— Бригадиры вашего района. Просо по новому способу посеяли, а полоть его машиной опасаются. Вот я их и привёз к Марине. Пусть воочию убедятся… — И он радушным жестом пригласил приехавших пройти на делянку: — Прошу, товарищи!

Женщина и старики осторожно ступили на мягкие, чистые междурядья, обработанные культиватором. Они придирчиво осматривали срезанные сорняки, проверяли пальцами, глубоко ли взрыхлена почва. Пройдя за машиной несколько кругов, женщина и старики вернулись на конец загона.

— Ну как, землячки? Не убеждает? — весело спросил их Сергей.

— Да нет, работа аккуратная, — крякнул высокий бородатый старик. — Признаём.

— Наконец-то! — вздохнул Андрей и обратился к Сергею и Фёдору Семёновичу: — Сами видите, новая агротехника проса сама собой не привьётся, нужна разъяснительная работа по колхозам. А мне одному не управиться. Так что прошу вашей помощи…

Фёдор Семёнович переговорил с Сергеем и Галиной Никитичной.

— Это, пожалуй, можно, — обратился учитель к Андрею. — Организуем вроде группы по пропаганде новой агротехники. Марину привлечём, учителей. Устроим поход по району.

— Ребят с собой возьмём, — добавила Галина Никитична, заметив оживление среди восьмиклассников.

— Уж придётся… — согласился Фёдор Семёнович.

Понаблюдав ещё немного за работой культиватора, школьники и учителя пошли дальше.

Около полевой дороги, в густой зелени посевов, они заметили три камня, источенных дождями и ветром.

— И зачем эти камни место в поле занимают? — недовольно заметил Паша Кивачёв. — Только трактористам помеха. Выкопать бы их надо!

— Нет, зачем же! — остановил его Фёдор Семёнович. — Пусть себе стоят. Про эти камни старики хорошую легенду рассказывают. Знаете её?

— Знаем, — сказала Варя. — Надо вокруг света три раза обежать, не споткнуться и в беде друг друга не оставить.

— Верно! Легенда хоть и старая, но и вас, молодых, касается, — усмехнулся учитель. — Первый круг вокруг земли вы как будто неплохо обежали. Теперь можно смело пускаться во второй забег, а там и в третий.

— Что там в третий! — горячо подхватила Варя. — Если нужно, мы вокруг земли и десять раз обежать можем, и двадцать можем… — Она с победоносным видом оглядела товарищей: — Ведь правда, ребята?

— Ты ещё скажешь — и не споткнёмся ни разу? — спросил Паша.

— Конечно, может, кто и споткнётся. Но потерять мы никого не потеряем, ни единой души.

— Ну-ну, счастливого вам пути! — засмеялся Фёдор Семёнович. — А пока бегите по домам, расскажите, как год закончили. А нам с Галиной Никитичной ещё в школу вернуться надо.

Восьмиклассники распрощались с учителями и направились по своим колхозам.

Фёдор Семёнович долго смотрел им вслед, потом сорвал несколько ромашек и лиловых колокольчиков, распустившихся у обочины дороги, и протянул учительнице:

— Поздравляю тебя, Галя!..

— С чем же, Фёдор Семёнович?

— Ты свой круг вокруг земли неплохо обежала… Смотри, какие добрые поднимаются у нас всходы! — Учитель с нежностью кивнул на удаляющихся школьников.

— Ребята растут чудесные! — согласилась Галина Никитична.

— И понимаешь, Галя, в чём тут дело? Вот моя мать, например, тридцать лет работала учительницей ещё до революции. И она, я уверен, заронила в души детей немало добрых семян. Но редко, очень редко эти семена могли прорасти и дать плоды. Не та была почва, не тот воздух… Совсем иное дело сейчас. Мы вот говорим детям: «Любите свою Родину, будьте трудолюбивы, учитесь переделывать природу, покорять стихию, готовьтесь достойно встретить коммунистическое завтра». И нам не надо ждать десятки лет, чтобы зёрна, посеянные в души ребят, дали всходы. Они пробиваются на наших глазах.

Всё принесёт обильную щедрую жатву, как посевы на этой благодатной земле…

— Фёдор Семёнович, а вы знаете… — взволнованно призналась Галина Никитична. — Кажется, я теперь к школе на веки вечные привязалась. Никуда не уйду!

— Тогда и я тебе признание сделаю, — лукаво подморгнул учитель. — Будь мне сейчас лет двадцать да спроси меня кто-нибудь: «Какую вы, Фёдор Семёнович, желаете себе избрать профессию на всю жизнь?» — так я бы долго не раздумывал: «Прошу, мол, направить меня учителем в высоковскую школу. На бессрочную, так сказать, службу». — Он засмеялся, потёр бритую щёку и, кивнув на школу, шутливо пропел: — «Нас ждут ещё в школе дела…»

Они направились к «школьной горе»…

Высоковские школьники тем временем подходили к колхозу.

Книги, стянутые ремешком, висели у них на одном плече, обувь — на другом, и со стороны казалось, что ребята возвращаются из далёкого и трудного похода.

— Костя, — Прахов вдруг тронул товарища за руку, — скажи начистоту… Ты вот мне помогал… Это как, по дружбе или по комсомольскому заданию?

Костя улыбнулся:

— Чудной ты! Это ведь одно и то же. Понимать надо, сам скоро комсомольцем будешь.

— Я? Скоро?..

— Ну да. Завтра комсомольский комитет собирается. Твоё и Витино заявление разбирать будут.

Мальчики помолчали.

— А в девятый класс пойдём? Будем вместе учиться? — тихо спросил Алёша.

— А как же! — ответил Костя и вспомнил слова Фёдора Семёновича: — «Нам ещё далеко надо идти, высоко подниматься».

У самой околицы деревни ребята остановились и обернулись к «школьной горе». Она была молодая, зелёная, как и окружающие её поля и перелески, только в саду белели цветущие яблони. Солнце било в широкие окна школы, и они горели сейчас червонным золотом.

— А знаете, ребята, — мечтательно сказала Варя, — хорошо, что нашу школу на горе построили!

— Ну, а если бы в низине? Чем плохо? — спросил Витя.

— Нет, на горе лучше! — убеждённо подтвердил Костя. — Когда школа высоко стоит, её издалека видно. И со всех сторон. И из неё всё хорошо заметно, что кругом делается. А потом, если школа на горе, её всегда свежий ветер обдувает и солнца в ней много. Смотрите, как сейчас окна горят у нашей школы! А утром солнышко встанет с другой стороны, и опять весь свет у нас в классах… Нет, я бы все школы на свете так высоко строил!