра интереса. — Да… Та еще история. Но ты ошибся. Она имеет весьма косвенное отношение к попыткам обуздать Юту. Эксперимент стал следствием, а не причиной заключения брака.

— То есть как? — не понял маг.

— Очень просто… Лукас и Изабель любили друг друга. Так бывает. Редко… Очень редко. Все считают нас неприступными ледяными глыбами, а темных — извращенными и насквозь фальшивыми. И это правда. Светлые почти не испытывают эмоций, носители Тьмы по сути своей уродливы. Но иногда встречаются исключения.

Олеж вспомнил ведьму в сером платье с алмазной пилкой в руках. Холодную, ненавидящую, стервозную не меньше, чем ее сестра. И где же исключение?

— Ты не видел Изу до Посвящения, — старый лекарь понял его сомнения без слов. — Яркая, смелая, наполненная энергией. Она любила жизнь во всех ее проявлениях. Любила этот мир. По-своему. Изабель и Лукас появились в одно столетие. В одном регионе. До них мы готовили будущих носителей Абсолюта отдельно, старясь, чтобы они не пересекались и не вступали в поединки. Но здесь ничего не успели сделать. Они росли в одном интернате. Когда Стефания обнаружила дар у обоих, разделять их было уже поздно…

— И что произошло?

— Посвящение, — слово прозвучало как приговор. — Наставницей Изы была Чума, на тот момент единственная ведьма среди темных. Мы мало знали об Абсолютах и не подозревали, что Тьма забирает у ведьм возможность даровать жизнь. Это стало для Изабель первым ударом. За пару лет после принятия Абсолюта она стала лишь тенью себя прежней. Лукас пытался ее поддержать, но когда темный начинает ненавидеть все вокруг, оставаться с ним рядом — сложно. Практически невозможно… Они расстались. Разошлись по разным регионам. В то время мы как раз занимались подготовкой Оливии. Когда родилась Ферда, Иза возненавидела их обеих. Она едва не спровоцировала прорыв Юты своей яростью. Тогда нам удалось сдержать ее лишь общими усилиями.

Олеж покачал головой, не в состоянии поверить. Одна ведьма едва не уничтожила мир, потому что кто-то сумел получить то, что было ей недоступно. По спине пробежал холодок. Теперь он понимал, что во время встречи Света и Тьмы, происходящим управляла именно сидящая в сторонке ведьма в неприметном платье. Связываться с ней не хотелось.

— И как же вышло так, что она вышла замуж?

— Время… Оно не лечит, но постепенно сглаживает острые углы. Мы меняемся. Проходили столетия, эксперимент с Фердой провалился. Изабель увидела последствия и, возможно, смягчилась. Нас становилось больше, приходилось заниматься подготовкой нового поколения. Количество нейтральных магов тоже увеличивалось, мы постепенно вышли из состояния выживания и пришли к более или менее сносному существованию. Не знаю, что там происходило между Люком и Изой, но спустя двести лет после рождения Ферды они пришли ко мне с просьбой заключить брак.

— К тебе? — сегодняшние знания ставили все рекорды по удивлению.

Целитель развел руками и вздохнул.

— А к кому еще? Чтобы заключить союз между двумя истинными требуется участие обоих Абсолютов. Я мог призвать Свет, Тейрун — Тьму. Но сначала нам нужно было договориться и понять, стоит ли вообще связываться с чем-то подобным. И не спровоцирует ли это лишние волнения и прорыв Юты.

— Но они все же поженились…

— А вот здесь мы как раз подходим к эксперименту. Иза всегда была умной девочкой и смогла убедить нас, что добровольный и даже желанный союз Света и Тьмы может стать ключом к освобождению. Что после церемонии они с Лукасом смогут попробовать уничтожить Юту. Она верила в это. А еще надеялась, что после исчезновения угрозы, противоречия Абсолютов сгладятся. И она сможет завести ребенка. Безумная теория… Но Изабель слишком сильно хотела этого. И мы решили попробовать. Тем более, что других вариантов на тот момент не было.

Лекарь замолчал, переводя дух, а Олеж уже понимал, чем все завершилось.

