Глядя на мужчину, не могла понять, какой расе он принадлежит. С одной стороны, визуально все говорило о его человеческом происхождении, но. Даже себе не могла объяснить это «но». Какая-то особенная сила исходила от взиравшего на меня, вселяя странный трепет.

- Не можешь понять, кто я, что из себя представляю? - как-то грустно усмехнулся мужчина.

- Не удивительно. Ты и так мало помнишь, а со мной и вовсе встречалась всего несколько раз.

Как странно! Сперва называет меня дочерью, а потом заявляет, что мы виделись только пару раз. Что это все может значить?

- Я - не эльф, и не человек, - тяжело поднимаясь со своего места, заявил неизвестный. - Я

- эфемер, посланник Создателя.

Наверное, на моем лице отразились полная растерянность и абсолютное непонимание, потому как мужчина тяжело вздохнул, снова аккуратно опустился на кресло. Его тяжелый, испытующий взгляд прошелся по мне, словно стараясь заглянуть в душу, в помыслы, в сокровенные желания. Он легко взмахнул рукой, и ветви магического дерева зашевелились, поползли ко мне, стали сплетаться, и, за несколько секунд образовав некоторое подобие сиденья, замерли.

- Присаживайся, - спокойным тоном, словно не совершил только что чуда, произнес незнакомец, назвавшийся эфемером. - Чувствую, что разговор предстоит долгий и обстоятельный, а в ногах правды нет.

Аккуратно присела на созданное специально для меня из ветвей кауруса место, ожидая подвоха. Но ничего не произошло, ветви чуть прогнулись под тяжестью моего тела, и только.

- С чего бы начать... - сцепив пальцы и упирая руки в колени, произнес эфемер, склоняя голову. - С самого начала, наверное.

Новый вздох и пронзительный взгляд нечеловечески ярких глаз на меня.

- Когда Создатель сотворил этот мир, тот получился не совершенный, требовал, так скажем, шлифовки, тонкой, ювелирной работы над ним. - начал он, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. - И тогда он создал нас, эфемеров. Мы были теми инструментами, с помощью которых следовало отшлифовать мир, придать ему завершенность, помочь детям создателя - эльфам, людям, гномам - приспособиться к нему. Мы ходили по миру и выполняли свою работу. Когда тот стал сиять, многие из нас вернулись к Создателю, но некоторые, те, кто полюбил этот край, остались. Одним из таких был и я.

Нервно поерзала на сиденье, начиная понимать, что передо мной, видимо, какое-то сверхсущество - посланник местного божества, не меньше. Именно потому от него веяло такой странной, гнетущей и манящей силой, заставляя инстинктивно трепетать.

- Сперва я просто ходил по миру, наслаждаясь им, наблюдая, веселясь, - продолжал эфемер.

- Но однажды.

Он замолчал, задумался, ушел в себя. Молчание затягивалось, мне было неловко торопить это существо, но понимала, что очень скоро о побеге Эсфиля из казематов станет известно Владычице, и тогда за нами кинуться в погоню. Я просто не могла себе позволить рассиживаться тут, ожидая, когда древнее существо придет в себя.

- Что однажды? - трепетным полушепотом произнесла я.

- Однажды я встретил твою мать, - выговорил он на выдохе. - И влюбился. Никогда не думал, что таким, как я, доступно это чувство. А оказалось. Прекрасная эльфийка пленила меня, забрала несуществующее сердце, а я был этому рад. Прекрасная, как свет полуночной звезды Виатеэль ответила на мои чувства не сразу. Много лет мне пришлось добиваться взаимности, но.

Новая тяжелая и долгая пауза, красноречиво указывающая, что эфемеру трудно говорить, дышать, даже существовать. Он будто бы рябил изредка, расплываясь всей своей замершей в кресле фигурой, стремясь превратиться в легкую голубоватую дымку.

- Что «но»? - на этот раз смелее спросила я.

- Но однажды Виатеэль ответила на мои чувства взаимностью, и на свет появилась ты, дочь моя. - с придыханием ответил эфемер. - Создатель, давно переставший интересоваться судьбой этого мира, ушедший творить другие, узнав о твоем рождении, призвал меня к себе. Еще бы! Это же было нечтом невероятным, невозможным, исключительным. Ведь считалось, что эфемеры бесплодны.

- Так может я не твоя дочь вовсе? - тут же вставила я.

- Моя, - усмехнулся мужчина. - Иначе Создатель не обратил бы внимания на твое рождение и не призвал бы меня к себе. Но настоящая любовь способна на все, даже создать жизнь там, где быть ее не может.

Эфемер снова тяжело вздохнул и замер, но всего на несколько секунд.

- Я не посмел ослушаться его, хоть и предчувствовал беду... - продолжал он. - А когда вернулся... Моя любимая была мертва, а ты затерялась среди иных миров.

- Но как? - удивилась я.

- За те несколько недолгих месяцев моего отсутствия, произошло страшное, - тихим поникшим голосом продолжал мой собеседник. - Тифлинги. Это было их первое восшествие в мир. Они проковыряли ткань межмирья и ворвались сюда. Они жгли, убивали, порабощали, уничтожали, желая присвоить этот мир себе. Моя Виатеэль погибла, но перед смертью сумела спасти тебя. Уходя к создателю, я подарил ей кольцо, в которое была впаяна искра пламени нашего мира. Когда моя любимая поняла, что тифлинги не собираются оставлять никого в живых, не пощадят ни женщин, ни детей, она воспользовалась тем, что ты полуэфемер. Мы ведь можем уходить из этого мира по зову Создателя или по собственной необходимости. Для этого она использовала силу кольца, искру пламени мира, заключенную в нем. И ты пропала. Когда я вернулся, обнаружил только смерть, скорбь и отчаяние. Народы мира сплотились и смогли выдворить тифлингов, но цена была так высока. А ты. Я искал тебя, но найти не мог. Оставалось только надеяться, что однажды родной мир сам призовет тебя, вернет домой.

- И вот я тут, да? - спросила, не выдержав.

Если это так, то я не была здесь со времен младенчества, а значит, те страшные сны, где пытаюсь причинить вред Винэану, где полна гнева и злобы не обо мне, а о ком-то другом, и я могу не бояться сама себя и таящегося во мне.

- Нет, - отозвался мой новоявленный отец. - Впервые ты вернулась сюда гораздо раньше. Тогда ты и встретила Витэана.

Внутри меня разлился могильный холод, подгоняемый пониманием, что, то чудовище, каким представала в собственных снах, вовсе не кто-то другой, и, вероятней всего, даже не вымысел или иллюзия. Им действительно была я.

Но как? Почему? Что со мной случилось такого, что я воспринимала весь мир через призму злобы и гнева, желая уничтожить его? Встреча с эфемером должна была хоть что-то прояснить, но пока все становилось только запутаннее и страшнее. Я хотела расспросить его о тех видениях, что преследовали меня, но никак не могла решиться. Боялась, что он поведает, что я являлась злом во плоти, убивала и истязала, жгла или еще что похуже... Страх заставил слова застрять где-то в глотке, превращая меня в безмолвное, трясущееся существо.

Главный вопрос, который я хотела никак не хотел складываться в слова, вертелся в сознании раскаленной иглой. Мне потребовалось немало внутренних сил, чтобы выдавить его из себя.

- Я встретила его, чтобы убить? - хрипло спросила я.

- Что? - удивился мужчина. - Нет! Ты спасла его! Заслонила от Матери тьмы, чей яд отравляет сознание, превращает в чудовище любого, кого коснется, и убивает, если не принять вовремя напиток из кауруса.

Замешательство, такое зудящее и колкое разлилось внутри. Решительно ничего не понимала. Что же получается: я не стремилась навредить Витэану, напротив, спасла его, зная, что сойду с ума и умру?!

- Да, - со вздохом произнес эфемер, отвечая на незаданный, прочитанный в моих мыслях вопрос. - Такова любовь! Витэан был готов разделить твою учесть, обменяв свое долголетие на один ваш совместный год. Но ты не согласилась, будучи готовой принять свою судьбу немедля, только бы он прожил все, что ему предначертано. А этого уже не мог допустить я.

Мужчина снова замолчал, словно собираясь озвучить что-то особенно неприятное, мучительное для себя.