— Союз заключили, но уничтожить Юту они не смогли… — пробормотал он, качая головой. Пожалуй, Свет и Тьма действительно перепробовали все, что только могли в попытке вернуть этому миру спокойствие.

— Не смогли… Единственная попытка едва не привела к катаклизму, Иза на пару лет почти лишилась сил, а Лукас чуть не погиб. К тому же стал немного безумен. Я пытался помочь ему, восстановить разум, но это не в моих силах…

— А как же Гипнос?

— Гипнос появился уже после гибели Люка. Как раз из-за этого нам пришлось спешно готовить его к Посвящению и восстанавливать Равновесие.

Вот они и подошли к тому вопросу, который волновал его после разговора с Хайгелем.

— Как истинный мог погибнуть в другом мире?

Голубые глаза Илея стали уставшими и какими-то пустыми.

— Я не знаю… Действительно не знаю. Гленж обнаружил Брасиян. Он тогда был молод. И у него открылся удивительный талант находить подходящие для нас миры. Брасиян руководил освоением Гленжа, мы ему не мешали, и проморгали момент, когда Люк сунулся через границу миров. А потом была яркая вспышка и… пустота. Никто не понял, что произошло. Изабель обвинила в гибели мужа твоего наставника. Она считала, что он не справлялся со своими обязанностями.

— Вот почему между ними вражда… — понимающе произнес Олеж.

Из лаборатории донеслось пронзительное попискивание какого-то прибора.

— Готов очередной анализ, — прокомментировал целитель, вставая. — На сегодня мы закончим. Когда появится время — я найду тебя. Поговорим. И не забывай про мысленную связь. Она все еще действует.

— Что вы с Карлосом пытаетесь решить? — вопрос подсказало чутье, а не простое любопытство.

— Кое-что, что было бы для тебя важно, если бы Брасиян не вмешался в Посвящение… Навести Марикетту, узнаешь все из первых рук.

Светлый скрылся за дверями лаборатории, а он остался сидеть, испытывая тянущее и тревожное чувство внутри. Будто вот-вот должно произойти нечто ужасное…

Парк вокруг больницы. Он снова сидел в самой дальней части и курил, отгородившись от мира пологом невнимания. Вместо ранней осени вокруг наступала весна. Больница не выглядела как растревоженный муравейник. Наоборот казалась сонной и тихой, как и должно быть. Все же происшествия в столице — редкость. К тому же утро наступило совсем недавно, и вот-вот должны прибыть целители дневной смены.

Олеж не сразу понял, почему Илей отправил его к Марикетте. И только прибыв сюда, начал вспоминать. Сначала их разговор здесь полгода назад, а затем и остальное. Ранение. Пребывание в больнице. Лечение. Забота рыжей волшебницы с аквамариновыми глазами. Понятно, почему Деметрий не стал ничего рассказывать. Память раскрывалась сама. Постепенно. Собиралась по кусочкам, восстанавливая его прошлое.

К главному входу подъехал служебный мобиль. Ему не нужно было видеть, чтобы точно знать, кто первым прибыл на работу. До начала смены еще оставалось время. Им хватит, чтобы поговорить. Светлый раздвинул полог ровно настолько, чтобы Мари смогла его заметить. Только она и ее водитель, который сразу же передумал уезжать. Заглушил мотор и остался на стоянке, но не стал покидать мобиль. А волшебница, немного помедлив, направилась к нему.

Она появилась на дорожке через пару минут. В коричневом пальто свободного кроя, схваченном на талии широким поясом. Рыжие волосы уже собраны в косу, лежащую на плече. А светлые глаза смотрели пронзительно и тревожно. Она подошла ближе и села на скамейку, положив сумку на колени. Как и тогда. Все повторялось. И в то же время было совершенно иным.

— Деметрий рассказал тебе о нашей встрече, — констатировал маг, затушив сигарету и выбросив ее в урну. Она не любила запах табака.

— Рассказал. Ты пришел, чтобы вспомнить? — Марикетта посмотрела на него внимательно и твердо, явно готовясь защищаться. От чего? Он вовсе не собирался нападать или ворошить воспоминания, которые ей теперь неприятны.